О жизни и любви. Рассказы, фэнтези, стихи - Евгений Дергалин

– О! – раздался восхищенный, дружный вздох литературный общественности.

– Кто же это? – спросила милая девушка.

– Неизвестно – ответил Сёмичев.

– Если кто там живёт, возможно его знают?

– Я там живу.

О! – снова пронёсся восхищенный вздох. И почти ни у кого не появилось сомнения, что это все о нём.

– Так это же обо мне! – внезапно осознал Женя.

– Но я живу не в Луковке. Сёмичев считает, что это о нём. Странно, его стихи того не стоят. Может еще кто-то. В это время Сёмичев подходит к нему и возвращает тетрадь со стихами: Возьмите! Вот что я Вам скажу! Еще очень слабо, кое – что есть.

И кто говорит? – подумал Женя. – человек, которому очень далеко до настоящего поэта. Но приходится утереться и промолчать. Он уже был изгнан из литературного клуба «Парнас». Неповадно будет иным критиковать «благодетельницу», администратора Худину. В позе благодетельницы она уже добралась до чина заслуженной писательницы – небольшой, но республики. Однажды, когда неумолимая судьба неожиданно занесла Женю на жительство в Луковку, он вспомнил всё. Теперь Женя живет в той самой Луковке. Уже совсем не юный, так и не ставший даже перспективным. Его стихи слышала вся страна и любила. Огромное количество песен написано на его стихи. Слова Жени слышит до сих пор вся страна. Вот такая вот петрушка. Может когда-нибудь и этот мираж развеется, как миражи «Миражей», театр абсурда в реальном времени.

Часть 4

Зашторены окна, отключён телефон. А из глубин души поднимается знакомое чувство. Полумрак, вибрирует тишина. И радуга, словно, намёком из окна. Зимой? Сквозь тяжкие облака и к вечеру? В циничном нигилизме, как консервы в собственном соку. Радуга всё ярче и вот яркий свет! Из него русокосое диво – девушка в русском, сказочно красивом, сарафане.

Здравствуй, дитя моё! – молвила красавица.

– Ну, уж я то не дитя!

– Все вы дети наши!

– Значит так то Вы ко мне, непутёвому.

– Не всем дано знать свой путь, не всегда это нужно.

– А кому нужен этот путь?

– Ты многое забыл. Хочешь снова увидеть?

– Как в последние минуты перед смертью.

– Не унывай! Попробуй догадаться, почему я появляюсь не в Сочи у моря, а здесь уже. Всё быстро меняется и обещанные события уже скоро. Теперь смотри!

Растаяло пространство, я вижу словно параллельный мир. Дух захватывает. Это вам не 3D, не четыре и не сто. Мелькает всё быстро, некоторые эпизоды во мраке и немые.

– Что за темень?

– А это исчезнет.

Цепь событий. Во мраке многие онемевшие правители. Деятели ушедшие.

– Этих то я по телевизору только видел.

– Слово переходит из уст в уста. Мудрость, юмор, чёткая позиция и ясная формулировка, как волна света. Всё не напрасно. Это по силам. Не по силам ноша Христа. Промелькнули пингвиноподобные на вручении Нобелевской премии.

– И здесь связь? О, ужас! Адронный колайдер! Вот, блин! – Удивился? А теперь смотри, как связано! – сказала девица.

Я на работе, в цехе. Коллега спрашивает: «Интересная есть задача. Сможешь решить?»

– Запросто, – шучу я.

– как сделать деталь, чтобы закрепить изнутри?

– Это просто, если изнутри вставить пружину.

И снова там же через некоторое время. Снова спрашивает тот же коллега: «Есть очень сложная задача!»

– Какая?

– Как сделать сверхтонкий проводник?

– Запросто можно сделать. Берётся скотч, накладывается на угольную пластину и отрывается.

– А как же потом отлепить проводник?

– Зачем? Так это же ещё лучше! Он будет гнуться!

Мало сказать, что я в шоке! Мне ли взвесить или оценить? Вот это точно слабО…

Сталкер поневоле, или Приключения в стране мутантов

– Ну что, теперь подписывай! – сказал милиционер.

– Давайте, сначала я прочитаю, – ответил Лёша.

– Потом прочитаешь.

– Нет, сначала прочитаю, а потом подпишу. Лёша взял листок и быстро пробежал глазами записи. Всё вроде бы в порядке. Но зачем торопят?

– Это твоё? – милиционер-кавказец показал на монеты, лежащие среди изъятых личных вещей.

– Моё.

– У меня таких не бывает.

– Давали сдачу, я брал, в центре сдачу дают.

– Снимай шнурки!

– Зачем? Боитесь, что я повешусь? – удивился Лёша.

– Снимай, так надо.

Он снял шнурки и отдал их. Его повели по тёмному коридору вдоль камер, в дверях которых были проделаны окошечки, сейчас наглухо закрытые. Одну из дверей открыли и провели Алексея в камеру. Половину камеры занимал до метра высотой деревянный, крашенный красной краской, настил. Какая то вонючая ёмкость стояла в углу, на ней сидел мужчина и справлял надобности. На деревянном настиле лежало три человека. Дверь с грохотом закрылась. – Наверное это и есть нары, – подумал Лёша. Он забрался на свободное место и пристроился поудобней. Справа от него лежал молодой, крупный парень. Слева невысокий, бородатый мужчина. Рядом с ним ещё один ничем не примечательный, худощавый человек. На стене в углу, почти под потолком, светила блеклым светом маломощная электролампочка. Вот гады, даже шнурки забрали. Наверное, думают, что я повешусь, – недоумённо проговорил Лёша.

– У всех забирают, – ответил бородатый.

– А это что… это и есть нары?

– А ты думал какие они? Я думал что-то вроде кровати, – удивился Лёша. А это значит параша? – он указал на грязный сосуд.

– Ага.

Через несколько минут за дверью началась какая-то возня, окошечко открылось.

– Принимайте еду, – раздался голос. Выдали алюминиевую посуду – тарелки, кружки, ложки, уже заваренный чай в алюминиевом же чайнике и в кастрюльке какую-то протухшую жидкость. Эту жидкость разлили и стали есть. Лёшу от вида этой еды начало подташнивать.

– И эту гадость есть? – подумал он.

– Ты чего не ешь? – спросил бородатый.

– Да с этого опоносишься. А мне ещё в поезде ехать. Если бы я знал, что меня точно посадят, я бы стал есть. Я буду пить только чай.

– Как хочешь.

После того, как покушали, один за другим потянулись на парашу. Камера была переполнена ароматами и «артиллерийскими» звуками. Лёша прислонился к стене, поджал под себя ноги и уставился взглядом на тусклую лампочку. А начиналось всё так хорошо. Долгожданный отпуск и поездка на юг, первый раз, дикарём. Путёвки на заводе давали только по блату. А так хотелось путешествовать! Наконец отпуск. И вот поезд «Москва-Батуми», на душе легко. Наши советские субтропики, самый что ни на есть юг. Был октябрь, а там должно быть ещё тепло. Познакомился с одним парнем-кавказцем, поговорили по душам. Перед конечной остановкой, в поезд зашёл пожилой мужчина. Новый знакомый поговорил с ним на своём языке. Потом спросил: Ты по путёвке или так?

– Дикарём.

– Вот, можешь поселиться у него, – и показал на того мужчину, своего собеседника.

– Ну и замечательно.

Этот мужчина жил в двухэтажном частном доме, в нескольких кварталах от моря. Лёшу поселили на первом этаже, в маленькой комнатке с двумя кроватями, одна из которых пустовала. Вход был отдельный. Освоился и сразу на пляж. Город не произвёл впечатления. Старый, типично кавказский город, в основном двухэтажный. Но природа необычная, красивая и прекрасное море. Отдохнул на пляже, плавал в тёплом море. После этого пошёл прогуляться по городу, кое-что купил из вещей в универмаге в центре. Симпатичные брюнетки-продавщицы, очень вежливые. Говорили в Грузии не сдают сдачи, оказывается сдают. Забрёл на рынок, цены не подъёмные, спекулятивные. Рынок неопрятный, как и продавцы. Решил побродить по окраинам. Ничего примечательного, всё однотипное. Увидел столовую, решил покушать, купил какое-то блюдо с курятиной.

– Сколько стоит? – спросил Лёша у мужчины за прилавком.

– Три рубля. Подал десять рублей, стал ждать сдачи. От продавца никакой реакции.

– А сдачу?

– Нет сдачи, иди ешь. Так вот где не сдают! – подумал он. И уже осведомлённый в том, что добиваться бесполезно, сел трапезничать. Блюдо вкусное, но очень острое. Когда возвратился, соседнюю, пустующую койку уже занимал парень. Познакомились, договорились с ним на следующий день прогуляться вдоль берега в направлении на север, сколько хватит сил. С утра, позавтракав в столовой в центре города, по дорогам, тротуарам шли вдоль побережья, любуясь чудесной природой и морем. Заходили недалеко в горы. Интересно было узнать, как же здесь живут крестьяне. Люди в общем мало отличались от нас. Не те, что на рынках по стране. Но еда острая до невозможности. Вернулись домой, поздно вечером на электричке, довольные. Ещё два дня загорали, купались, развлекались. Лёша купил карту, начал изучать её, думая где бы побродить. Нашёл на карте место, которое называлось Гонио. Там находилась какая-то античная древнегреческая крепость. Решил на следующий день там побывать. Сосед отказался, сказав, что его предупреждал хозяин, чтобы не ездили в Гонио, якобы туда нельзя. Лёша не поверил. Если на карте есть, значит можно. И вот оно новое, счастливое утро. Приятный, теплый, насыщенный необычными ароматами воздух субтропиков. Ждет новое и неизведанное. Прекрасные пейзажи там, где еще сохранились следы ушедших цивилизаций. Лёша очень уважал и ценил древнегреческих философов, был покорен их мудростью и мощью интеллекта. Очень хотелось ему побывать в тех местах, где были древнегреческие колонии и почувствовать гордость за человечество и преемственность поколений через трагедии и величие, сквозь тернии к звездам. По пути к автовокзалу зашел в столовую, позавтракал. Автовокзал он еще раньше заприметил, во время ознакомительных прогулок по городу. Позавтракал и легким шагом направился на встречу с прошлым, к новым и необычным ощущениям. Автовокзал был небольшим и совсем обычным, советским, как и множество других по стране. Лёша долго ходил по нему, искал в расписании маршрутов направление на Гонио, но не нашел. Тогда он подошел к пустующему окошку кассы и спросил: Скажите, пожалуйста! Как мне доехать до Гонио!