Разрушь преисподнюю! - Валерий Вайнин

– Прочь, сука! – завопил он, протянув руку к Светлане.

Рука его, окутанная сумраком, точно ватой, удлинилась на полметра и растопыренными пальцами толкнула девушку в лицо. Ошарашенная Светлана, как пушинка, отлетела шагов на пять.

Гаврилыч резко дал газа, и «Мерседес» рванул с места. Куроедов, откинувшись на спинку сиденья, тяжело дышал с закрытыми глазами. Выехав на шоссе, автомобиль катил в транспортном потоке. Мрак в салоне рассеялся.

– Слетаешь с катушек, – констатировал начальник охраны. – Как фраер сопливый.

Куроедов пробормотал:

– Тошно. Хочу бульона.

Начальник охраны хмуро на него покосился.

– Ясное дело, гвоздь мне в печень. – Солнце, подкравшись сзади, просвечивало сквозь его оттопыренные уши. – Они менты, Володь. Я вижу их насквозь: ни шиша у них нет, а начальство требует. Вот и куражатся для оттяжки.

– Послушай, Гаврилыч…

– К чему залупаться, Володь? Держи себя под контролем.

– Мне нужен бульон! Пойми, образина! – возопил Куроедов.

Начальник охраны приоткрыл было рот, но лишь сплюнул в окно и прибавил скорость.

Обалдевшая Светлана поднялась с пятой точки. Алексей вылез из «Москвича» и бежал к ней.

– Напросилась?! – прокричал он. – Цела хоть?

Светлана демонстративно себя ощупала.

– Вроде бы. Как ни странно.

– Ну, Сычева… могила тебя исправит! Что произошло?

– Как обычно: я – им, они – мне. В общем, высказались.

Алексей зашагал к «Москвичу».

– Пошли, попробуем их догнать.

Светлана не двинулась с места.

– Зачем? Мы нормально пообщались.

Алексей покрутил пальцем у виска.

– Ты с ба-альшим прибабахом! То сюда, то туда – ей-богу, определись, Свет!

Светлана задумчиво проговорила:

– Заскочу-ка я в школу. Подождешь?

Алексей вздохнул.

– Во-первых, я не завтракал. А во-вторых, надо бы отметиться у Жмыхова: его уже искрит. Давай твою школу отложим.

Светлана покачала головой.

– Завтракай без меня: я не голодна. А у Жмыхова отметься сам. Скажи, у меня встреча с информатором. Проглотит.

– Про тебя, Сычова, он проглотит все что угодно. Любой у нас проглотит.

– Леш, брось. Сходи поешь с аппетитом.

– Между прочим, Свет, у нас дел вагон.

– С каких пор, Калитин, ты меня понукаешь? Ты – меня!

Махнув рукой, Алексей, приоткрыл дверцу машины.

– Где встречаемся?

Шагая к зданию школы, Светлана бросила через плечо:

– Позвоню тебе на мобильник.

При ее появлении охранник приподнялся за своим столиком.

– Э-э, простите…

– Уголовный розыск. – Махнув перед ним корочками, Светлана проследовала мимо.

За ее спиной охранник проворчал:

– Ну да, уголовный розыск. Вы жена учителя физкультуры.

Светлана обернулась.

– Если знаешь, зачем тормозишь?

Охранник раздвинул в улыбке мальчишеские усики.

– Работаю.

Светлана хмыкнула.

– Хороший мент из тебя получится.

– Нет уж, увольте.

– Подумай. – Она двинулась к спортзалу.

Школьный спортзал, как обычно, издавал характерные шумы: топот, хлопки, девчачьи визги. Светлана приоткрыла дверь. Учитель физкультуры, веснушчатый рыжеволосый атлет, проводил с шестиклассниками разминку, от которой с детей ручьем катился пот. Светлана произнесла:

– Кхы, кхы!

На эти звуки рыжий учитель оглянулся.

– Теперь отжимаемся! – скомандовал он. – Ноги на скамейку, грудь до пола! – Выйдя из зала, он полюбопытствовал: – Соскучилась, что ли?

Воровато оглядевшись, Светлана обняла его и поцеловала в губы. Затем пробормотала:

– Стас, ты бы не очень их… Цыплята же еще.

– Разговорчики! – улыбнулся Стас, и веснушки его разбежались по лицу. – Вложу в них здоровья сколько смогу. Спасибо потом скажут. Что, кстати, у нас на ужин?

Светлана сияла, будто на первом свидании.

– Стас, до ужина вроде далеко…

– Но мне интересно: опять, что ли, пельмени из пачки?

– Нет, постараюсь что-нибудь приготовить. Честно.

Фыркнув, Стас потрепал ее по волосам.

– Верю. Ох, верю! – Он заглянул в зал. – Федулов, кончай сачковать! Я все вижу!

Мальчишеский голос пробухтел:

– В баскетбол хоть поиграем?

– Отожмешься двадцать раз – поиграем, – пообещал учитель физкультуры. – Все слышали?! Как только Федулов отожмется двадцать раз – играем в баскетбол!

Начался такой тарарам – стекла зазвенели. Весь класс накинулся на бедного Федулова, побуждая его отжиматься.

Светлана прыснула.

– Так бы стояла тут целый день и пялилясь на вас. Но сам понимаешь.

– Ну и вали. – Стас чмокнул ее в щеку. – У меня тоже, как видишь, работа – не сахар. – Он взялся за ручку двери.

– Погоди, – остановила его Светлана. – В общем-то, я насчет Дашки пришла. За ней тут один тип увивается… Она четко его отшила, но ему, я уверена, это по барабану.

Стас нетерпеливо топтался.

– Короче, Свет. Кому надо обломать рога, не привлекая личный состав МУРа?

Светлана покачала головой.

– Тут сложнее.

– В чем сложность?

– Ну, в общем… Кабы я знала!

Стас попятился в зал.

– Свет, короче. Что нужно делать?

Светлана собралась с мыслями.

– Передай Дашке, чтоб опасалась Куроедова. Он подозревается в заказном убийстве, и главное… главное… – Вдруг смутившись, она торопливо закончила: – Проводи Дашку домой.

Стас застыл в дверях спортзала.

– Может, объяснишь толком?

Светлана развернулась и пошла к выходу.

– Нет у меня объяснения, Стас. Проводи Дашку.

Когда она проходила мимо охранника, тот лихо ей отсалютовал. Но Светлана его даже не заметила. Погруженная в мысли, она остановилась на школьном крыльце, извлекла из кармана сотовый телефон и набрала номер.

– Это не химчистка! – отозвался мужской голос. – Сколько можно повторять…

– Привет, Француз! – произнесла Светлана. – Чем занимаешься? Роман кропаешь?

Из трубки донесся вздох.

– Сычиха, не трави душу.

– За Сычиху – в пятак! – улыбнулась Светлана.

– А за «кропаешь» – по уху! – парировал ее собеседник.

Светлана улыбнулась шире.

– Ладно, квиты. – И тут же нахмурилась. – Глеб, мне надо с тобой поговорить. Не по телефону.

Глеб хмыкнул.

– Я должен выполнить работу МУРа?

Светлана вздохнула.

– Не до шуток речь о Дашке. И не только.

После короткого молчания Глеб уточнил:

– Что-то из ряда вон?

– Похоже. Думаю, что ты единственный, кто не сочтет, что я свихнулась. Могу я к тебе заехать?

– Дурацкий вопрос. Прямо сейчас?

– Позднее. Ты ведь дома?

– Пока – да. Но в пять у меня чертов педсовет.

Светлана взглянула на часы.

– До пяти я обернусь.

– Свет! – раздался голос из трубки. – Не наделай за это время глупостей!

– Не волнуйся, – заверила Светлана, – ни я, ни Дашка глупостей не наделаем. Обычная рутинная работа.

– Особенно у Дашки, – усмехнулся Глеб. – Она просто обожает рутину.

На этом они синхронно дали отбой. И немного успокоенная Светлана пошла к автобусной остановке.

Отпустив класс на перемену, Даша отправилась в школьную столовую. Ученики всех возрастов таращились на ее фигуру и ноги, красоту которых подчеркивало короткое облегающее платье. Все, однако, было спокойно, пока дело не коснулось 10-го «Б». Во-первых, в этом классе, увы, преподавался французский язык, что лишало ребят удовольствия лицезреть на уроках красавицу-англичанку, и во-вторых, в классе этом учились знаменитые на всю школу Леня Рюмин и Гуля Шарипова. Когда англичанка проходила мимо, 10-й «Б» в полном составе кучковался у кабинета математики. Гуля Шарипова, за лето еще больше похорошевшая, при виде Даши пихнула закадычного друга локотком. Леня Рюмин, повзрослевший и возмужавший, но сохранивший на лбу тот же задиристый чубчик, принял сигнал и, как повелось в американских фильмах, свистнул училке вслед. Звучок получился хилый, но товарищи по учебе замерли от восхищения Лениной крутостью.

Даша обернулась.

– Кто свистел?

Десятиклассники сплоченно безмолвствовали.

Даша посмотрела Лене в глаза.

– Стыдно признаться?

– Чего стыдиться-то? – заелозил Леня. – Когда выражаешь самые светлые чувства…

Класс захихикал.

Даша строго заметила:

– Светлые чувства так не выражают.

– А как? – полюбопытствовала Гуля. – Может, научите?

– Запросто. – Сунув в рот два пальца, Даша издала разбойничий свист, от которого кто-то подпрыгнул, а кто-то заткнул уши. – Примерно вот так, – заключила она и продолжила путь в столовую. Но далеко отойти не успела.

По коридору примчалась директриса. Бесформенное платье кирпичного цвета, как знамя, трепыхалось на ее тощем теле. Обернутая вкруг затылка жиденькая коса воинственно съехала набекрень, а бледные щеки от гнева пошли пятнами.

– Кто свистел? – жестко прозвучал тот же вопрос.