Поцелуй нарцисса - Полина Атлант

class="p1">Когда Латгардис исполнилось пять лет, ее приемные родители состарились, заболели и не могли более заботиться о ней. Опасаясь, что девочку может настигнуть судьба матери, чета виноделов решила, что будет лучше отдать Латгардис в монастырь.

За монашеской черной сутаной светлые волосы будут надежно спрятаны от людских глаз. Богатая чета была готова отдать все, что у них было, тому, кто возьмёт на себя воспитание девочки.

Латгардис хорошо запомнился момент, когда аббатиса отказалась принять ее под святую защиту. Ведь в Каркассо из-за ее светлых волос девочку считали отродьем из сатанинского племени. Монашки знали о происхождения Латгардис и не желали брать на себя бремя хранить эту тайну.

Приютить сироту не побоялся Назарий, христианин, который не страшился никаких проклятий. Священник отстриг ей волосы и спрятал у себя в старой келье.

В двенадцать лет с Латгардис произошёл случай, изменивший ее нелегкую судьбу, внезапно и необратимо. Они с Назарием поехали на свадьбу в Нарбонну, где король обручился с принцессой Клотильдой, дочерью франкского короля. Священник всегда говорил, что принцессе надобно жить при отце в крепости, а не скитаться по миру, как прокаженной.

Король был удивлен внезапным появлением дочери, ибо думал, что его ребенок умер еще в младенчестве. Амаларих не стал отвергать девочку, но и не полюбил.

— Как это возможно, что дочь может быть настолько похожа на свою мать! — король явно имел ввиду проклятые светлые волосы. Вот только он не заметил, что у дочери такие же надменные, холодные синие глаза, как и у него.

Ларгардис опустила взгляд и почтенно присела. Назарий был очень рад и погладил девочку по голове. Он сделал все, чтобы Латгардис выглядела благородно. Она была одета в длинное, льняное, бордовое платье и башмачки. Рукава, подол и пояс были отделаны синей тесьмой и расшиты бисером. Длинная коса была перевита нитями жемчуга. На платье красовалась брошь в виде ворона.

Необычная внешность девочки очаровала не только короля. По левую руку от него восседал важный благородный мужчина.

— Как ваше имя, прелесть? — он спросил ее тогда, наклонившись вперед.

— Латгардис, — ответила она, смотря на человека и замечая нечто общее во внешнем облике. Светлые волосы и васильковые глаза. Если бы ей пришлось отгадывать, кто из этих величественных мужчин ее отец, то она, не сомневаясь указала бы на благородного гостя.

— А сколько тебе лет Латгардис? — продолжал расспрашивать ее на первый взгляд добрый мужчина, от которого исходили тепло и доброта.

— Двенадцать, ваша светлость, — Латгардис еле выговорила ответ, ее словно приколотили к полу. Она не привыкла находиться в обществе людей, к тому же ее впервые в жизни разглядывали как диковинную вещь.

— Прекрасно! — воскликнул герцог Д‘Марсан. — У меня есть сын, который подошёл бы тебе в женихи!

— Ваша светлость, это отличный повод заключить с вами помолвку. Вы согласитесь породниться со мной? — король засмеялся и приказал принести бумагу с пером.

Амаларих сразу понял, какую выгоду будет иметь от этого союза. Король уже давно пытается наладить с франкской знатью отношения, но они были очень несговорчивыми. Да и предложить ему было особо нечего, а тут попался на глаза такой лакомый кусочек.

Кто знал, что эта девочка, от которой Амаларих когда-то отказался, сыграет столь важную роль в делах королевства.

— Это была бы огромная честь для моей семьи, ваше величество!

Было понятно, что принесет Амалариху это родство с влиятельным арвенским герцогом. Породнившись с королем, герцог Д‘Марсан будет вынужден отвести свое войско от границ Тулузы.

Разговор между влиятельными мужчинами не пролетел и мимо Назария. Священник сразу почувствовал, что здесь и сейчас решалась несчастная судьба его воспитанницы.

— Ваша светлость, и для нас это большая честь!

Герцог Д‘Марсан кивнул головой и обратился к Назарию:

— Вы заботитесь о принцессе?

— Так и есть, ваша светлость, я воспитываю девочку должным образом, — гордо сказал священник и посмотрел на короля, которому должно было быть стыдно, что его дочь живет в келье. Но в глазах Амалариха не было стыда, они горели алчным огнем, он видел лишь свою выгоду.

— Вот вам мои условия, священник. Каждый год я буду отправлять вам определенную сумму для содержания принцессы, пока ей не исполниться пятнадцать лет. После вы ее отправите в аббатство Альбижуа.

— Да хранит вас господь, ваша светлость! — Назарий поклонилась герцогу Д‘Марсану. Он был очень счастлив за Латгардис, но его смутило то, что герцог не спросил, почему девочка живет не в крепости. Но прежде, чем Назарий успел что-то сказать, их с Латгардис отправили за стол.

Дайодор и Амаларих пожали друг другу руки и подняли свои рога в честь выгодной сделки. Король получил Тулузу, а герцог – невесту для сына и мечту о престоле гутонского королевства.

Латгардис вспомнила, как на том пиру ее посадили за стол к детям. Она чувствовала себя не в своей шкуре и с трудом проглатывала еду.

Выпивая компот, она встретилась взглядом с королевой Клотильдой, у которой тоже был плохой аппетит. Выражение её бледного лица вызывало сострадание.

Мальчик, сидевший рядом с Латгардис, толкнул ее бок.

— Эй, негоже пялиться на королеву!

Девочка не ответила, хотя очень хотелось. Они с Назарием удалились до того, как новобрачные покинули пир. Но выражение лица королевы запомнилось Латгардис надолго. После свадьбы король отправил свою дочь подальше от своих глаз назад в Каркассо.

После договора с влиятельным герцогом Латгардис ожидал новый поворот в судьбе. Из холодных стен кельи она попала в замок, и подданные короля не ждали ее с распростертыми объятиями. Латгардис все равно оставалась проклятым бастардом, которого использовали ради выгоды.

Герцог Д‘Марсан сдерживал свои обещания, он вернул Амалариху Тулузу, и каждый год в Каркассо привозили деньги и подарки. Естественно, король распоряжался этим по своему усмотрению. Латгардис доставалась только одежда, и этому она была очень рада.

Когда у Латгардис появились покои в замке, Назарий отдал ей вещи и мебель ее приемных родителей. Комната была маленькой, холодной, но с большим окном. Вид, из которого открывал прекрасный пейзаж на долину и дорогу в Нарбонну.

Оттуда она наблюдала за отъездом короля и его свиты. По утрам ее будило пение птиц. Она любила слушать, как воет ветер в остроконечной крыше башни на углу замка, где находилась ее комнатушка, смотреть в рыжее небо при закате и наблюдать, как семена одуванчика поднимаются в воздух.

В крепости у нее было