«Тигры» горят! Разгром танковой элиты Гитлера - Мартин Кайдин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако для отечественного читателя наверняка будет представлять изрядный интерес обзор раздоров и споров в среде высшего германского командования в процессе подготовке битвы, которая должна была затушевать поражение под Сталинградом и которая была фактически последней попыткой немцев переломить ход войны. Элементы этих свар прорываются на страницах мемуаров Гудериана, Манштейна и других германских генералов, которым посчастливилось дожить до их написания. Однако в данной книге все их взгляды и жалобы сведены в одну общую картину. Весьма поучительную картину.
Но главный интерес для русского читателя — это именно то, как воспринимается Курская битва и в целом Великая Отечественная война нашими бывшими союзниками. Иногда книга даёт представления не столько об описываемых в ней событиях, сколько о личности автора, об особенности его восприятия. И шире — о коллективном восприятии читательской аудитории автора, в данном случае — всего хоть сколько-нибудь интересующегося историей Второй мировой сообщества в США. Книга «„Тигры“ горят!» — это как раз тот, почти химически чистый случай. Именно этот взгляд со стороны на нашу историю наиболее интересен в этой книге.
С какими-то деталями этого взгляда читатель может не согласиться. Вернее — не согласится почти наверняка. Главное — не стоит подобно юмористу восклицать «ну тупыыыые» и откладывать книгу. Значительно интереснее понять, почему взгляд не худшего представителя американского военно-исторического коммьюнити именно таков, какие причины вызвали это и что следует изменить, чтобы наши взгляды и наши воззрения стали бы основой понимания миром нашей истории.
Какие-то тезисы, после первого инстинктивного отторжения, могут оказаться как минимум достойными осмысления. Но в таком случае также не следует слепо бросаться в иную крайность и с криком «нам всё врали» вышвыривать уже противоречащие «новому откровению» данные и книги на помойку. В конце концов, автору же удалось совместить противоречивые версии истории в достаточно цельную картину.
Что-то покажется нам банальностью, подаваемой на этих страницах с огромной помпой. Тут следует задуматься — и отдать должное автору, сделавшему простые и привычные для нас факты как гигантских жертв и тяжелейших поражений, так и мужества, упорства и героизма и основанных на них побед откровением уже для западного читателя. Да, возможно, для нас это может показаться диким — но до выхода книги Кайдина Курской битве, в отличие, скажем, от того же Сталинграда, уделялось в западной историографии ничтожно малое место. Эта книга действительно стала — в этом смысле — этапной.
И, помимо всего, при всех своих недостатках в деталях и при всей не до конца избытой однобокости (многие эпизоды всё же рассмотрены слишком односторонне, в частности — драматический августовский штурм советскими войсками прикрывающих Харьков высот и действия Воронежского фронта против Группы армий «Юг» под командованием Гота с 5 по 12 июля), эта книга даёт достаточно широкое описание Курской битвы. Разумеется, для любого заинтересованного военной историей читателя это описание может и должно быть затем расширено посредством обращения к другим источникам. Эта книга действительно заслуживает внимательного, вдумчивого, хотя и несколько критического прочтения.
С. БуркатовскийЧасть 1
ПРЕЛЮДИЯ К БИТВЕ
ПЛАН ОПЕРАЦИИ «ЦИТАДЕЛЬ»
В книге «Die Ersten und die Letzten» («Первые и последние») генерал Адольф Галланд, командовавший истребительной авиацией Люфтваффе во Второй мировой войне, упоминает о величайшем наземном сражении, когда-либо происходившем в истории: «В июле 1943 года немецкие солдаты предприняли последнее масштабное наступление. Нападение было отбито».
Нападение было отбито.
Вот и всё. Ничего не было сказано об огромном количестве танков и самоходных установок, участвовавших в грандиозном сражении армий и воздушных сил русских и немцев. Ничего не было сказано об огромной концентрации огневой мощи на обеих сторонах. Ничего не было сказано об огромных изменениях в балансе сил на русском фронте — того, что вошло в исторические книги о Второй мировой войне как Курская битва.
Галланд описывал, хоть и с поразительной краткостью, Курскую битву как последнее крупномасштабное наступление немецкой армии на русском фронте. Это правда, но не из-за того, что атака немцев была «отбита». После поражения Вермахта оказалось, что немецкая армия больше не могла диктовать условия боя русским. Иными словами, до Курской битвы, начавшийся 4 июля 1943 года, главенствовала одна армия, а после — другая.
До разгрома под Курском — а это был разгром именно для немцев — именно Вермахту принадлежал первый выстрел во всех основных столкновениях с русскими. Конечно, до этого были поражения, самые значительные из которых — Москва и Сталинград, где германская мощь была сломлена и остановлена упорной обороной русских. Даже в их поражениях под Москвой и Сталинградом немцы нанесли русским огромный ущерб. Даже в своих поражениях немцы отступали с такой мощью, скоростью и мобильностью, что могли диктовать условия следующих сражений потрепанным, но непобеждённым русским.
В битве под Курском всё было иначе. Или, если выразиться точнее, столкновения под Курском, под Орлом на северном направлении и под Харьковом на южном — все эти операции были частями единого сражения — определили новый характер войны.
То, что Курская битва, схватка двух сильнейших смертельных врагов, рвущих друг друга, могла стать ключевой для кампании в России, было понятно обеим сторонам. Если бы немцам удалось провести свою операцию «Цитадель», план по захвату Курска, одобренный самим Гитлером, сцена была бы готова для нового наступления на русских. На карту было поставлено гораздо больше, чем просто город Курск и области на севере, юге и востоке от него, целью было наказать, уничтожить, измотать русских — вот что было сердцем немецкого плана. Не было ничего особенного в географическом положении армий, и также не было никакой особой политической цели. Ни Сталинград, ни Москва не были бы немедленно разрушены или оккупированы.
По крайней мере, не сразу. Что было бы дальше — неизвестно. Позднее, если бы «Цитадель» пошла бы, как и предсказывал Гитлер, в скором времени была бы предпринята новая крупная попытка захвата Москвы. Позднее Гитлер привёл бы в действие свой сверхсекретный план «Песец», и немецкие силы в ходе молниеносного вторжения захватили бы Швецию.
Затем он смог бы передвигать свои силы как хотел, двигая их как по шахматной доске военной стратегии. Он бросил бы больше сил в Италию, чтобы отразить наступление союзников, о подготовке которого он знал. Затем в корне перевооружил бы Атлантический вал — в достаточной степени для того, чтобы отразить вторжение Англии.
Но операция «Цитадель», в отличие от других планов лидера Третьего рейха, не была внезапным резким ударом. Никакой агитации, убеждающей немецкого солдата сделать невозможное. «Цитадель» приходила в действие медленно. Она выросла из самолюбия Гитлера, задетого поражением. Но не нужно обманываться. Изначально план был рождён самим Гитлером. Но впоследствии разработкой этого плана занимался ряд высокопоставленных чиновников и офицеров, назначенных исполнителями желаний Гитлера, его планов.
Никто так хорошо, как Адольф Гитлер, верховный командующий вооруженными силами Германии, не знал, что нации была просто необходима эффектная победа над варварами с востока. В феврале 1943 года русские становились самой большой угрозой для всего, на чём стояла нацистская Германия. Славные победы, последовавшие за вторжением Германии 22 июня 1941 года, уже потускнели. Ликование дало результаты, но затем сменилось сдержанностью, затем осторожностью, а впоследствии переросло в паранойю. Потому что ужасы Сталинграда были слишком реальными. То, что русские побороли огромные армии, было плохим знаком. Страх перед зимой и русскими глубоко закрался в души немцев.
Приближалось лето 1943-го, и Гитлер требовал от своих армий, чтобы те «сделали летом то, что было упущено зимой». Благородное стремление, но оно слепо основывалось на том, что русские не могут сражаться, если земля не покрыта льдом. Слепые догадки — вот весь материал, которым руководствовался Гитлер, несмотря на прогнозы офицеров, основывавшихся на данных о боевой мощи Вермахта. Рейх потерял около семисот тысяч человек в мясорубке на русском фронте. Правда, не все из них были немцами: командование бросало в бой всех солдат, которых оно могло получить от своих союзников.
Покажите русскому участок передовой с итальянскими и венгерскими солдатами, плохо вооружёнными и мечтающими оказаться где угодно, кроме русского фронта — вы увидите Ивана, готового разгромить врага. Преувеличенная оценка фронтовых рассказов? Ни в коем случае; никаких преувеличений. Спросите тех, кто там был.