Вампир. История тьмы (СИ) - Наталья Оско
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
5.
Когда затихли гости, смолкли звуки.
Дом погрузился в ночи тишину.
Ты не спала, ты мучилась от скуки,
Пронзая светлым взглядом темноту.
В ночной рубашке в пол. Совсем босая.
Волос шикарных распустила прядь,
Идешь за шагом шаг по кромке рая,
По лестнице спускаясь прямо в ад.
Заходишь в зал, где было то веселье,
По кругу танцем выполняешь па.
Твои глаза горят воспоминанием,
И так легка сейчас твоя стопа.
6.
Походкой легкой ты к столу подходишь,
Берешь бутылочку вина «Гренаш Нуар»
И темной жидкостью бокал заполнишь
Глоток еще, еще... И снова этот жар
Вдруг разольется, обжигая горло,
Ползя по телу пламенным теплом.
И под напором грез в молчании полном
Душа наполнится слезами и огнем.
Тебе захочется бежать на волю,
Почувствовать на коже белый дым
Тумана и дождя, и мрака ночи,
С которым ты один и на один.
7.
А за окном в чернильной гуще тень
К стеклу прильнула, молча притаилась.
И ты теперь желанная мишень,
Из рук бутылка, падая, разбилась.
Осколки, брызги красного вина
По полотну рубашки растекались.
Босые ноги в кровь от острого стекла.
Следы ступней на мраморе остались.
«Приди ко мне, моя желанная мечта
Моя добыча, жертва, милое создание!
Я кровь твою готов испить до дна
Ни ради насыщения, а желанья».
8.
Следы на мраморе. Не ощущая боли,
Идешь вперед, не ведая куда.
Вот дверь парадная, ее пороги.
Вот арка и ступени от крыльца.
Кромешный мрак. Лишь тускло освещает
Тропинку, что уходит в лабиринт…
Луна, что порвана ночными облаками.
Сейчас вперед ведет тебя инстинкт.
Ты слышишь зов далекий в подсознании,
Не наяву. Всего ль полночный бред!
Ты убеждаешь бедное сознание,
Что в темноте тебе угрозы нет.
9.
Среди запутанных дорожек лабиринта.
Средь тупиков и множества сторон.
В центр, в сердце, где давно уже забыта
Беседка старая из крыши и колонн.
Ты не была здесь очень долго, вечность.
Лет десять, может, больше позади.
Из детства образ и былая нежность,
Чем ближе, тем сильнее стук в груди.
Там первая любовь осталась. Ныне
Разрухи старь, бездонная тоска,
Но веселилась ты, и горькое уныние
Все ж не коснулось твоего лица.
10.
А что внутри? Роняло сердце слезы,
Тоскуя, что давно потеряно навек.
В душе твоей цвели благоухая розы.
Ну а сейчас пропащий человек.
А раньше ты спешила к той беседке,
От бега задыхаясь и томясь
От предвкушенья долгожданной встречи.
И по дороге об одном молясь:
«Чтоб был здоров и весел милый,
Чтоб путь его к тебе был легок, скор,
Чтоб конь под ним не был спесивым,
Чтоб был прекрасен, ясен взор».
11.
Ну а сейчас беседка та в руинах
И к ней дорожка бурьянами поросла,
И ты идешь, хотя летишь на крыльях,
Совсем не понимая для чего куда.
Он больше не вернется в ту беседку.
Исчез, пропал, ушел наверно навсегда,
Оставил шрамы нежному сердечку,
Что не замоются ведь кровь же не вода.
Остановилась, замерла, не дышишь.
Уж, неужели он стоит вдали как тень?
«Илберт?»: сорвался крик, и ты не веришь
Глазам своим, ища его среди ветвей.
12.
Да это он сомнений нет, ты видишь.
Пусть и стоит спиной, но это точно он.
Его осанка, поза ты все реже дышишь,
И имя с твоих губ срывается как стон.
Он как стоял, так и стоял, не повернулся.
Не дрогнул в теле ни единый мускул
Лишь голос низкий, точно прутик гнулся
Так искаженно, чуждо словно гул:
«Арлет, остановись, не приближайся!
Подальше отступи, вдали останься!
Ну что же ты за шагом шаг беги
Подальше от меня и липкой мглы».
13.
«Я не уйду! Уж, знаешь, сколько лет
Я провела одна, средь этой пустоты?
Ждала, когда судьба расплещет свет.
Ждала, когда ко мне вернешься ты!
Мои родители в плену болезни злой
Слегли в единый миг и в одночасье.
Ушли, покинули сей мир земной,
Оставив сиротою дочь! Несчастье!
И вот ты здесь передо мною избавитель.
Ты слышишь стук? То сердце бьется в такт.
Теперь, лишь ты моих порывов повелитель
Возьми его себе оно в твоих руках!»
14.
«Никак не думал! Ты по мне страдала?
Я видел танец твой, хмельной угар!
Ты с джентльменами так мило ворковала!
Зачем же превращаешь жизнь в кошмар?»
«Илберт, мой милый! Обернись на голос,
Дай кинуть взгляд в любимые глаза,
А то сомнения из тесных, прочных полос,
Затягивают в кольца как змея!»
Он лишь стоял спиной, молчал и думал:
«Когда все кончится или начнется вновь?»
От ожидания он нервно мысли путал:
«Любовь и смерть, смерть и любовь, и кровь».
15.
Она приблизилась, его плеча коснулась.
В нем просыпался первобытный бунт.
Она уж не Арлет добычей обернулась,
А он охотник через несколько секунд.
Она так близко ее запах сладкий…
Бурлит по венам молодая кровь.
А в глотке Илберта как яда гадкий
Отвратной ржавчины бежит поток.
Он резко развернулся, смерив силы.
Схватил и бросил жертву на траву.
«Смотри в глаза любимые, не ты ли
Меня стремилась видеть наяву?»
16.
Ее глаза наполнились до края
Безумным страхом, застилая синеву
Что, все чернела и чернела расширяя
В ее зрачках расплесканную тьму.
Дыханье прекратилось. Чуть живая
Застыла словно кукла на траве.
Ее сознание почти дошло до края,
Оставив лишь сомнения душе.
Тем, кем он был и до сих пор остался.
Тем, кем он стал и не был никогда.
Все тот же он, что в верности поклялся.
Все тот же? Нет! Теперь в нем только тьма.
17.
Его лицо сверкало в лунном свете
Опасной и смертельной красотой.
На бледной коже в огненном дуэте
Глаза горели скверной краснотой.
Со взглядом хищным на губах горела
Его усмешка, обнажавшая клыки.
И ты сейчас, как никогда хотела,
Сбежать, но нет, увы, назад пути.
Он приближался ближе, ближе, ближе.
Дыханьем сладким обволакивал лицо.
И опускалось с каждым вдохом ниже
Сердечко, что от страха замерло.
18.
Его клыки воткнулись в нежность кожи.
Мгновенье боли. Что теперь сейчас?
Подвластна ты безумной сладкой дрожи,
Что кружит голову, и свет в глазах погас.
Илберт так близко, он целует твою шею,
Так крепко держит и уверенность крепка,
Что это лишь напоры страсти сильной
Его любовь он не причинит тебе зла.
Ну а на самом деле кровь бежит по венам
И насыщает монстра, что к тебе приник.
Сейчас он дикий зверь, припавший к ранкам,
Что дарят сил ему, ну а тебе тупик.
19.
Он пьет и пьет, ты слабнешь это точно.
Глаза наполнились безжизненным стеклом.
В его руках, что держат очень прочно,
Ты погибаешь в подсознании своем.
Не закричать - никто зов не услышит.
Не разорвать - объятий сталь крепка.
Не убежать - сейчас ты еле дышишь.
Не умереть - но злая смерть близка.
Твоим спасеньем стал рассвет пришедший.
Хотя постой! Он мог спасеньем стать.
Он опоздал, став без причины грешным
В том, что навечно ты невольна спать.
20.
Тебя нашли с трудом почти под вечер,
С рассвета сердцем чувствуя беду.
Они бежали, а вослед им вторил ветер:
«Ищи ее в траве в заброшенном саду».
Лежала ты так тихо, так смиренно
В разрушенной беседке на скамье.
Сейчас в тебе все было неизменно,
Лишь ветер плакал, воя по тебе.
Раздался крик: «Нашел! Она в беседке!»
«Она жива?»: Лишь тишина в ответ.
И на лице несчастном столько боли,
И тихий шепот с губ: «Похоже, нет».
21.
Тебя омыли, в платье белое одели
И в пряди темные вплели цветы.
В гробу лежала, словно в колыбели
Под белым саваном прозрачной органзы.
Была красива ты, как будто бы живая.
Жаль, не вздымалась молодая грудь.
Застыла в смерти, словно в ожидании
Как будто б жизнь должны тебе вернуть.
Вокруг рыданья, причитания, молитвы,
Отчаянье на лицах и в глазах.
Все стекла, зеркала сукном накрыты.
Мерцание свечей и жизни твоей крах.
22.
Часы пробили полночь и затихли.
Скорбящие друзья покинули тебя
И за собой все двери наглухо прикрыли,
И потушили плачущие свечи уходя.
Но лишь один с тобой тайком остался
Тот мальчик, тот месье, с которым ты
Так беззаботно, мило танцевала
И очень смутно помнила его черты.
Он был один из очень-очень многих
Мужчин, что пали пред твоей красой.
Тобой дышал, и знали только боги.
Ты не достанешься ему, а он всецело твой.
