Допрос Лукулла - Бертольд Брехт

Вопрос задает:

Куртизанка.

А ты, королева,

Как ты попала сюда?

Королева.

Шла я в Таврии своей

Поутру купаться,

Вдруг с высокого холма,

Где росли оливы,

Пятьдесят сошло мужчин

И меня схватили.

Ведь оружием в тот миг

Губка мне служила,

А прозрачная вода

Мне была укрытьем.

Только латы у солдат

Честь мою спасали,

Но недолго - мигом все

Латы поснимали.

В страхе оглянулась я,

Кликнула служанок,

Но служанки все мои

В ужасе кричали:

За кустами в этот миг

Их уже терзали.

Куртизанка.

Для чего же ты включена в этот фриз?

Королева.

Чтобы победу его увенчать.

Куртизанка.

Победу? Над кем? Над тобой?

Королева.

И над Таврией прекрасной.

Куртизанка.

Что же он зовет триумфом?

Королева.

То, что мой супруг король

Со своим несметным войском

Защитить меня не мог

От чудовищного Рима.

Куртизанка.

Жребий выпал нам один:

От чудовищного Рима

Не спасла меня, сестра,

Мощь чудовищного Рима.

Ведущий.

Присяжные обдумывают

Показания королевы.

Молчание.

И судья обращается вновь

К полководцу.

Судья.

Тень, желаешь ли ты продолжать?

Лукулл.

Да, желаю. Я слышу

У побежденных - медовый голос. Однако

Когда-то он был погрубее. Вот этот король,

Который внушает вам жалость, - там, наверху,

Был жесточе других. Налоги и подати

Сбирал не меньшие, чем я. Города,

Которые я взял у него,

Ничего не потеряли, лишившись его,

А Рим

Приобрел пятьдесят три города благодаря мне.

Две девушки с доской.

С улицами, домами, людьми,

С храмами и водопроводом

Красовались мы на земле, а ныне

Красуются лишь имена

На этой доске.

Ведущий.

И присяжный, бывший некогда пекарем,

Наклоняется мрачно вперед и задает вопрос:

Пекарь.

Что же причиной тому?

Две девушки с доской.

В жаркий полдень вдруг раздался гул,

Понеслась по улицам река

Человеческий поток, и он

Все ломал, сносил. А ввечеру

Черный дыма столб лишь говорил,

Что когда-то город там стоял.

Пекарь.

Что же тогда

Он увез, тот, который реку наслал

И который нам говорит,

Что Риму он пятьдесят три города дал?

Ведущий.

И рабы, несущие золотого бога,

Задрожав, начинают кричать:

Рабы.

Нас.

Когда-то мы были счастливы. Ныне

Мы дешевле волов,

И мы тащим добычу, сами добыча.

Две девушки с доской.

А когда-то - строители

Тех пятидесяти трех городов, от которых

Ныне осталось лишь имя и дым.

Лукулл.

Да, я угнал их. Их было

Триста тысяч - когда-то врагов,

А ныне уже не врагов.

Рабы.

Когда-то людей, а ныне уже не людей.

Лукулл.

И с ними я вывез их бога,

Чтобы наших богов шар земной

Выше других богов почитал.

Рабы.

И бог был принят радушно,

Ибо сплошь золотой он был и весил

Два центнера. Да и каждый из нас

Стоит кусок золота в палец.

Ведущий.

И присяжный, некогда бывший пекарем

В Марсилии - городе, лежащем у моря,

Вносит предложение:

Пекарь.

Итак, мы запишем, тень, в твою пользу

Просто и ясно: золото Риму принес.

Ведущий.

Присяжные обдумывают

Показания городов.

Молчание.

Судья.

Ответчик, видно, устал.

Объявлен перерыв.

10

Рим - еще раз.

Ведущий.

И судьи уходят.

Ответчик садится,

Прислонившись головой к косяку.

Он очень устал, но невольно

Внимает он разговору за дверью,

Где собрались уже новые тени.

Первая тень.

Я пострадал от воловьей упряжки.

Лукулл (тихо).

Воловья упряжка.

Первая тень.

Она была гружена песком для постройки.

Лукулл (тихо).

Постройка. Песок.

Другая тень.

А сейчас не время обеда?

Первая тень.

Время обеда? Хлеб и лук

Были всегда со мной. У меня ведь

Нет больше дома. Толпы рабов,

Которых гонят они отовсюду,

Разорили башмачное дело.

Вторая тень.

Я тоже был раб. Скажем так:

Счастливые через несчастных

Впадают в несчастье.

Лукулл (несколько громче).

Эй, вы там, дует ли ветер еще наверху?

Вторая тень.

Слышишь, кто-то о чем-то спросил нас.

Первая тень (громко).

Дует ли ветер еще наверху? Быть может.

Возможно, в садах.

Ну а в улицах затхлых

Его никогда не бывает.

11

Допрос продолжается.

Ведущий.

Возвращается суд.

Начинается снова допрос,

И тень, что некогда рыбной торговкой была.

Вопрос задает:

Торговка.

Тут о золоте шел разговор.

Я тоже в Риме жила,

Но золота я никогда и следа не видала,

Так где же оно было,

Нельзя ли узнать?

Лукулл.

Странный вопрос!

Разве мне и моим легионам

Нужно было идти в поход,

Чтобы рыбной торговке

Новый добыть ларек?

Торговка.

Нам на рынок ты ничего не давал,

А вот с рынка себе ты брал кое-что

Наших сынов.

Ведущий.

И она обращается к воинам,

Вылепленным на фризе:

Торговка.

Скажите, что делал он с вами

В обеих Азиях?

Первый легионер.

Я спасся.

Второй легионер.

Я был ранен.

Первый легионер.

Я потащил его на себе.

Второй легионер.

Из-за этого погиб и он.

Торговка.

Почему ты покинул Рим?

Первый легионер.

Потому что я голодал.

Торговка.

А что ты добыл там?

Второй легионер.

Ничего я себе не добыл.

Торговка.

На фризе ты протянул руку.

Это что? Приветствие полководцу?

Второй легионер.

Нет, этим я хотел показать,

Что рука у меня еще пуста.

Лукулл.

Заявляю протест.

Я награждал легионеров

После каждого похода.

Торговка.

Только не павших.

Лукулл.

Заявляю протест.

Как может судить о войне

Тот, кто ее не понимает?

Торговка.

Я понимаю все. Мой сын

Погиб на войне.

Я торговала рыбой на рынке у Форума.

Вдруг мне сказали, что корабли

Вернувшихся с азиатской войны

Вошли в гавань. - И я побежала с рынка

И много часов простояла у Тибра,

Там, где на лодках

Перевозили солдат с кораблей.

К вечеру все корабли опустели,

Ни с одного из них сын не сошел мой.

Так как в гавани был сквозняк,

Ночью свалилась я в лихорадке,

И в бреду я сына искала, и чем дольше искала,

Тем сильнее тряс меня озноб;

И я умерла, и пришла я

Сюда, в царство теней, и сына искать

продолжала.

Фабр, кликала я, ведь так его звали,

Фабр, сын мой Фабр,

Которого я носила и которого я вскормила,

Сын мой Фабр!

И я металась среди теней,

Бежала мимо теней к теням,

Фабра звала, пока мне привратник

Из лагеря павших в походе

Не сказал, потянув за рукав:

Старая, много здесь Фабров. Многие

Так же, как ты, искали своих сыновей,

Но они позабыли свои имена.

Имена ведь нужны, чтоб внести их в солдатские

списки.

Здесь они ни к чему. Матерей же

Видеть они не хотят, рассердившись,

Зачем они их на войну отпустили, на гибель.

Фабр, сын мой Фабр,

Которого я носила и которого я вскормила,

Сын мой Фабр!

Так я стояла, удержанная за рукав,

И зов мой к небу прилип.

Молча ушла я, ибо пропало желание

Сыну в лицо посмотреть.

Ведущий.

И судья, обменявшись взглядом

С присяжными, объявляет:

Судья.

Суд признает: мать погибшего

Понимает войну.

Ведущий.

Присяжные обдумывают

Показания легионеров.

Молчание.

Судья.

Мать погибшего потрясена.

В дрожащей руке могут

Вздрогнуть весы. Необходим

Перерыв.

12

Рим - в последний раз.

Ведущий.

И снова

Ответчик садится, внимая

Беседе теней за дверью.

Еще раз

Ощущает он дуновенье

Того, верхнего

Мира.

Вторая тень.

Чего ж ты так бежал?

Первая тень.

Хотел узнать. Был слух: вербуют легионеров

В тавернах на Тибре для похода на Запад,

Который пора теперь завоевать.

Страна называется Галлией.

Вторая тень.

Никогда не слыхал о такой.

Первая тень.

Эти страны известны только большим людям

13

Допрос продолжается.

Ведущий.

И судья улыбается матери Фабра,

Вызывает опять испытуемого

И печально глядит на него.

Судья.

Время бежит. Ты даром его упускаешь.

Не гневи нас лучше твоими триумфами.

Нет ли свидетелей у тебя

Твоим каким-нибудь слабостям?

Дела твои плохи. Достоинства

Твои не очень полезны. Быть может,

Одна иль другая слабость твоя

Разорвет цепь насилий.

Вспомни, нет ли каких-нибудь слабостей

У тебя? Вот мой совет.

Ведущий.

И присяжный, что некогда пекарем был,

Вопрос задает: