Цветной Дозор - Карина Шаинян

Солнце проглянуло на секунду, запрыгало по туго обтянутым шкурой коровьим ребрам, и небо снова затянула белесая пелена. Тави криво улыбнулась продавцу и отложила футболку. Одна не уляпанная краской майка еще осталась; ну и хватит с нее, вполне достаточно. Времена, когда Тави и пары недель не могла прожить без новой вещицы, остались в прошлом.

Корова вздохнула и вразвалку побрела по улице, оставляя за собой зеленые лепешки. Тави поморщилась и смахнула со лба прилипшую прядь.

Все не так уж плохо, думала она, бодро шагая по узкому проулку, ведущему к пляжу. Пусть она похожа на пьяного маляра – зато ей есть где жить, а главное – есть чем занять руки и голову. Работа, о какой она даже не смела мечтать. Случись такое год назад, Тави была бы абсолютно счастлива. Сейчас же… «Не вспоминать!» – мысленно прикрикнула она на себя и ускорила шаг. Серый песок. Серое море и серая пена, вскипающая на стальных гребнях волн. Серое, пасмурное небо, набухающее мелким дождем… Стоит впустить в себя воспоминания – и захочется упасть и завыть, сжимаясь в комок, вцепиться ногтями в лицо. От ужаса и горя. От ненависти, от которой некуда деться и с которой невозможно жить.

А перестать жить было невозможно: за этой гранью Тави поджидало серое. Оно тянулось холодными щупальцами, трогало за руки, но пока Тави жила – не могло поглотить ее. Она сбежала от серого на Шри-Ланку, но уже понимала, что, несмотря на нечеловеческое везение, спастись не сумела. Что она станет делать, когда раскрасит последнюю хижину на берегу океана?

«Прекрати, – зарычала на себя Тави. – Перестань немедленно. Подумай лучше, какая это удивительная, невероятная удача – знакомство с Сильвией. Может быть, это шанс – не исправить, нет, исправить твой поступок невозможно, – но как-то уравновесить то, что натворила…»

Тави сбросила вьетнамки и побежала, оставляя глубокие следы на потемневшем от воды песке. Впереди уже маячил «Сансамай» – полтора десятка дощатых хижин и большая веранда, крытая пальмовыми листьями. У второго с краю бунгало Тави поджидали ведра с красками. Она схватит кисть, опустит в банку с охрой – яркой, радостной охрой – и перестанет думать. Какая все-таки удача, что она познакомилась с Сильвией. А мама еще говорила, что пить много кофе – вредно…

По какому-то недоразумению прибрежный поселок, в котором обосновалась Тави, был разбит на две части. Асфальтовая дорога, протиснувшись между лавочками и мелкими гостиницами, вдруг превращалась в пустынную трассу – чтобы через сотню метров опять стать респектабельной улицей. С одной стороны тянулся пустырь, поросший лиловым вьюнком и колючкой, среди которой одиноко торчали два чахлых банановых деревца. С другой – белел глухой бетонный забор единственного на Слоновом острове приличного отеля.

Днем воздух над дорогой звенел от зноя и воплей цикад; но солнце катилось к закату, асфальт синел, окутывался сизым паром, а потом подступала бархатная тьма, и в ней зажигались, дыша жаром, багровые глаза мангалов. Жарили кукурузу и креветок, варили огненный, жгучий суп из чечевицы. Рядом раскладывали звонкие связки стеклянных браслетов и кольца с поддельной бирюзой. И, наконец, громыхая и фыркая выхлопной трубой, подъезжал карий фургончик с надписью «Чандра кафе» на борту.

Из фургончика выскакивали два ловких парня, выдвигали боковую стенку, расставляли по обочине столики размером чуть больше табуретки и совсем уж миниатюрные стульчики. На них водружали банки с корицей и влажным, темным тростниковым сахаром. Мягко разгорались керосиновые лампы; в недрах фургончика что-то фыркало и плевалось паром, и вскоре, глуша запахи перца и чеснока, над дорогой расползался упоительный аромат кофе.

Тави шла на запах, как жертва гипноза. Плечи оттягивал рюкзак с единственной ее по-настоящему ценной вещью – мощным ноутбуком. Помахав парням рукой, она усаживалась за один и тот же столик, чуть в сторонке, почти прижавшись спиной к забору. Лодыжки царапала сухая трава, а любое движение ноги могло спугнуть сонного кузнечика или мелкую ночную ящерку. Пока ноутбук загружался, поскрипывая винчестером, Тави бездумно смотрела на возню в фургоне.

В «Чандра кафе» к делу подходили основательно. Один из парней от души сыпал зерна в ручную кофемолку, неторопливо вертел ручку. Свежемолотый кофе ссыпали в медную турку – а потом начиналось действо над подрагивающей синей хризантемой огня. Здесь никто никуда не торопился. Тави запускала графический редактор – ноутбук негромко взвывал, шуршание диска становилось громче. Она погружалась в работу, а потом приносили кофе, так тихо, что Тави сначала замечала усилившийся аромат и только потом – толстенькую керамическую чашку, возникшую на столике как по волшебству.

Она мерно двигала «мышкой», и на экране проступали очертания новой иллюстрации. Главное было – не думать, когда будет следующий заказ; от этих мыслей Тави начинала душить паника. Фрилансерских заработков вполне хватало студентке, живущей под теплым родительским крылом. Однако беглянке, рванувшей на Шри-Ланку с полупустым рюкзаком и без обратного билета, приходилось туго. Надо бы перестать ходить к «Чандре»; надо бы переехать в гостиницу подальше от моря и подешевле, но Тави все тянула в надежде, что как-нибудь обойдется, придумывала новые планы, как выкрутиться и сэкономить. И только одно никогда не приходило ей в голову: вернуться домой. От дома отделяла стена, которую Тави даже не пыталась одолеть.

Она, хмурясь, встряхивала челкой и снова погружалась в работу. Иногда рядом возникала тонкая подвижная тень. «Еще кофе?» – слышала Тави и кивала, благодарно улыбаясь и не отрывая глаз от монитора. В какой-то момент тень переставала появляться; Тави, в третий или четвертый раз попытавшись отхлебнуть из пустой чашки, поднимала глаза и видела, что горячие глаза жаровен погасли, столики вокруг пусты, и поток туристов, желающих недорого поужинать, а заодно и прикупить сувениров, иссяк. Это означало, что наступила ночь. Пора засунуть ноутбук в рюкзак и вдоль отливной полосы добрести до хижины, чтобы там, на веранде, морщась от дыма антимоскитной спирали и почесывая искусанные лодыжки, поработать еще часа два-три – пока кофе не выветрится.

Так было каждый вечер, пока однажды в отлаженной, почти ритуальной схеме не возник сбой. Тави в очередной раз очнулась, не глядя пошарила по столику в поисках горячей чашки со свежей порцией кофе, в которую надо было насыпать сахар и корицу, – что еще могло ее отвлечь? Чашки не нашлось; все было неправильно, непривычно, все было плохо. В знакомые звуки вплелось что-то новое. Милые и обыденные запахи кофе, травы и нагретого асфальта изменились. Тави окончательно пришла в себя и поняла, что слышит чье-то сухое дыхание, чует слабый запашок шампуня и дезодоранта.

Кто-то, черт возьми, стоял у нее за плечом и бесцеремонно пялился в экран. От бешенства потемнело в глазах. Тави шумно втянула носом воздух и поправила пару штрихов, надеясь, что у наглого зеваки проснется совесть, – но ничего не изменилось. Непрошеный зритель не только не исчез, но и наклонился поближе, так что Тави почувствовала ветерок чужого дыхания на своей шее.

– Я бы оставила как есть. – Голос был как у гитары с треснувшей декой.

Не выдержав, Тави яростно обернулась, готовая разразиться желчной тирадой, и осеклась. Над ней нависала пожилая женщина, смуглая, как орех. Полупрозрачный венчик седых кудрей, ящеричьи складки на тощей шее кирпичного цвета, тяжелое ожерелье из тех, что продаются в туристических лавочках. Запал Тави тут же иссяк: рычать на старую даму было неловко. Однако и раздражение никуда не делось. Тави выразительно задрала брови и пробурчала:

– Могу я чем-то помочь?

Дама приветливо улыбнулась.

– А красками ты так можешь? – спросила она.

– Могу, – помедлив, настороженно ответила Тави.

– Можно я… – проговорила дама и, не дожидаясь ответа, присела за столик. Ее движения были такими осторожными и угловатыми, что Тави вспомнила складную металлическую линейку из папиного ящика с инструментами. Дама снова улыбнулась, показав безупречно белые зубы.

– Меня зовут Сильвия, – сказала она. – У меня небольшой гэстхаус чуть восточнее мыса, прямо на пляже. Пятнадцать бунгало и ресторанчик. И мне хотелось бы их украсить.

Тави широко раскрыла глаза, не веря своей удаче. Скрестила под столом пальцы.

– Вы имеете в виду картины?

– Картины – это скучно, – качнула головой дама. – Не любите кондиционеры? – внезапно спросила она.

– Да так… – растерялась Тави. – При чем здесь…

– В ста метрах отсюда есть прекрасное кафе с кондиционерами, нормальных размеров столами, хорошим освещением и неплохим кофе, ничуть не хуже, чем у милых братьев Чандра. Но вы предпочитаете работать здесь. Глаза у вас красные, а ноги и спина сильно затекли – я заметила, как вы все время меняете позу, чтобы устроиться поудобней. Значит, вам не нравятся кондиционеры. Или…