Новогодняя ночь - Лэсс Смолл

С ней была бутылка вина. Заметив рюмочки для бренди на столике, она издала короткий насмешливый возглас по поводу их величины и, наполнив одну из них, осушила залпом. Было заметно, что таинственная темнота библиотеки пробудила в ней любопытство. В неровном свете камина она стала осматривать завоеванную территорию. Медленно передвигаясь по комнате, незнакомка читала названия многочисленных книг, заполнявших полки, иногда доставала ту или другую и, полистав, ставила на место. Ее внимание привлекли и картины, развешанные между полками. Огромная картина, изображающая Адама и Еву, особенно заинтересовала женщину в красном.

Она замерла, созерцая картину. На Адаме не было ничего, кроме фигового листка, но выглядел первый человек героически и довольно мужественно. Незнакомка наклонилась вперед и рассмотрела фиговый листок вблизи. В следующее мгновенье Джон услышал ее хихиканье. Она протянула руку и сдвинула листок в сторону; то, что она увидела под листком, заставило ее громко рассмеяться от восхищения.

Джон нахмурился. Он знал Лемона уже четыре года, часто заходил к нему домой, но ему и в голову никогда не приходило, что этот листок можно отодвинуть. Интересно, чему она засмеялась? И как это похоже на Лемона: придумать шутку, которую Джон даже и не заметил!

Незнакомка вернулась к столу и, взяв бутылку с вином, направилась к камину. Ее силуэт на фоне огня был отчетливо виден мужчине, пришедшему сюда, чтобы побыть в одиночестве, предаваясь воспоминаниям о потерянной для него женщине, – мужчине, который только что потерял интерес ко всему миру и людям.

Непрошеная гостья повернулась в сторону Джона, и в отблесках прыгающего пламени он разглядел ее фигуру под платьем с блестками. Он мог поспорить на что угодно – на ней ничего больше не было. Ну, конечно, еще туфли, но больше – ничего. Джон вдруг спросил себя, почему это она так привлекает его.

Недавно он уже видел ее на крыльце небольшого домика. Ее звали Марго Пулвер, и она была подругой Лемона, а значит, совершенно исключалась для Джона. Ведь Лемон именно ей купил это потрясающее красное платье. Джон усмехнулся – в магазине оно не выглядело так сногсшибательно.

Но почему эта женщина здесь? Может быть, Лемон назначил ей свидание? Но почему именно здесь? В доме много комнат, какой смысл встречаться в библиотеке?

Женщина прохаживалась у камина. Она поворачивалась то одним, то другим боком к огню, греясь, и когда искрящееся платье плотно прилегало там, где поднималась великолепная грудь, оно изящно повторяло скрытые под ним прелестные формы.

Джон наблюдал, как Марго Пулвер отпила, прямо из горлышка, запрокинув голову, но тут же поперхнулась и, передернув плечами, чихнула.

Нет, она совсем не умела пить.

Джон переступил с ноги на ногу и стал ждать, пока его заметят. Он не хотел заговаривать первым, ведь это она вторглась в его владения.

Но он и не возражал против ее присутствия.

Возможно, уединенная библиотека оказалась нейтральной территорией для гостей, приглашенных на уик-энд.

Оставаясь незамеченным, Джон продолжал наблюдать за женщиной в полупрозрачном платье. Несомненно, он может потерпеть ее какое-то время, ведь дверь заперта и никто им не помешает. А она полагает, что осталась в полном одиночестве. Джон хитро улыбнулся.

Марго снова повернулась, отодвинувшись от жара камина, и взялась за бутылку, чтобы еще разок приложиться, как вдруг наконец заметила Джона. Она опустила бутылку и пристально посмотрела на него, ее губы слегка приоткрылись, выдавая удивление.

Черный смокинг Джона, сливаясь с окружающей темнотой, создавал ощущение, будто лицо его парит в пустоте.

– А, Джон, это вы. Мне казалось, что вы ушли, – в конце концов произнесла она.

– Каким же образом я теперь проник сквозь запертую дверь?

Она помолчала, как бы силясь найти ответ, потом честно призналась:

– Не знаю, сдаюсь.

Джон не ожидал такой искренности и почувствовал себя неловко, не придумав достойного продолжения разговора.

– Вы умеете проходить сквозь закрытые двери и стены? – поинтересовалась Марго. – А на вид вы вполне материальный.

– Да. – Он не сводил с нее глаз, стараясь угадать, чем же это она так привлекала его. Джон раньше удивлялся мужчинам, которым нравились таинственные женщины, ничего, по сути, не делавшие, чтобы соблазнить их. Теперь он начинал их понимать.

Нет, она все же старалась привлечь к себе внимание. Ведь зачем-то надела это прозрачное платье в блестках, не поддев ничего. И сдвинула Адамов фиговый листок.

– Вам следовало бы носить хоть что-нибудь под платьем, – прервал он затянувшуюся паузу.

– Ах, извините!

Не обращая внимания на ее негодование, приняв ее извинения легким кивком головы, Джон продолжил:

– Для женщины, которая появляется почти обнаженной... – Он замолчал, почувствовав, что все слова вылетели из головы и там прочно засела только мысль о ее наготе.

Марго посмотрела на свою грудь.

– Почти обнажена?! – Она выглядела обиженной. – У вас, должно быть, галлюцинации. На мне платье.

– Я вижу ваше тело.

– У вас что, глаза – рентгены?

– Нет, но я вижу ваше тело сквозь эту ткань.

– Боже, какой развратный!

– Да нет же! Я порядочный мужчина, а вот вы – красивая женщина, которая играет с огнем.

– Что вы говорите?!

– Вам следует накинуть что-нибудь.

– Я одеваюсь так, как считаю нужным. Оставьте свое мнение при себе! Прийти сюда и увидеть здесь вас... Знаете, меня еще никто так не оскорблял, ни от одного мужчины я не слышала таких гадостей, какие наговорили мне вы! Вам лучше уйти отсюда!

Она нервно взмахнула рукой. Ее волосы растрепались, она была взбешена, но оттого выглядела еще очаровательней. Джон понял, что зашел слишком далеко, настроив ее против себя, и ломал голову, как исправить положение. Наконец он выдавил:

– Я думал, вы не догадываетесь, что это платье прозрачное и откровенно вызывающее, – он неопределенно взмахнул рукой, желая показать, что был рад сделать ей любезность, указав на факт, которого раньше никто не замечал.

– Отвяжитесь от меня!

Но сама она никуда не уходила. Джон кивнул на дверь:

– Вы можете уйти. Все, что вам нужно, – это от...

– Я пришла сюда раньше вас. Не знаю, как вы оказались здесь, но вы уйдете так же, как вошли, и не смейте больше заговаривать со мной! – Марго скрестила руки на своей очаровательной груди и сердито топнула каблучком. Она была великолепна.

Медленно, с трудом выговаривая слова, Джон произнес:

– Извините меня.

Марго взглянула на него в недоумении.

– Вы признаете, что все сказанное вами – ложь?

– Нет, но мне жаль, если я сказал что-то обидное.