Новые соединения. Цифровые космополиты в коммуникативную эпоху - Этан Цукерман

Во время вспышки 2002/03 годов инфекция распространялась так быстро, что поначалу даже спровоцировала новый виток теории заговора. Мысль, высказанная малоизвестным российским ученым, стала популярной в китайских чатах: столь опасный и быстро распространяющийся вирус наверняка придумал человек.[19] Однако правда оказалась еще более странной и, пожалуй, еще более тревожной. К апрелю 2003 года ученые ВОЗ обнаружили, что вирус ТОРС происходит от гималайской циветты, хищника размером с крупную кошку, обитающего, в частности, в Южном Китае. Как и эбола, сибирская язва и хантавирус, ТОРС пришел из животного мира. Животным вирус может и не приносить вреда, однако от них он передается людям. Межвидовой барьер ТОРС, скорее всего, преодолел через кровь убитых циветт, мясо которых продается на южнокитайских рынках. А от тех, кто употреблял циветт в пищу, вирус уже через людей добрался до доктора Лю и доктора Урбани.

Длительный инкубационный период и легкость передачи – качества, как будто специально созданные для глобального мира. Такие «суперраспространители», как доктор Лю или Джонни Чэн, профессионалы, постоянно перемещающиеся по воздуху из одного глобального города в другой, приносили с собой и вирус. На одном только рейсе China Airways 112 из Гонконга в Пекин 15 марта один пассажир заразил 22 из 126 своих попутчиков.[20] По мере распространения паники люди стали бояться самолетов, общественного транспорта и других общедоступных пространств глобальных мегаполисов. Нахождение в одном помещении с тысячами незнакомых людей – столь привычное для больших городов – вдруг оказалось неоправданно рискованным делом. Как по Эдварду Лоренцу причиной торнадо в Канзасе оказывался взмах крыльев бабочки в Бразилии, чей-то ужин в Китае мог теперь привести к госпитализации в Канаде.

В итоге ТОРС распространился по 32 странам на всех континентах, за исключением Антарктиды, однако пострадало от него лишь 8 422 человека. И хотя распространение вируса с ноября 2002 по март 2003 года шло по экспоненте, к июлю 2003 года ВОЗ смогла уверенно заявить о подавлении эпидемии.[21] В конце концов самым замечательным в истории с атипичной пневмонией стала не скорость ее распространения, но то, как быстро ее удалось остановить.

Сравним статистику по ТОРС с более ранней эпидемией испанского гриппа. С 1918 по 1920 год треть населения мира, примерно полмиллиарда человек, заразилась смертельной формой гриппа, унесшей около 50 миллионов жизней.[22] На самом деле испанка менее опасна, нежели атипичная пневмония. Смертность от испанки достигала 2,5 %, впрочем, многие болели ей не один раз. От атипичной пневмонии умерло 9,6 % зараженных, и особую опасность она представляла для пожилых людей, смертность среди которых достигала более 50 %. Испанка, как и ТОРС, охватила почти весь мир – вспышки были зафиксированы на далеких тихоокеанских островах и за полярным кругом. Однако носители вируса испанки передвигались в эти отдаленные уголки на пароходах и поездах, а не на трансатлантических авиарейсах. Так почему же ТОРС, столь опасная болезнь, так хорошо приспособленная для глобального распространения, унесла сравнительно немного жизней?

Пожалуй, самую существенную роль в этом сыграл интернет. Остановить атипичную пневмонию стало возможным благодаря глобальному сотрудничеству и коммуникациям, а способность врачей по всему миру быть постоянно на связи и обмениваться информацией онлайн сделала сеть основной линией фронта борьбы с болезнью.

Приведя вьетнамские власти в состояние повышенной готовности, итальянский диагност доктор Урбани запустил глобальный процесс по идентификации, диагностированию и сдерживанию ТОРС, процесс, которым руководила Всемирная организация здравоохранения. Через шесть дней после того, как Урбани приземлился в Бангкоке, ВОЗ запустила защищенный сайт, на котором проводились видеоконференции, координировавшие усилия исследователей в лабораториях по всему миру. Они обменивались рентгеновскими снимками легких, чтобы разработать протокол диагностики, который потом разослали по больницам всего мира вместе с рекомендациями по карантину инфицированных пациентов. Эти меры оказались чрезвычайно эффективными – 90 % всех инфицированных ТОРС заболели до того, как ВОЗ распространила свои рекомендации. Для обнаружения уже существующих и новых вспышек атипичной пневмонии ВОЗ использовала GPHIN (Global Public Health Intelligence Network) – Всемирную информационную сеть общественного здравоохранения. Это программный инструмент, разработанный канадским министерством здравоохранения, который сканирует ленты новостей и другие интернет-ресурсы на упоминание возможных вспышек ТОРС и других необъяснимых случаев заболевания. Более трети выявленных GPHIN слухов привели ВОЗ к реальным вспышкам атипичной пневмонии, которые были обнаружены и блокированы.[23]

ВОЗ пришлось отслеживать публикации в газетах и социальных сетях еще и потому, что не все правительства предоставили точные сведения о распространении заболевания. Из всех стран сильнее всего болезнь поразила Китай, при этом китайское правительство больше других препятствовало предоставлению информации о количестве инфицированных, что, конечно, взаимосвязано. Спустя более чем две недели после всемирного предупреждения ВОЗ китайские власти публично заявляли, что в Пекине зафиксировано всего двенадцать случаев атипичной пневмонии. Пекинский доктор Жианг Янйонг лично лечил более пятидесяти инфицированных и понимал, что цифры, приводимые властями, сильно занижены. О своих опасениях он написал имейл на пекинское и гонконгское телевидение, откуда его письмо переслали в газету Wall Street Journal и журнал Time, которые и привлекли к его соображениям внимание мировой общественности.[24] Менее чем через две недели после публикации в Time статьи о ТОРС в Пекине министр здравоохранения Китая и мэр Пекина были уволены. Новый мэр, следуя инструкциям ВОЗ, закрыл школы, дискотеки и театры. Так международное внимание вернуло Китай в ряды всемирной борьбы с атипичной пневмонией.

Возможность делиться информацией, находясь в разных местах, помогла свести к минимуму вызванные ТОРС и карантинами нарушения привычных связей. В Сингапуре, который пострадал от атипичной пневмонии одним из первых, всех инфицированных поместили в одну палату, а после лечения выпустили на домашний карантин, который отслеживался через установленную правительством видеосвязь. Сингапурские власти также не рекомендовали представителям местной китайской общины отмечать Цинмин – традиционный праздник поминовения усопших, когда принято ходить на кладбища и прибираться на могилах предков. Правительство проявило новаторство и в этом вопросе: опасаясь большого скопления людей на кладбищах, власти призывали жителей воспользоваться онлайн-сервисом, позволяющим покупать приношения и оплачивать работу кладбищенского служащего, который приберется и оставит приношение от их имени.[25]

Описывая успех ВОЗ в блокировании распространения атипичной пневмонии, директор ВОЗ по Западно-Тихоокеанскому региону доктор Шигеру Оми размышляет о том, что, если бы не международные авиалинии, болезнь никогда бы не вышла за пределы небольшой региональной вспышки, а ВОЗ не удалось бы так быстро с ней справиться, не будь у нее такого союзника, как интернет. Будь то врачи разных континентов, вместе изучающие рентгеновские снимки, или госслужащие Торонто и Сингапура, обсуждающие условия карантинов, связь позволяет осуществлять важнейшие совместные проекты, впрочем, как и способствует распространению инфекции.

Эпидемия раскрывается, подобно тайне. Мы не знаем, в какой точке планеты она вспыхнет и какие ранее вполне привычные и безопасные действия однажды приведут к ее распространению по всей планете. Чтобы диагностировать и остановить эпидемию, доктор Оми и другие ученые должны быть в курсе как локальных, так и общемировых событий. Широкий взгляд на мир является обязательным условием для определения потенциальной опасности и нахождения оригинального решения проблемы. Всемирная информационная сеть общественного здравоохранения (GPHIN), с помощью которой исследователи ВОЗ собирали слухи и сведения из газет и интернет-ресурсов, оказалась столь полезной именно потому, что искала ТОРС не только в Китае и Гонконге, но во всех уголках света.

ТОРС – это одна из многих глобальных проблем, с которыми мы сегодня сталкиваемся. Нерешенных вопросов еще очень много: быстро меняющийся климат, взаимосвязанные и неустойчивые финансовые системы, конкуренция за пахотные земли и прочие исчерпаемые природные ресурсы. Глядя в будущее с оптимизмом, мы видим множество подобных GPHIN сетей, которые, сканируя горизонт событий, выявляют угрозы, новые возможности и тут же предлагают решения, но все еще нераскрытая тайна бытия как бы намекает, что перспективы наши по-прежнему туманны.