Путешествие в прошлую жизнь - Елена Лебедева

К тому же Никите практически не требовалось никаких усилий. Высокий, статный, темноволосый бравый гвардеец с необыкновенными, словно заглядывающими в душу, серыми глазами, без колебаний вызывал интерес противоположного пола. А дальше улыбка, приятный бархатистый голос и первое свидание уже назначено.

Но все это было не иначе как приятным развлечением, разлуки, разочарования он переживал легко, не грустил, не думал, словом по-настоящему просто еще не любил.

И вдруг, сегодня, эта юная барышня, еще почти ребенок чем-то совсем неуловимым зацепила, пробралась в душу, куда-то глубоко-глубоко, где еще не было ни одной прелестницы. И все военные уставы и правила, и запреты отошли куда-то, стали не нужными и назойливыми, хотелось просто смотреть на нее, слушать ее, разговаривать с ней.

Сам до конца не осознавая, что он делает, молодой человек присел рядом на краешек канапе, заглянул в ее лицо, оно было совсем рядом, и окончательно потерял контроль над собой. На Никиту открыто, без противного жеманства или девичьей робости смотрели огромные, опушенные длинными бархатными ресницами, синие глаза. Не голубые, а именно ярко-синие, необыкновенно глубокие, бездонные.

Он окунулся в эту синеву с головой, и мир вокруг перестал существовать вовсе. Это мгновение длилось несколько секунд, для Никиты же прошла целая вечность, вечность, наполненная необыкновенной музыкой сердца. Но нужно было возвращаться из мира грез в реальность.

— Могу я спросить, сударыня, почему Вы покинули торжественный обед Его Величества? По-моему, это не в правилах этикета, — Никита чуть улыбнулся, окрасив разговор в игривый тон. Девушка его поддержала.

— Эти вечные скучные до невозможности правила. Вы представляете себе, сударь, что значит сидеть несколько часов с идеально прямой спиной, в этом не дающем свободно вздохнуть платье, в этих фамильных бриллиантах, от которых просто немеет шея, да еще поддерживать светскую беседу на французском и русском одновременно?!

— Наверное, это нелегко, но ведь это такая честь!

— Да, именно из-за этого я и упросила батюшку взять меня с собой. Я так мечтала об этом обеде в честь блестящей победы генерала Брусилова. Наконец-то выход в свет, ведь сейчас не до балов и празднеств, а это возможность показаться в обществе. А это платье, Вы не представляете, как долго я уговаривала матушку, а фамильные прабабушкины бриллианты.

Между прочим, — заговорщически понизив голос, прошептала барышня, — на мне сейчас надето огромное состояние! Но кто бы мог подумать, что парча и драгоценности столько весят, я просто не выдержала больше и ушла, тихо-тихо встала и вышла. Дома, конечно, будет грандиозный скандал, ну и пусть, зато здесь я вот Вас встретила и поговорить с Вами можно, нормально, по-человечески, а не о политике, Государственной Думе, партиях, этой бесконечной страшной войне и всем остальном в подобном духе, — девушка капризно надула губки, словно уже готовая выслушивать наставления родителей.

Про себя Никита улыбался. Господи, какой же она еще наивный ребенок. Скучно, устала, — сама непосредственность и простота. Легкое кокетство, так сказать проба пера, на грани с детской открытостью и откровенностью. И в то же время уже юная барышня, невозможно очаровательная во всем. И эта легкая походка, и хрупкая изящная фигурка, и манера держаться. Пожалуй, в этом сочетании детскости и юности и скрывался главный секрет Елизаветы, хотя сама она этого еще не осознавала.

— Что ж, сударыня, спасибо, за откровенный ответ. Знаете, после Ваших слов мне точно никогда не захочется удостоиться подобной чести, правда этого просто не может случиться.

— Можно теперь мне откровенный вопрос?

— Конечно.

— Вы рады, что против всех правил дворцовой этики, мы все же познакомились?

— Несомненно, сударыня, более чем. Со мной подобного еще не бывало. Вы прекрасная собеседница, но если быть до конца откровенным, я не понимаю, зачем судьба подарила нам эту встречу, ведь мы из разных миров и…

— Не говорите так, я просто уверена, мы обязательно встретимся. Теперь я буду часто бывать в Царскосельском дворце, с этого года я фрейлина Их Высочеств Великих княжон! Но, наверно, мне все же нужно вернуться, родители и так не поймут этой моей выходки. Благодарю Вас за приятную беседу, я действительно отдохнула здесь с Вами.

— Это я благодарен Вам, сударыня, что обратили на меня внимание.

— Знаете, возьмите на память от меня, в знак нашей будущей встречи, — она ловко вынула из прически шпильку с бриллиантовой головкой и протянула Никите, смущенно опустив глаза.

— Нет, я не могу этого принять.

— Но почему, больше ничего подходящего нет, возьмите, ну же или я обижусь, — ее взгляд исподлобья очень красноречиво подтверждал слова. И Никита сдался. С непонятно откуда взявшимся волнением он взял заколку из ее рук.

Девушка встала, она едва доставала ему до плеча, сделала легкий книксен, протянула тонкую руку для прощания. Никита склонился, трепетно не поддержал, а взял ее ладонь в свою, что также было против всех условностей. Такой жест могли ждать от жениха, близкого друга, но не мало знакомого мужчины. Но Елизавета не сопротивлялась, его губы нежно коснулись прохладной маленькой ручки, пожалуй, задержались дольше, чем следовало. От его прикосновения девушка вздрогнула, чуть смутилась, но справилась с собой, осторожно убрала руку.

— До свиданья, Никита Александрович, до встречи.

— До свиданья, Елизавета Николаевна.

Грациозной походкой она направилась к парадным дверям столовой, на миг обернулась, обдала Никиту волной теплой синевы своих глаз, улыбнулась, открыто, лучисто, чуть склонила головку в знак прощания и исчезла за тяжелыми дверьми.

Никита тяжело вздохнул, вернулся на пост, напарник что-то спрашивал, а он просто не слышал, не хотел слышать. Хотелось сохранить, навеки запечатлеть в сердце ее образ. В душе вдруг стало тяжело, сумрачно, они больше не увидятся, а даже если и встретятся, то к чему могут привести подобные встречи. Их разделяла огромная пропасть, пропасть, сотканная из ее происхождения, богатства, условностей света, в конце концов.

Их встреча, такая короткая и одновременно необыкновенная не имела продолжения. Он уже понимал это со всей очевидностью, она еще нет, но поймет, непременно, поймет, а может просто забудет о нем и все. Да и вообще, что собственно случилось, пятнадцать минут он провел в обществе этой девушки и все, мимолетная, несомненно, приятная встреча, не больше. Да, она волшебно хороша, да обворожительна и мила, но не более. В конце концов, он ничего о ней не знает. А сегодня после дежурства его ждет Мари, прелестница Мари, расположения которой он так настойчиво добивался последний месяц.