Знакомьтесь, Атмагеддон - Илья Тё

Таких куполов на планете четыре. Один для Джайпура, один для Харбина, один для Детройта и один для Москвы. Они наполнены сложной техникой, соединенной переплетением проводов между собой и огромным реактором в подземельях. В каждом Куполе живут миллиарды электронных людей и около тысячи спящих тел, на случай стихийного бедствия или технических сбоев. Статистика сносок, которые я просматриваю каждый день, сообщает, что нас уже четыреста миллиардов. Не плохо, учитывая, что в начале Программы, на планете жило в сотню раз меньше. Сейчас дети не рождаются здесь — человечество размножается в виртуале, и электронные родители учат бегать своих электронных детей по виртуальным полям. Люди-атманы живут новой, возможно, более сочной и яркой жизнью, но жизнь эта — не для меня.

Я снова пью и снова рассматриваю бутылку. Мне нужна смелость, чтобы исполнить задуманное. Сома вдыхает в меня отвагу. С каждым глотком мне кажется, что слова про четыреста миллиардов — это еще одна ложь. Я стою здесь один на вершине огромного купола, и только хмельной рассвет улыбается мне с небес.

Один! И четыреста миллиардов атманов, подвластных клавишам под моей грязной рукой.

Ровно месяц назад, мне написала моя любимая Гури.

«Как дела, дорогой?» — спросила меня она. Пять лет меня никто так не звал, и лучше бы — не звал никогда.

«Прости! — продолжала она, поблагодарив за кредит и бессмертие, — я не отвечала так долго, потому что была занята. Ты знаешь, мой Бхагаван, искусственные вселенные невероятно прекрасны… И у этого есть обратная сторона. Ты болен, мой дорогой, и мы не можем встречаться более, ибо несколько часов, которые ты можешь проводить в Программе за одни сутки, слишком мало для настоящей любви. Четыре года назад, я встретила здесь другого…»

Другого, повторяю я про себя. Четыре года назад.

Я делаю последний глоток и с яростным криком, швыряю пустую бутылку в прозрачный внешний витраж. Бронебойное стекло выдерживает, разумеется, ибо конструкция куполов необычайно надежна — стекло не пробьет даже пуля. Однако я ведь не пуля, а последний человек на Земле. Поэтому я хищно скалюсь, а затем бешено хохочу. Когда я сдохну от старости, четыре купола — хранители Человечества — будут работать по-прежнему, и четыреста миллиардов Атманов продолжат путь бессмертных полубогов по своим виртуальным мирам. Но среди них не будет меня и тем более — меня с ней. Говорят, чувство юмора есть показатель разумности. Ложь! Показатель разумности — это способность решать технические задачи.

Там, на складе, помимо допинга и консервов, я нашел строительную взрывчатку — для котлованов, в которых ставили фундаменты Куполов.

В моем кармане радиостанция. Она работает через спутник и настроена на четыре беспроводных детонатора, подключенных к динамитным цепочкам, что обматывают серою паутиной помещения реакторов во всех четырех Куполах. Я устанавливал их ровно месяц, путешествуя по огромной планете на пустующем подземном метро. Никто не вышел из виртуала, чтобы встать у меня на пути. Четыреста миллиардов Атманов даже не знают о приближении своей смерти.

Я закрываю глаза, чтобы не видеть бескрайние просторы окружающей меня пустой и дикой планеты. Люди предали эту реальность, она ответит им тем же.

В висках моих бешено пульсирует сома, разум стискивает тупыми когтями бессонница.

«Прощай моя милая, Гури», — говорю я в пустоту и нажимаю на кнопку.

Пол вибрирует и взлетает.

Четыреста миллиардов атманов отправляются к дьяволу в ад.

Это кара, говорю я им всем.

Это — Атмагеддон.