Три грани рока - Константин Ветошко

Торстен заметил мелькнувшее на лице друга столь знакомое выражение «решительного упрямства» и усмехнулся. Видать, созрел для разговора. Не прошло и десяти лет… Все в их компании давно догадывались о чувствах Винстона, но предпочитали делать вид, что ничего не замечают. Наверняка понимала все и сама Алейде…

Тидш, между тем, на правах хозяина лихо откупорил бутыль с вином и начал, не поднимая горлышка, наполнять сдвинутые серебряные кубки (ох, и увидели бы это его родители…). Как всегда, он запачкал стол, но юноша не переставал надеяться достичь в этом искусстве достаточной сноровки, чтобы не проливать ни капли сего божественного напитка… Божественного, правда, в этом вине ничего не было, решил Винстон, откашлявшись после слишком большого глотка, скорее наоборот, уж больно оно оказалось забористым. Но сейчас это было то, что нужно.

Уже после нескольких кубков вся честная компания изрядно захмелела. Вместо подготовленных заранее красивых притч и пожеланий зазвучали привычные односложные здравницы вроде «За нас!», «За нашу фортуну!»… Торстен, как всегда, начал хвастаться очередными частично вымышленными, частично правдивыми (чаще все же вымышленными) похождениями. Младший Алфхилд вообще любил, как он выражался, «добавить событиям больше красок». Винстон лишь ухмылялся. Ему вспомнилась история, которую Торстен, как и остальные ее участники, очень не любил вспоминать, история, столь круто изменившая его жизнь…

Неизвестно, какая вожжа около года назад попала Торстену под хвост, но он закусил удила, словно самый настоящий боевой гварг, и стал подбивать друзей прогуляться в район городских трущоб. Нетрудно догадаться, что через пару недель они уступили его уговорам и вчетвером отправились на поиски приключений. Остатков благоразумия хватило только на то, чтобы пойти на эту авантюру днем.

Когда-то район, куда тайком от родителей отправились сорванцы, был обычным кварталом за пределами городских стен, где селились те, кто победнее. Каменных домов в нем стояло мало, а улицы не мостились. Не дотянулась сюда и стоки для нечистот выстроенной еще во времена старой империи канализации. Появился этот квартал меньше ста лет назад — население росло и в пределах стен все желающие уже не помещались. От других подобных районов, ютящихся у каждых из городских ворот, он был отделен каналом и ведущим в Ортсмут акведуком. Лет десять назад здесь вспыхнул сильный пожар, и квартал полностью выгорел. С той поры его так и не восстановили, а выжившие жители постепенно покинули это место. Городская стража сюда не заглядывала, и заброшенный район облюбовало всевозможное отребье.

Приключения на свою голову (и на другие части тела) друзья нашли довольно быстро. На первый взгляд, обступившая их банда оборванцев особой опасности не представляла. Их было с полдюжины, оружия или даже палок на виду никто не держал, сами жители трущоб впечатления хороших бойцов не производили.

Но зачастую куда важнее крепости мышц оказывается способность вцепиться в противника не жалея себя, без страха и раздумий, действуя на звериных инстинктах. Торстен с друзьями выросли в благополучных районах города, за надежными спинами родителей. Они не знали, что такое жизнь в постоянной схватке за каждый кусок хлеба, жизнь в страхе и ненависти, жизнь, когда единственным волоском, отделяющим от смерти, является звериная хитрость и ярость. Подростки ждали привычного ритуала — оскорблений, тычков, на худой конец предложения «купить булыжник». Но трущобные крысы атаковали сразу.

Не успевший среагировать Тидш мгновенно пропустил несколько ударов и из схватки выбыл. Остальным повезло несколько больше, Торстен даже сумел вырубить одного из нападавших, но на этом успехи закончились. На Рига разом навалились двое противников, один из них подсек ему ноги, и юноша упал. Подняться ему уже не дали. Винстон рванулся на помощь другу, ловко отшвырнув одного из нападавших, но был встречен сильнейшим ударом в живот другого оборванца. Чьи-то грязные пальцы схватили его за волосы, и последним, что он увидел, было летящее в лицо колено.

Когда Винстон очнулся, то первым, что он почувствовал, был удар по ребрам. Один из нападавших тешился, пиная лежачего противника ногами. На губах чувствовался солоноватый привкус крови. Чуть в стороне четверо оборванцев прижали к обгоревшей стене до сих пор сопротивляющегося Торстена и методично его избивали.

Несмотря на то, что несколько секунд назад Винстон лежал без сознания, мысли были на удивление четкими. Он понял, что из этого переулка живыми их уже не выпустят. Избивавший его оборванец нанес еще один удар, и внутри что-то хрустнуло. Ребра сломал, сволочь, — мысли были холодными и отстраненными. — Вот и все. Как глупо…

Не осознавая, что делает, Винстон на одних инстинктах, на одном зверином желании жить напряг все свои силы и словно потянулся к чему-то столь далекому, но порой манящему своей близостью… И вот сейчас, вплотную приблизившись к грани, отделяющей жизнь от смерти, он сумел прикоснуться к этой энергии и зачерпнуть ее частичку. Какой-нибудь из адептов Великих Сил, окажись он свидетелем происходящего, сказал бы, что Винстон сотворил свое первое в жизни плетение. Но на самом деле это был не более чем выброс сырой силы, едва не стоивший юноше жизни…

Нападавших смело порывом ветра и впечатало в соседнее полуразвалившееся здание. Единственный оставшийся на ногах оборванец выхватил заточенный кусок железа, ближе к основанию обмотанный ветошью, и с рычанием кинулся на Торстена, но тот, несмотря на потрясение от столь быстрого изменения ситуации, не сплоховал — успел перехватить его руку и со всей силы всадить лоб в переносицу нападавшему, отчего тот обмяк и прилег отдохнуть на некогда утоптанную, а теперь заросшую травой землю.

— Всегда знал, что голова — это мое самое сильное место, — ухмыльнулся Торстен. — Но кто мне объяснит, что тут вообще сейчас произошло?

Да, тот поход в трущобы оставил долгую память. В первую очередь, Ригу, который лишился двух передних зубов, и самому Винстону, на чью долю перепали сломанные ребра, перебитый нос и, как следствие, хронический насморк. Меньше всех, как ни странно, пострадал Тидш. Выбывший в самом начале, он отделался внушительным синяком под правым глазом. Но для Винстона во всей этой истории важнее всего была окрепшая уверенность в том, что у него есть способности обращаться к силе одной из великих стихий.

С очередной здравницей поднялся Риг. Как и Винстон, он считал себя настоящим патриотом и не мог не поднять кубок за родную страну и императора. А гордиться действительно было чем. Гирская империя занимала девятую часть крупнейшего в мире материка — Тангеи. Именно на этом континенте когда-то появились первые человеческие племена, именно отсюда в неизвестность отправлялись корабли отчаянных смельчаков-исследователей.