Воспоминания с Ближнего Востока 1917–1918 годов - Эрнст Параквин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В. С. Мирзеханов (ИВИ РАН), Л. В. Ланник (ИВИ РАН)
Введение
1. О биографии Эрнста Параквина
Эрнст Параквин[8] родился 2 марта 1876 г. в Сааргемюнде в Лотарингии. Его предки перебрались из Валлонии и в итоге осели в Баварии, где Эмиль Параквин сделал карьеру железнодорожного инженера, а затем был переведен в недавно приобретенную только что объединившейся Германской империей новую провинцию. Таким образом, Эрнст Параквин является представителем одного из немногих поколений, чье взросление было полностью связано со Вторым рейхом, а биография в известной степени определялась самим фактом произошедшего в 1870–1871 гг. становления новой мировой державы. Эмиль Параквин умер уже в 1882 г., так что его семья вынуждена была вернуться в Мюнхен, где Эрнст окончил полный курс гимназии и, как и многие его сверстники, избрал пользовавшуюся не только в Пруссии, но и в Баварии высочайшим престижем карьеру военного. В 1894 г. началась почти четвертьвековая служба Параквина в баварской армии, где он быстро получил офицерское звание и решительно принялся делать карьеру. Одним из немногих шансов ускорить очень непростое продвижение по службе стало участие в экспедиции по подавлению движения ихэтуаней в Китае. Отбор в контингент будущей морской пехоты был достаточно строгим, но Параквину удалось его пройти. Боевой опыт позволил ему быстро получить место полкового адъютанта, а в 1907–1910 гг. пройти полный курс обучения в Военной академии в Мюнхене. Пользовавшаяся уникальной степенью самостоятельности в военных вопросах Бавария не обладала лишь одной армейской инстанцией, сопоставимой с тем, что находится в Берлине. Баварский Генеральный штаб не шел в сравнение с детищем Мольтке-старшего и Шлиффена – Большим Генеральным штабом. Именно туда командировались особенно перспективные баварские генштабисты, в том числе прикомандирован к нему в 1911–1913 гг. был и Э. Параквин. Непростая, но, безусловно, амбициозная карьера прерывалась лишь командировками на строевые должности. Именно на таком промежуточном этапе – командования ротой в 4-м баварском пехотном полку – и застала капитана Параквина Великая война.
Первые ее месяцы молодой генштабист провел в ожесточенных боях на Западном фронте в составе 33-й резервной дивизии. Она наступала от Меца на верденском направлении, неся тяжелые потери, но уже к середине сентября фронт стабилизировался. Огромная убыль кадровых офицеров и общий дефицит подготовленных генштабистов во все более разраставшейся армии быстро обеспечили Параквину перевод на более подходящую должность – одного из офицеров Генштаба – во вновь созданном штабе корпуса генерала графа Ф. Ботмера, который должен был помочь австро-венгерским войскам удержать фронт в Карпатах. Вскоре Параквин был произведен в майоры, а затем и получил тогда еще весьма престижный Железный крест 1-го класса. Успешная для Центральных держав кампания 1915 г. на Восточном фронте требовала наращивания военных усилий. Германским офицерам все чаще приходилось возглавлять смешанные соединения, что повышало требования к уровню генштабистов. Баварец Параквин стал 1-м офицером Генштаба в образованном из целого ряда австро-венгерских частей корпусе генерала от кавалерии Маршалла, действовавшем в Галиции. Не подозревая того, он уже вышел на высший этап своей карьеры. Дальнейшие его назначения – в баварские части вновь на Западном фронте, а потом на все более спокойные его участки – ни высоких наград, ни новых званий не принесли. Он вновь оказался в Лотарингии, где фронт со времен его отъезда на Восток нисколько не изменился.
Возможно, поэтому он с куда большей охотой, чем хотел признать в написанной истории семьи[9], последовал вызову в германскую Ставку в Кройцнахе в июле 1917 г., где получил возможность сдвинуть свою карьеру с мертвой точки. Свое пребывание и беседы в Верховном Главнокомандовании он описал, хотя, вероятно, очень о многих разговорах «на высшем уровне» предпочел умолчать. Через три недели его наконец-то вызвали по телеграфу, чтобы предоставить ответственный, сложный и пока совершенно не ясный для него пост: начальника штаба 6-й османской армии, действовавшей в Месопотамии. С самого начала никаких сомнений в возможности неудачи испытывать не приходилось: весной того же года эта армия потерпела тяжелое поражение и потеряла Багдад, что стало сильным ударом по авторитету на Востоке турецких войск, окрепшему было после победы под Кут-эль-Амарой. Задача перед новым начальником штаба армии во главе с Халилом-пашой ставилась явно невыполнимая: отвоевать Багдад. Всю степень бесперспективности усилий на новом своем посту Параквин вынужден был познать только на непосредственном опыте, что потом и легло в основу соответствующей части его воспоминаний.
Он провел в северной Месопотамии более полугода, тщетно борясь с неотвратимой деградацией всей османской военной организации. За это время 6-я турецкая армия избежала действительно катастрофических поражений лишь потому, что британцы не придавали особого значения данному театру военных действий, да и общее положение Центральных держав на Кавказе и Среднем Востоке существенно улучшилось после развала русской армии. Быстрое наступление османских войск в Закавказье в марте – мае 1918 г. и вовсе открыло новые горизонты экспансии, что привело к обострению отношений между Германией и Портой, ведь младотурки вознамерились компенсировать любые потери в Палестине и Месопотамии за счет территорий бывшей Российской империи, пытаясь реализовать эфемерные пантуранские проекты[10]. Решение этой задачи было поручено новой группе армий «Восток», командующим которой стал Халил-паша, взявший с собой и Параквина, ведь тот, несмотря на все разногласия и неудачи, сумел завоевать доверие начальства не только в профессиональном, но и в личностном отношении.
На новом посту Параквин столкнулся с едва ли менее, а во многом и более сложной задачей, хотя в военном отношении действия вверенных ему войск увенчались – после некоторых неудач – взятием Баку 14–15 сентября 1918 г. Эти бои стали последней победой Центральных держав над войсками Антанты во всей Великой войне, однако воспользоваться ее плодами было невозможно. В том числе потому, что и без того сложные отношения между германскими военными
