Тайна Кломбер Холла - Артур Конан-Дойль

- В нас есть испанская кровь, - пояснил я, удивляясь про себя его настойчивому вниманию к этому предмету.

- Это, конечно все объясняет, - отозвался он. - Дорогая, - обернулся он к жене, позволь представить тебе мистера Фотерджила Вэста. А это мой сын и моя дочь. Мы приехали сюда в поисках покоя, мистер Вэст, полного покоя.

- И вы не могли бы найти для этого лучшего места, - сказал я.

- О, вы так думаете? Здесь, должно быть очень тихо и очень пустынно. Наверное, ночью можно обойти всю округу и не встретить живой души, а?

- Да, немногие гуляют, когда стемнеет, - согласился я.

- И вас не слишком беспокоят бродяги или странствующие нищие, а? Никаких жестянщиков, бродячих попрошаек, негодяев-цыган - не крутятся здесь подобные паразиты?

- Становится прохладно, - вмешалась миссис Хизерстоун, плотнее запахиваясь в котиковую накидку. - К тому же мы задерживаем мистера Вэста.

- В самом деле, дорогая, в самом деле. Трогайте, кучер! Всего хорошего, мистер Вэст.

Карета прогрохотала в направлении усадьбы, а я задумчиво направил свою лошадь шагом к нашей маленькой провинциальной метрополии.

Когда я выехал на Хай Стрит, мистер МакНил выбежал из своей конторы и остановил меня.

- Наши новые арендаторы уже прибыли, - сообщил он. - Отправились в замок сегодня утром.

- Я встретил их по дороге, - ответил я.

Глядя сверху вниз на маленького агента, я заметил, что он раскраснелся и носит все признаки недавнего употребления лишнего стаканчика.

- Люблю иметь дела с настоящими джентльменами, - проговорил он со смехом. - Они меня понимают, и я понимаю их. "Сколько писать?" - спрашивает генерал, раскрывая чековую книжку. "Двести", - говорю я, имея в виду небольшую прибавочку за мое время и заботы.

- Я думал, что вам заплатил землевладелец, - заметил я.

- Верно, верно, но прибавочку получить всегда неплохо. Он заполнил чек и бросил мне его так, вроде это старая почтовая марка. Вот так честные люди дела делают - каждому свое, и никому не обидно. А не то чтобы там за чужой счет наживаться. Заходите, мистер Вэст, попробуйте мое виски!

- Нет, спасибо. У меня дела.

- Да, да, дела - это главное. Да и пить по утрам не стоит. Что до меня, то кроме глотка до завтрака для аппетита, да может быть стаканчика или двух после, для пищеварения, я к спиртному до полудня не прикасаюсь. Что вы думаете о генерале, мистер Вэст.

- У меня еще не было возможности о нем судить, - ответил я.

Мистер МакНил постучал себя пальцем по лбу.

- Вот что о нем думаю я, - сообщил он доверительным шепотом, кивая мне головой. - Он упал, сэр, упал в моих глазах. Послушайте, мистер Вэст, что бы вы посчитали доказательством сумасшествия?

- Например, предлагать пустой чек вигтаунскому агенту по недвижимости, - предположил я.

- А! всегда вы шутите. Но послушайте, между нами, если бы человек вас спросил, как далеко отсюда морской порт, и заходят ли сюда корабли с Востока, и есть ли на дорогах бродяги, и не противозаконно ли будет, если он построит стену вокруг своей земли, что бы вы о нем подумали, а?

- Я подумал бы, конечно, что он человек эксцентричный, - признал я.

- Если б каждый получал, что ему полагается, наш друг поселился бы в доме с очень высокой стеной вокруг и притом не потратил бы на это ни единого фартинга.

- Где же это? - спросил я, снисходя к остроумию агента.

- Да в вигтаунском сумасшедшем доме, вот где, - воскликнул МакНил, захлебнувшись смехом, и я поехал своей дорогой, оставив его все еще хихикающим над своей веселой шуткой.

Приезд семьи новых арендаторов в Кломбер Холл ничуть не развеял монотонности жизни в нашем богом забытом углу, потому что вместо того, чтобы участвовать в простых удовольствиях, какие может предложить деревенская жизнь, или заинтересоваться, как мы надеялись, нашими попытками улучшить быт нашего небогатого арендаторского и рыбацкого люда, они, казалось, избегали появляться кому бы то ни было на глаза и едва ли вообще выходили за подъездные ворота.

Мы скоро обнаружили, что агент упоминал об ограждении участка не зря, потому что целой толпе рабочих пришлось трудиться вовсю от зари до зари, возводя высокую деревянную ограду вокруг всего имения.

Когда со стеной покончили и увенчали ее остриями, Кломбер Парк остался доступным разве что для какого-нибудь особенно дерзкого взломщика. Можно было подумать, что старый воин так пропитался военным образом мыслей, что, как Дядюшка Тоби, даже в мирное время не мог удержаться от сидения в осаде.

И, что еще более странно, он и припасами дом снабдил, как для осады, потому что Бигби, крупнейший зеленщик Вигтауна, сам похвалился мне в порыве радости и восторга, что генерал прислал ему заказ на сотни дюжин фунтов, банок и пакетов всевозможнейших видов консервированного мяса и овощей.

Можно себе представить, что все эти необыкновенные события не прошли без злых комментариев. По всей округе до самой границы Англии только и говорили, что о новых обитателях Кломбер Холла и о причинах их приезда.

Однако, единственной гипотезой, которую сумели произвести на свет наши буколические умы, осталась та, которая уже приходила в голову агенту, мистеру МакНилу - а именно, что генерал со всей своей семьей подвержен сумасшествию, либо, в качестве альтернативы, что он совершил некое отвратительное преступлние и пытается укрыться от последствий.

Оба эти предположения при сложившихся обстоятельствах были вполне естественны, но ни одно не казалось мне верным.

В самом деле, поведение генерала Хизерстоуна при нашей первой встрече давало все основания подозревать у него душевную болезнь, но никто не мог бы показать себя более разумным или более вежливым человеком, чем он впоследствии.

И потом, его жена и дети вели ту же уединенную жизнь, что и он, так что причина этого не могла заключаться в его собственном здоровье. А предположение, что он скрывается от правосудия казалось еще менее правдоподобным. Вигтаун место хмурое и уединенное, но не настолько уж дикое, чтобы прославленный воин мог надеяться здесь укрыться, да и не стал бы человек, боящийся огласки, давать столько пищи языкам.

В общем, я готов был поверить, что правильное решение загадки заключается в его собственном упоминании о любви к тишине, и что в наши края эту семью загнала почти болезненная жажда отдыха и одиночества. Очень скоро мы убедились, как далеко это стремление к изоляции может их завести.

Однажды утром отец спустился к завтраку с отсветом великой решимости на лице.

- Одень-ка розовое платье, Эстер, - распорядился он, - и ты, Джон, приоденься. Я решил, что мы сегодня прокатимся и засвидетельствуем наше почтение миссис Хизерстоун и генералу.

- Визит в Кломбер! - воскликнула Эстер, хлопая в ладоши.

- Я здесь нахожусь, - произнес отец с достоинством, - не только как управляющий лэрда, но и как его родственник. В этом качестве я уверен, что поступлю согласно его желаниям, если нанесу визит новым соседям и окажу им все внимание, какое только в наших силах. Сейчас им должно быть очень одиноко без друзей и знакомых. Что говорит великий Фирдоуси? "Изысканнейшее украшение в доме - друзья".

Мы с сестрой знали по опыту, что когда старик принимается обосновывать свое решение цитатами из персидских поэтов, это решение уже ничто не поколеблет. Можете не сомневаться, что вечером у дверей стоял фаэтон, а в фаэтоне сидел отец в костюме для визитов и натягивал пару новых перчаток.

- Сюда, дорогие мои, - позвал он нас, ловко щелкая кнутом.

- Покажем генералу, что ему не приходится стыдиться своих соседей.

Увы, гордость всегда предшествует падению. Нашим сытым пони и сияющей упряжи не суждено было в тот день произвести впечатление на арендаторов Кломбера. Мы подъехали к воротам, и я уже собирался выйти открыть их, когда наше внимание привлекла большая деревянная табличка, прибитая к дереву таким образом, что никто не мог пройти, не заметив ее. На белой доске большими черными печатными буквами красовалась следующая гостеприимная надпись:

ГЕНЕРАЛ И МИССИС ХИЗЕРСТОУН

НЕ ИМЕЮТ ЖЕЛАНИЯ

УВЕЛИЧИВАТЬ КРУГ СВОИХ ЗНАКОМСТВ

Несколько минут мы сидели, глядя на этообъявление в

молчаливом изумлении. Потом мы с Эстер,подкупленные

нелепостью всей истории, расхохотались,но отец развернул

упряжку и стал править домой со сжатымигубами и омраченным

лицом. Я никогда не видел этого доброгочеловека так глубоко

возмущенным, и я уверен, что возмутило его не мелочное чувство собственного оскорбленного тщеславия, а мысль о пренебрежении, оказанном лэрду Бренксома, чье достоинство он представлял.

ГЛАВА 4. О молодом человеке с седой головой.

Если я и чувствовал себя уязвленным из-за этого семейного фиаско, то чувство было мимолетным, а вскоре и вовсе стерлось из моей памяти.

Так случилось, что как раз на следующий день мне пришлось проходить той же дорогой, и я остановился взглянуть еще раз на несносный плакат. Я стоял, глядя на него, и задавал себе вопрос, что могло побудить наших соседей предпринять такой оскорбительный шаг, как вдруг заметил милое девичье лицо, выглядывающее ко мне из-за ограды, и белую руку, горячо жестикулирующую, приглашая меня приблизиться. Когда я подошел, то разглядел ту самую молодую леди, которую видел в карете с генералом.