Дети сингулярности - Пол Мелкоу

Ладьи и кони тут же испарились из наших мыслей, и все внимание переключилось на меня.

Он из Сообщества. Он был в космосе!

Как он здесь оказался?

Он пропустил Исход.

Он симпатичный…

Он был в космосе. В невесомости. На Кольце.

Надо с ним поговорить.

Мы раздавили его помидор.

Подарим ему другой.

Да.

Да.

Потом Стром сказал:

- В теплице есть несколько кустов. Я могу пересадить один в горшок. В качестве презента.

Это было его хобби - возиться в земле.

- Значит, завтра? - спросила я. Согласие было мгновенным и единодушным. Завтра!

На этот раз мы не подкрадывались к дому, а открыто постучали в дверь. Пострадавший помидорный куст был подвязан к колышку и вновь обрел былую стройность. На стук никто не отозвался.

- Флаер на месте.

Дом был слишком мал, чтобы хозяин мог нас не услышать.

- Наверное, он вышел прогуляться, - предположила я. И снова мы были без Мойры: ей стало лучше, но еще не совсем.

- Думаю, вот подходящее место, - Стром указал на свободный участок земли в конце помидорного ряда и принялся выкапывать лунку садовым совком.

Вытащив из рюкзака блокнот, я стала сочинять для Малкольма Лето записку. Пять раз я перечитывала написанное, сминала лист, запихивала обратно в рюкзак и начинала заново. В конце концов я остановилась на следующем тексте: «Простите, что испортили ваше растение. Взамен мы принесли вам новое».

Раздался грохот. Пригнувшись к земле, я обернулась. Ручка и записка выпали у меня из рук. Воздух наполнился запахами ярости и страха.

Выстрел.

Там. Это одиночка. Он вооружен. Он стрелял. Я его вижу. Обезвредить.

Последняя мысль принадлежала Строму - в подобных ситуациях он всегда проявлял инициативу. Он бросил совок Бола, и тот с легкостью метнул его в цель.

Под тополями, с пистолетом в руке, стоял Малкольм Лето. Видимо, он только что вышел из леса и спустил курок. Удар лопатки пришелся прямо по его пальцам, и оружие упало на землю.

- Сукины дети! - заорал он, приплясывая от боли и дуя на пальцы. - Проклятая цепочка!

Мы подошли ближе. Стром снова растворился на заднем плане, я же выступила вперед. Лето внимательно наблюдал за нами. Один раз он взглянул на пистолет, но поднять его не решился.

- Что, вернулись вытоптать все остальное? Я улыбнулась:

- Нет, мистер Лето. Мы пришли, чтобы извиниться - как добрые соседи. И вовсе не затем, чтобы вы нас подстрелили.

- Откуда я знал, что это не воры? - проворчал он.

- Здесь нет воров, нет нигде, вплоть до ближайшего христианского поселка.

Он потер пальцы и криво усмехнулся:

- Да уж, могу себе представить… С вашим братом шутки плохи. Стром мысленно подтолкнул меня, и я поспешила добавить:

- Мы принесли вам новое растение в качестве компенсации за сломанное.

- Вот как? Значит, я должен извиниться, что напугал вас. - Он перевел взгляд с дома на меня. - Не возражаете, если я подберу свой пистолет? Вы ведь не будете больше швыряться всякой дрянью?

- А вы не будете больше стрелять? - Кажется, по отношению к последнему члену Сообщества это прозвучало слишком дерзко, но, похоже, его это ничуть не смутило.

- Ладно, все по-честному.

Он подобрал оружие и, раздвинув нас плечом, зашагал к дому. Увидев саженец томата, присыпанный свежей землей, он пробормотал:

- Надо было с другой стороны посадить…

Я ощутила растущее в нас раздражение. Этому человеку невозможно угодить.

- Вы знаете, как меня зовут. Значит, и моя история вам известна? - спросил он.

- Нет. Мы знаем только, что вы с Кольца.

- Хм. - Он поглядел на меня. - Полагаю, по законам гостеприимства я должен пригласить вас к себе. Что ж, заходите.

Весь дом состоял из единственной комнаты со смежной кухонькой и ванной. Узкий диванчик заодно служил хозяину кроватью: на нем лежали сложенные стопкой подушка и одеяло.

- Тесновато здесь стало, - заметил Лето, положив пистолет на стол и усаживаясь на один из двух табуретов. - Слишком мало места для такой кучи народа. Но ведь вы как бы один человек, да? - Он все время обращался исключительно ко мне.

- Мы все самостоятельные личности, - поспешила объяснить я.

- Но можем действовать и как единое целое.

- Да-да, я в курсе. Цепочка.

Спроси его про Кольцо. Спроси про космос.

- Присаживайся, - предложил он мне. - Ты ведь тут главная?

- Я всего лишь интерфейс, - поправила я и протянула ему руку.

- Наше имя Аполлон Пападопулос.

После секундной паузы он пожал мне руку.

- И кто же вы по отдельности?

Он все еще сжимал мою ладонь и, похоже, не собирался ее выпускать, пока я не отвечу на вопрос.

- Я Меда, а это Бола, Кванта, Стром и Мануэль.

- Рад познакомиться, Меда, - сказал он. Я вновь всем телом ощутила силу его взгляда и поспешила подавить ответную реакцию.

- Ну, и со всеми остальными.

- Вы ведь с Кольца? - сказала я. - Вы были частью Сообщества.

Он вздохнул:

- Когда-то.

- Расскажите об этом, пожалуйста! Как там, в космосе? Мы ведь собираемся стать пилотом.

Лето вскинул одну бровь.

- Значит, хотите знать, как все вышло?

- Очень.

- Ладно. Я еще никому не рассказывал всей истории целиком. - Он помолчал. - Думаете, это простое совпадение, когда оказываешься в такой дыре, у черта на рогах, и тут же сталкиваешься с цепочкой-пилотом?

- Нам кажется, для нас эта встреча - очередное испытание. Мы уже привыкли во всем видеть испытания и проверки.

- А ты умна не по годам. Ну что ж, вот вам моя история. Озаглавим ее «Малкольм Лето - последний или первый в своем роде».

Как объяснить вам, что такое Сообщество? Да вы даже чисел таких не сможете себе представить! Шесть миллиардов человек, слившихся воедино. Шесть миллиардов как одно целое.

Это был величайший синтез в истории человечества - сплав искусственного и человеческого интеллекта. Какое-то время я был его частью, и вот теперь его нет, а я все еще здесь. Сообщество переместилось в другую реальность, исчезло, испарилось, бросив меня на произвол судьбы.

Я был конструктором биокораблей. Выращивал молекулярные процессоры, которые использовались для слияния с Сообществом. Да-да, такие, как этот: вот он - вживляется в основание черепа и подсоединяется к мозгу.

Наша группа работала над увеличением производительности. Основные принципы были уже довольно хорошо разработаны, и мы - то есть я, Джиллиан и Генри - бились над улучшением проводимости транспортного слоя между электрохимическими импульсами мозга и микросхемами. Вся проблема была в том, что винтики у нас в голове крутятся слишком медленно.

Каждый из нас работал в своем направлении, одновременно с сотнями тысяч других ученых. Время от времени мы совершали важнейшие открытия - из разряда тех, что знаменуют переворот в науке. Но чаще просто упорно трудились, шаг за шагом продвигаясь вперед, отчитывались о полученных результатах и ждали новых указаний. Сообщество было идеальной системой сбора и обработки информации. За ночь, пока ты спал, кто-нибудь мог освоить целую сферу исследований.

Работа продвигалась такими темпами, которых мы, будучи отдельными личностями, не могли даже представить - пока не погружались в лоно Сообщества. Тогда всё становилось очевидным. Сейчас это понимание ускользает от меня, но тогда оно сверкало, как бриллиант.

И это касалось не только моей работы, но и вообще всего. Сто пятьдесят лет понадобилось человечеству, чтобы от гужевых повозок перейти к орбитальным лифтам. Прогресс от кубов вероятности до ворот Гейзенберга занял у нас шесть месяцев. Еще двадцать дней ушло на открытие квантовых процессоров и кубитов энного порядка.

Быть может, со стороны это действительно напоминало поезд без машиниста, несущийся на всех парах. На самом же деле то был упорядоченный прогресс науки и техники, контролируемый и направляемый.

Мы старались проводить в Сообществе как можно больше времени: здесь мы работали, отдыхали и даже спали. Многие занимались любовью, не выходя из слияния, - что-то вроде эксгибиционизма, только доведенного до предела. Конечно, находиться в слиянии постоянно невозможно, отдых необходим. Но быть вне Сообщества - все равно что оставаться собой лишь наполовину.

Вот такие дела.

Во время слияния нам являлось что-то вроде видения: все люди Земли, объединив усилия, шаг за шагом приближались к общей цели - Исходу. По крайней мере, кажется, цель заключалась именно в этом… Мне трудно вспомнить. Но ведь они все ушли, верно? Я один остался. Значит, они добились своего. Только вот меня с ними уже не было.

Нет, я вовсе не в обиде на Генри. Я и сам поступил бы точно так же, если б узнал, что мой лучший друг спит с моей женой.

Вот Джиллиан - другое дело. Заливала мне что-то про родство душ, а когда двадцать шесть лет спустя меня вытащили из холодильника, ее и след простыл.