Всем застрявшим в лифте - Сергей Кобах

И вот, приставив лестницу к соседской пристройке, мы с энтузиазмом обкурившихся мартышек ломанулись наверх. Подъем был в два этапа. Сначала на соседскую пристройку, потом, втянув за собой лестницу, мы могли попасть и на нашу крышу. Быстро заделав щели, мы начали спуск вниз, который неожиданно оказался труднее подъема.

Самое страшное было на шатающейся лестнице спуститься на соседскую пристройку, но это упражнение мы выдержали с честью. Побросав вниз пустые емкости из-под пены и герметика, мы начали спускать лестницу. Лежа на мокрой крыше на животе и свесив руки вниз, мы болтали лестницей, которая вдруг зажила своей жизнью. Она становилась и так и этак и еще хрен знает как, но только не так, как нам нужно.

В доме над нами ржала такса.

— Какая-то фигня творится, — сообщил мне

Пашка через десять минут безуспешных попыток установить девайс как надо.

— Угу, — согласился я.

Перспектива до ночи сношаться с лестницей меня как-то не вдохновляла.

А из трубы ветерок доносил запах жаренной в собственном сале свининки. И жаренной в ее же сале картохи. Урчащий от голода желудок — плохой советчик мозгам. Запомните это!

Наконец то мы ракообразно установили лестницу, конец которой уперся под водосточный желоб. Я лег на живот и как загадочная головоногая зверюха пополз ногами вперед к краю крыши, где, по последним данным моего измученного мозга, должна была находиться лестница. Наивный верхолаз! Когда ноги уже больше половины висели над пропастью, я осознал, что эти самые ноги сгибаться в обратную сторону ну никак не хотят, и для того, чтоб нащупать верхнюю ступеньку, мне надо полтела свесить вниз. Запищав, я засучил ручонками в обратном направлении и даже попытался зубами уцепиться за гладкую крышу. Фиг там! Тело с настойчивостью айсберга продолжало движение по мокрой крыше в первоначально заданном направлении. Мне светило гуттаперчевым мальчиком (грустная история кстати), выполнив несколько замысловатых кульбитов, чавкнуться о сыру землю. Но чу! Движение тела приостановилось. Немного передохнув, я понял, в чем дело. Спасибо соседу за водосток! Именно за него я и зацепился этими… Этим… Ремнем, короче. (Чем на самом деле — не скажу.)

Повисев немного таким странным образом, я попытался исправить положение. Немного поизвивавшись, я понял, что назад дорога заказана.

Мокрые листья в водостоке неприятно прилегали к той части тела, которая в данный момент на них лежала. Прямо скажем — мокрые листья в том месте — это некомфортно!

Но делать неча и помощи ждать неоткуда. Ну не от Пашки же, метавшегося по крыше в поиске решения. Его предложения: столкнуть меня ногой — казались какими-то примитивными.

Поерзав немного, я почувствовал — процесс пошел!!! Процесс пошел слишком быстро. Мое нежное тело перевалилось через край и нырнуло вниз. «Ну, песец, — мелькнула мысля, — или об землю, или об лестницу ноги переломаю». Но подляна пришла совсем не оттуда, откуда ее ждали.

Скользнув вниз, я, вдруг ощутил опору под ногами. Это была третья ступенька. Хотя я целился в верхнюю, но и этой обрадовался немеренно.

«Жив», — выдохнул я, и тут освобожденный от моего веса водосток сыграл в обратном направлении. Хат сосед закрепил его на каких-то пружинящих фиговинах.

С радостным звоном освобожденного металла водосток влепляет мне под подбородок нехилую плюху!

Мат застрял в мыслях. Мысли застряли в желудке. Желудок застрял в горле.

Оторвавшись от лестницы, я все-таки изобразил пацана гуттаперчевого. Тока осеннего. Нелепо кувыркаясь и гримасничая, я падал в ворохе осенних листьев, как подбитый летчик.

В доме до истерики ржала такса.

Грохнувшись на свежевскопанную землю и застыв в позе коряги, я самодиагностировал свою биомассу. Все было о’кей.

Главное — водосток от листьев соседу очистили. Теперь будет должен.

Потом я два часа сманивал с крыши Пашку, который, наблюдая кульбиты недоучившегося верхолаза, никак не хотел спускаться вниз.

МОЯ СВАДЬБА

…Танцующие образовали круг, в котором выкидывал коленца дядя невесты. Плясать он не умел, поэтому его танец напоминал прыжки сумасшедшего по минному полю. Круг расступился, и дядя подошел к жениху.

— А ты кто такой? — задал он оригинальный вопрос. Жених, ожидавший от этого питекантропа что-то подобное, моргнул дружкам. С недоуменным: «А собсно, за чЁ-е-ее?» — дядя, копируя Бетмена, покинул помещение.

Шел пятый час свадебного застолья в одном уютном московском кафе.

Невеста, переволновавшаяся накануне, чувствовала себя очень неуютно, тем более что два малолетних придурка — родственники жениха — пять минут назад стащили у ней туфлю и она одной ногой отчаянно мерзла. Подозвав расшалившуюся молодежь, жених им шепотом пообещал использовать туфлю не по назначению, в результате чего свадебная традиция — красть у невесты туфлю — была соблюдена полностью.

Протрезвевший дядя в центре танцпола опять дергался, как паяц, поражая собравшихся способностями своего организма. Под его ногами хрустело стекло, которое в виде тарелок набила там какая-то сумасшедшая тетя. На счастье. Судя по количеству стекла, счастья у молодой семьи должно было быть, как у дурня махорки.

Пошляк тамада, выдавая очередной корявый перл, испуганно смотрел на жениха, так как не далее как полчаса назад получил по загривку за неумение отличать хорошие тосты от пошлых.

Кинооператор, потратив в начале свадьбы десять минут на молодых, теперь снимал в свое удовольствие стройные ножки, мелькающие из-под коротких юбок приглашенных. Заметив такое дело, жених подозвал оператора и вежливо предупредил, что если в фильме не будет правильного баланса между молодыми и приглашенными, то все очень огорчатся. Скорбные лица друзей подтверждали, что огорчаться они будут очень сильно. Проведя инструктаж, жених пошел покурить. Через двадцать минут на улицу вылетел встревоженный тамада. «Там… это… которое… ну это… оператор очень переживает, что не может Вас снять, так как Вас нет в зале». «Идем», — согласился жених. Происходящее стало его утомлять. Поразмыслив о вечных ценностях и взяв невесту в охапку, жених покинул кафе и поехал домой.

На второй день (ну, какая же свадьба без второго дня?) все те же, но уже порядком помятые лица выехали на лоно природы на Москву-реку. Чтоб, значит, среди нетронутого пейзажа еще раз пожелать любви, счастья и как стадо диких ИА-ИА поорать «Горькооо!» Естественно, купленная перед свадьбой водка, в количестве четверти трехтонного контейнера, занимала все свободное от еды место.

На берегу оказалось много-много диких обезь… (зачеркнуто) отдыхающих. Прикинув все за и за, решили не искать нового места, а остаться там, вежливо потеснив компании. Народ, когда просек, что тут щас свадьба гулять будет, очень воодушевился. А когда увидел все припасы, а особенно водку, которую на протяжении восьми метров мы выложили в воду охлаждаться, совсем от радости ошалел. Постепенно гулянка начала напоминать вчерашний вечер, только главного клоуна дяди не было. Вчера он на очередном танцевальном па не смог с ходу встать в третью позицию и теперь, матеря хореографию, лежал дома с вывихнутой ногой.

Постепенно к свадьбе начали подтягиваться отдыхающие, чтоб, значит, в соответствии со старинным русским обычаем поздравить молодых и в соответствии с тем же обычаем нажраться до белочек. Белочки приходили по две-три штуки зараз, и люди, измученные нарзаном, из последних сил отползали в кусты на отсып, давая место вновь прибывшим. Круговорот гостей на свадьбе был представлен в его классическом виде.

Ближе к вечеру неожиданно кончилась водка. Все восемь метров. Изыскав на берегу сидящего в тоске водителя, жених с товарищами отправился в ближайший магазин.

И тут произошло то, о чем жениху до сих пор стыдно. Но раз уж тут все скелетами потрясали…

Магазин был открыт. Он был не просто открыт, он ждал НАС. В нем было прохладно и не было ни одного человека, кроме симпатичной продавщицы, которая горела желанием поделиться с нами своим запасом ценного продукта. Жених протянул деньги, и тут…

«Эй, дай пузырь!» — хозяйским тоном заявил какой-то местный алкаш, влезая без очереди. Жених алкашей не любил. Нет, не так. Он относился к ним с брезгливостью, хотя дома иногда помогал мелкими деньгами страждущему люду.

Сделав замечание, на которое алкаш не обратил внимания, жених призадумался. В обычный день он бы на такое и внимания не обратил, но сегодня день был необычный. Это был ЕГО день.

Алкаш, размером покрупнее жениха, отоварившись вожделенной посудиной, с торжеством глядя на очередь, произнес:-«Вот так!» Пьян он был гораздо сильнее присутствующих.

Его «Вот так» стало последней каплей. Решение пришло моментально.

Растопырив руки, как Ди Каприо на носу «Титаника», алкаш пробороздил воздушный океан в направлении к выходу. Статус-кво был восстановлен.