Пронзенное сердце - Томас Рид

Тем временем расследование одновременно с посмертным осмотром продолжалось.

Тело извлекли из гроба и положили на большую мраморную плиту, предназначенную для надгробья. Вначале обнажили только голову и грудь. Больше ничего не потребовалось, потому что внимательный взгляд одного из хирургов тотчас заметил небольшую припухлость на коже непосредственно над сердцем. Более тщательное изучение показало, что часть кожи как будто надрезана. Кусочек кожи приподняли, и под ним обнаружилось отверстие, такое крошечное, что вряд ли заслуживало названия раны. В отверстие ввели зонд и услышали звон металла о металл. С помощью пинцета извлекли стальную иглу, такую, какими пользуются при плетении соломенных шляп! Игла в несколько дюймов длиной, нацеленная прямо в сердце, очевидно, пробила его насквозь.

Шум возбуждения пробежал среди собравшихся. Все пришли в ужас. Даже серьезные медики на время утратили самообладание. Потом старший из них сказал, обращаясь к коронеру:

- Мне кажется, в настоящее время нет необходимости продолжать осмотр. Вот это, - продолжал он, указывая на иглу, - явно причина смерти.

Остальные врачи поддержали, и коронер объявил начало слушаний. Первым в качестве свидетеля вызвали доктора Лэмсона, единственного врача покойной.

На вопрос о причине смерти доктор Лэмсон просто повторил то, что говорилось в свидетельстве о смерти. Он продемонстрировал также собственную копию этого свидетельства, сданную в регистратуру. Ему показали иглу, рассказали, где ее обнаружили, и спросили, знает ли он о ней что-нибудь.

- Знаю, - сразу и совершенно неожиданно ответил он.

Все были поражены. Присутствующие затаили дыхание, все пристально смотрели на свидетеля и напряженно ждали, что он еще скажет.

- Будьте добры, - продолжал коронер, - рассказать все, что знаете. И помните, доктор Лэмсон, что вы под присягой.

- Не нужно мне напоминать об этом, - резко возразил свидетель. - Иглу, которую вы обнаружили, я воткнул собственной рукой.

Такое открытое признание не могло увеличить общего изумления: оно и так достигло пика. Со стороны зрителей донеслись гневные восклицания. Призвав всех к молчанию, коронер продолжал:

- Мы просим вас объяснить свои действия, доктор Лэмсон.

- Сейчас объясню. За несколько месяцев до смерти мисс Инглворт узнала о своей болезни. Я сам, убедившись в этом, рассказал ей. И тогда она заговорила о том, что занимало ее мысли. Несомненно, большинство присутствующих помнит необыкновенное происшествие, которое год назад собрало на этом же месте большую толпу. Я говорю о том случае, когда нашли тело девушки, поза которой говорила о том, что девушку погребли заживо. Мисс Инглворт была одной из свидетельниц и сама говорила мне, что это зрелище ее сильно поразило. Она постоянно об этом думала. Ею владел страх, она боялась, что с ней произойдет то же самое. Я попытался высмеять ее опасения, но она оставалась серьезной и, к моему удивлению, попросила, чтобы после ее смерти - если она умрет, - я бы принял меры против такой ужасной возможности. Она даже сама предложила способ и вручила мне иглу, которую вы сейчас держите в руке. Вначале я отказался наотрез и попытался отговорить ее. Тем не менее она продолжала настаивать. И, чтобы добиться моего согласия, назвала ту большую сумму, которую, как вы знаете, завещала мне.

- Продолжайте, сэр, - сказал коронер.

- Не могу ожидать, - продолжал свидетель с видом оскорбленного, - что мне поставят в заслугу то, что я противился ее воле. Еще меньше надеюсь, что мне поверят, если я скажу, что не обещанное наследство заставило меня наконец согласиться. Она меня умоляла, и я согласился - себе на горе, как вижу теперь.

- Есть ли у вас доказательства этой просьбы, которую я могу назвать весьма необычной?

- Они у меня были - в виде ее собственного заявления, подписанного и снабженного личной печатью. Я предвидел как раз такую возможность и попытался защититься. Она вручила мне этот документ, но, к своему горю и досаде, я только вчера обнаружил его исчезновение. Я неосторожно оставил его в открытой ячейке в своей комнате для приготовления лекарств, и кто-то его похитил.

В этот момент капитан Уолтон, который внимательно слушал, бросил взгляд на помощника Лэмсона - Ньюдина.

Тот, как один из приглашенных свидетелей, дожидался своей очереди за пределами ограды. У него всегда было бледное лицо, поэтому нельзя сказать, что он побледнел, но капитан Уолтон заметил то, что осталось незамеченным другими: подергивание мышцы на шее и дьявольское выражение в глазах, словно говорившее: "Я в этом виноват".

По-прежнему держа в руках иглу, коронер снова обратился к доктору Лэмсону:

- Расскажите жюри, как вы действовали этим.

- Рассказывать особенно нечего. Убедившись, что наступила смерть, я действовал в соответствии с обещанием, данным молодой леди, и ввел иглу, которую она сама мне дала. Конечно, я сделал это, когда остался наедине с телом. Если бы я сделал это открыто, наверно, никто не стал бы мне мешать. Но пошли бы разговоры о таком необыкновенном происшествии, и меня, несомненно, обвинили бы - как винят сейчас.

- И не просто винят! - воскликнул один из зрителей за пределами ограды. Этот возглас подхватили многие.

- Тишина! - приказал коронер. - Я арестую всякого, кто помешает проведению расследования.

Затем, повернувшись к доктору Лэмсону, он добавил:

- Готовы ли вы под присягой показать, что причиной смерти мисс Инглворт была болезнь сердца?

- Да, я готов поклясться. Но зачем меня расспрашивать? Заканчивайте посмертный осмотр, и он вас удовлетворит. Как видите, на игле нет ни следа крови, нет и кровоподтека вокруг отверстия, образованного иглой. Мне нет необходимости напоминать присутствующим здесь коллегам медикам, что так не могло бы быть, если бы игла вошла в тело живого человека. Пусть вскроют грудную клетку и убедятся, что я в свидетельстве указал верную причину смерти. Готов в этом поручиться всем своим искусством врача.

Приняв его вызов, медики продолжили осмотр, чтобы проверить правдивость его слов. Было очевидно, что многих из них слова доктора Лэмсона убедили. Тем не менее, необходимо было продолжить вскрытие. Однако делать это на открытом воздухе было неудобно. Поэтому предложили перенести тело в ризницу. Его туда перенесли, и там разрешено было присутствовать только коронеру, членам жюри и другим официальным лицам.

Когда вскрыли грудную клетку и обнажили сердце, стало ясно, что доктор Лэмсон говорил правду. Покойная умерла от болезни сердца, от той ее разновидности, которая называется атрофией; во всяком случае, она страдала этой болезнью. Но, возможно, смерть была вызвана не самой болезнью, и эта неуверенность наряду с многочисленными сомнениями членов жюри, вызвала и у врачей расхождение во мнениях.

Можно ли сердце в подобном болезненном состоянии так пронзить иглой, чтобы не вызвать кровотечения? Снаружи не была затронута ни одна вена или артерия, этим объяснили отсутствие кровоподтека. Может, так же было и внутри сердца, и игла пронзила его, когда оно еще билось? Несомненно, такой вопрос никогда не возник бы, если бы не наследство в десять тысяч - сумма, поражающая воображение.

Разумеется, доктор Лэмсон на вскрытии не присутствовал. Его вместе с остальными свидетелями попросили подождать в прихожей.

Обсуждение продолжалось очень долго, приближалась ночь, и коронер решил перенести неоконченное расследование на следующий день. Свидетелям сообщили, в котором часу им нужно явиться.

Некоторые члены жюри предлагали немедленно арестовать доктора Лэмсона, но сомнения победили, и ему разрешили вернуться домой. Когда он проходил через церковный двор, его встретили свистом. Но поскольку он ответил полным равнодушием, что само по себе явилось доблестью, толпа устыдилась своего поведения и отказалась от дальнейших демонстраций недружелюбия.

Капитан Уолтон вернулся домой в сопровождении джентльмена, по имени Чарлкот, которого пригласил поужинать. Это был его старый друг, один из членов магистратуры города.

Когда они после обеда пили вино и курили, разговор, естественно, зашел о событиях этого дня и о показаниях доктора Лэмсона.

- Его рассказ, хотя и очень необычный, кажется мне правдоподобным, заметил магистрат. - А вы как считаете, Уолтон?

- Я считаю его не только правдоподобным, но и правдивым. У меня для этого несколько причин. Отсутствие кровоподтека, по-моему, доказывает невиновность этого человека в преступлении, что бы ни думали о его поведении.

- Могу я спросить, почему вы считаете его невиновным?

- Причина в одном не совсем обычном человеке. Среди тех, кого я вызвал в качестве свидетелей, вы могли заметить худого сутулого типа, по имени Ньюдин.

- А он тут при чем?

Описав встречу с Ньюдином на дороге и передав содержание разговора, капитан добавил: