Сиэль. Следы на снегу (СИ) - Алиса Жданова

одежды подтвердились. Но не проще ли было найти мальчишку, если уж ему нужен помощник, а не помощница?

— Я сказал, что мне нельзя врать, но про то, что нельзя задавать вопросы, речи не было, — подбодрил меня господин Эттрейо.

— Разве я смогу притворяться мальчиком? — спросила я. — Да и зачем вам девочка, переодетая мальчиком, когда вы можете найти обычного мальчика?

— Мне нужен не абы кто, а именно ты, — слегка склонив голову набок, произнес дракон. — Потому что ты, если я не ошибся, маг. С тобой когда-нибудь происходило что-то необычное?

— Нет, — привычно соврала я, и он тут же буднично скомандовал:

— Руку.

«Зачем? Может, по моей руке видно, что я маг? По линиям жизни? Я слышала, что по ладони можно гадать», — думала я, протягивая руку, как ее вдруг обожгло болью.

— Ау! — возмущенно сказала я, потрясая поврежденной конечностью.

— А теперь спрошу еще раз: с тобой когда-нибудь происходило что-то странное, Сиэль? — произнес мужчина, убирая линейку в карман. Я с опаской покосилась на этот карман: вдруг там еще что-то лежит… Похуже линейки.

— Когда на наш караван напали разбойники, то… появился огонь, и он горел вокруг меня, как стена, несколько часов подряд, — помедлив, отозвалась я. В голове всплыли воспоминания: вопящие разбойники, добивающие последних охранников, ржущие лошади, и я, сидящая в огненном круге и с рыданиями размазывающая по лицу слезы. Они попытались добраться до меня, но не смогли и уехали, увозя все, что было в обозе. А меня через несколько часов, когда огонь уже пропал, нашли императорские стражники и привезли в дом беспризорников.

До этого кровь феникса, текущая в моих жилах, никак себя не проявляла. Я уже было решила, что слишком слаба и неспособна ни на какую магию. Но, как оказалось, магия дремала глубоко внутри, ожидая своего часа.

Вспомнив залитый кровью песок и измазанные пеплом руки, я прерывисто вздохнула. До этого я ни разу не видела смерти. Не видела, как умирает настоящий феникс — сгорая. После смерти от нас остается лишь горстка пыли.

— Караван? — поощряющее спросил мужчина, и я, помедлив, ответила:

— Я следовала вместе со своей родственницей к ее жениху. Разбойники, наверное, позарились на ее приданное и напали. Кроме меня, никто не выжил.

Наоми, капризной младшей госпоже, не повезло. Вряд ли разбойники выстрелили специально — скорее, в нее просто попала шальная стрела, предназначенная охранникам. Там она и погибла — на песке, у меня на руках, до последнего пытаясь что-то сказать мне.

Лорд Эттрейо лишь молча кивнул, пока я, вперив взгляд в пол, пыталась отогнать набежавшие на глаза слезы. Все же Наоми была по-своему добра. Мне, конечно, иногда прилетало от нее, когда она была не в настроении — а рука у девушки была тяжелой. Но она, тем не менее, настояла на том, чтобы я училась вместе с ней. Может, если бы на нас не напали, то со временем я бы вышла замуж и смогла жить собственным домом, а не на побегушках у других. И у нее был бы муж и дети. И она не превратилась бы в горстку пепла, у повозки, под стихающие звуки сражения.

Тут дракон напротив слегка шевельнулся. Моргнув, я попыталась вернуться в настоящее. Не время предаваться воспоминаниям.

— От кого ты унаследовала дар? — прозвучал новый вопрос, и я безучастно отозвалась:

— Мои родители были из знатного рода. Знатного, но обедневшего. Поэтому меня воспитывали родственники.

— Родственники? — тут мужчина слегка нахмурился. В его удлинённых к виску, холодных глазах промелькнуло еле заметное облачко. — Тебя ищут?

Наверное, на моем лице отразился ужас, потому что я представила, что со мной сделает дядя Джоран, если узнает, что я не уберегла Наоми. Лучше пусть он думает, что я погибла там, вместе с ней… Ну а родители — я не видела их с пяти лет. Да я даже не знаю, где они живут.

Поэтому, с трудом уняв дрожь в коленях, я отрицательно мотнула головой. Я совершенная одна, господин Эттрейо. К сожалению, вы можете сделать со мной что угодно, и никто даже пальцем не пошевельнёт, чтобы остановить вас.

— Сиэль, — мою руку вдруг накрыла теплая ладонь, и, вздрогнув, я подняла неверящий взгляд на стол. Господин Эттрейо чуть сжал мои пальцы. — У тебя теперь есть семья. О тебе есть, кому позаботиться.

От его заявления мне почему-то стало только страшно, и я настороженно кивнула, готовясь забрать свою руку, лишь только он меня отпустит. Мужчина действительно убрал ладонь со стола, и моя собственная ладонь молниеносно исчезла в складках рукава. Вздохнув, дракон вытащил из стопки чашек на столе две маленькие пиалки и, разогрев чайник одним щелчком, разлил чай. Я сообразила, что это, по идее, моя обязанность, лишь тогда, когда он уже подвинул ко мне чашечку.

— Тебя били в приюте? — спросил он, не глядя на меня. — Шрамы остались?

— Д-да, — с запинкой отозвалась я, беря чашечку в руки. От нее поднимался сладкий аромат, и я просто вдыхала его, не решаясь пить.

— Где? — спросил он, и я, помедлив, дотронулась рукой до плеча:

— Тут. И тут, — моя ладонь сползла на предплечье. После единственной попытки побега мне влетело так, что на коже остались две тонкие длинные отметины. Госпожа Иман, конечно, понимала, что это снизит мою стоимость на рабском рынке, но спустить такую провинность не могла. Чтобы другим, да и мне, неповадно было.

— Уберем, — пообещал он, — когда вернемся в поместье. События, которые произошли с нами, оставляют след в душе, но вот с тела их убрать вполне возможно, — сказал он, и я невольно улыбнулась. Может, если у меня на теле не останется шрамов, то можно будет думать, что приюта и вовсе не было в моей жизни. Это был сон, просто сон… — Ты еще девственница? — вдруг спросил он, и я, поперхнувшись чаем, закашлялась.

— Что? — спросила я, но мужчина лишь поднял бровь, прекрасно зная, что я слышала вопрос. И поэтому мне не оставалось ничего другого, как молча кивнуть, чувствуя, что мое лицо вспыхивает жаром. Зачем ему это знать, мне интересно?

Чай, наверное, попал не в то горло, потому что я никак не могла откашляться. Тут господин Эттрейо, потеряв терпение, протянул руку, чтобы хорошенько хлопнуть меня по спине, но я, не поняв, шарахнулась от него, по пути врезавшись головой в полку.

— Ай, — беззвучно произнесла я, морщась и потирая макушку.

— Тебя никто не тронет, — вдруг произнес за моей спиной мужчина, и, обернувшись, я обнаружила, что он уже поднялся. — Ни я, ни кто-то другой. Можешь не опасаться. —