Образовательные войны - Вадим Витальевич Чеха

Тем не менее дальнейшее развитие техники, технологий позволяет поставить вопрос о возможности появления новых видов войн. К сожалению, практика 2014 г. дает основание для такого рода прогноза. Фактически сбылся прогноз Мартина ван Кревельда, который еще в 1991 г. отметил, что «в будущем войны будут вести не армии, а группы, членов которых мы сегодня называем террористами, партизанами, бандитами и грабителями, но которые, несомненно, придумают для себя более приемлемые официальные титулы»[12].

Выделенный нами перечень видов войн также изменялся на протяжении всего исторического периода. Прообразом выделенных выше войн является обычная схватка между двумя людьми, которая, при всей ее простоте, имеет признаки использования насилия. При этом результативный удар противника кулаком, ладонью, ногой, подвернувшимся под руку камнем или палкой возможно рассмотреть как использование оружия. Такого рода схватка выступает первичным элементом, «кирпичиком», на основе которого развивались в дальнейшем самые разнообразные виды войн и военное искусство. Американский исследователь теории войн, контр-адмирал, «отец» морской авиации США Брэдли Аллен Фиске отметил, что драка кулаками, которая в ходу и у самых диких племен, и в цивилизованных обществах, является прототипом самых сложных и масштабных войн, которые когда-либо вели даже самые высокоцивилизованные и многочисленные народы[13].

Таким образом, развитие войн можно рассмотреть как процесс совершенствования схватки двух людей в количественном и качественном отношении. В количественном отношении схватка двух людей расширялась до уровня схватки групп людей, племен, объединений, народов, государств. В качественном отношении схватка двух людей совершенствовалась за счет развития оружия и новых методов организации. Камни и палки усовершенствовались до уровня использования информационно-коммуникационных технологий в пространстве интернета, ядерного, термоядерного оружия, беспилотных летательных аппаратов.

Однако возникает вопрос о том, какое отношение ко всему этому имеет образование? Сфера образования в России ассоциируется с яркими цветами к 1 Сентября, почти святым образом первой учительницы, ароматным запахом только что окрашенных парт, пожелтевшими фотографиями с выпускного вечера, страницами в «Одноклассниках» и «Фейсбуке», учебниками, компьютерами с учебными материалами, убеленными сединами профессорами, захватывающими студенческими вечеринками, горящими глазами молодых исследователей, трудными домашними заданиями, безмятежной радостью от наступивших каникул и прочими, как правило, приятными ассоциациями.

Люди, знакомые с российской сферой образования более глубоко, могут, конечно, вспомнить о проблемах, связанных с заработными платами учителей, колоссальной ответственностью и нагрузкой, падающей на руководителей, маленьким размером студенческой стипендии, нехваткой общежитий, плагиатом в научных работах, перегрузками учителей и преподавателей, недостаточным финансированием, претензиями к качеству профессионального образования, жесткими проверками контролирующих органов, неадекватностью образовательных стандартов и другими обстоятельствами.

Образование и война как явления, безусловно, связаны между собой. При проведении «классической войны сфера образования, как правило, выступает жертвой. В ходе войн прошлого неоднократно разрушались здания школ, университетов; учителя, преподаватели и студенты отправлялись на войну; образовательный процесс зачастую вынужденно приостанавливался, в школах открывались госпитали, штабы, военные склады, другие объекты.

С другой стороны, сфера образования сама по себе втягивалась в войну, переходила на чрезвычайный режим работы: университеты, другие образовательные организации превращались в центры подготовки кадров, необходимых для ведения войны, центры научных разработок военной промышленности. Интенсифицировалась подготовка офицерского и рядового состава для армии в военных училищах и других учебных заведениях. В школах проводились занятия по гражданской обороне и военной подготовке.

В связи с этим неудивительно, что в ситуации ведения государством горячей «классической» или холодной войны в нее так или иначе втягиваются все элементы социально-экономической системы, хотя на острие войны, естественно, находится армия. Если одно государство ведет войну с другим, то образовательные системы в силу своего функционального назначения втягиваются в эту войну и способствуют, так или иначе, выигрышу или проигрышу.

То же можно сказать и о сферах экономики, культуры, здравоохранения, политическом устройстве, социальном обслуживании и др. При этом речь как о масштабных, мировых тотальных войнах, так и о локальных.

Однако данные очевидные взаимосвязи сами по себе не дают оснований для того, чтобы поставить вопрос о существовании образовательных войн как самостоятельного явления.

Для нашего исследования главным является вопрос о том, может ли сама по себе сфера образования быть источником и ареной войн?

При ответе на этот вопрос следует учесть то, что за закрытыми дверьми многочисленных детских садов, школ, колледжей, училищ, техникумов, университетов, разнообразных центров подготовки и переподготовки происходят поистине масштабные, сложные и драматические процессы. Данные процессы зачастую включают столкновение интересов людей и их групп, борьбу, что также предполагает наличие проигравших и выигравших.

При этом указанные процессы тесно связаны с экономикой образовательной деятельности, с переделом имущества, использованием финансовых потоков. Передел имущества, перехват легальных и нелегальных финансовых потоков, связанных со сферой образования, характерны не только для России. Во многих странах, особенно странах со значительными коррупционными проявлениями, также возможно найти признаки наличия такого рода процессов.

Сфера образования выступает важнейшим элементом социально-экономической системы любой страны. Социально-экономическая система всегда являлась ареной столкновения интересов различных сил, объединенных в группы, партии, классы. Исходя из этого, сфера образования может выступать как объектом борьбы интересов, так и ареной столкновения различных крупных и более мелких образований – групп, объединений и даже государств. Далеко не всегда эти столкновения имеют безопасный для их участников характер.

Зададимся вопросом: возможно ли применение насилия в ходе данных столкновений? На этот вопрос следует дать положительный ответ. Следует также допустить возможность применения разнообразного оружия, что находит подтверждение на практике.

Выглядит совершенно естественным то, что на каком-то этапе жесткого противостояния те или иные люди, группы, объединения и организации могут рассматривать возможность применения вооруженного насилия для решения своих проблем в сфере образования.

В качестве характерного примера возьмем в сокращенном варианте два сообщения в сети «Интернет», касающиеся образовательных организаций высшего образования, находящихся в северной столице России – Петербурге, являющемся одним из главных образовательных центров России.

Выдержки из сообщения на сайте Всероссийской государственной телерадиокомпании от 16 августа 2013 г.[14](имена участников скрыты):

Расследование заказного убийства ректора петербургского вуза завершено

Завершено расследование уголовного дела в отношении исполнителя заказного убийства ректора Государственного университета «Э» А.В. Установлено, что мотивом преступления явилась коммерческая деятельность университета, возглавляемого А. В. Как сообщили ИТАР-ТАСС в Следственном комитете России, следствием собрана достаточная доказательственная база, уголовное дело в отношении киллера А. Е. направлено для утверждения обвинительного заключения и последующей передачи в суд для рассмотрения по существу.

Уголовное дело в отношении А. Е. выделено в отдельное производство. Он обвиняется в совершении преступлений по трем статьям Уголовного кодекса: «Убийство по найму» (часть 2 статья 105), «Умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью» (часть 1 статья 112) и