Эра героев. Тайная стража - Анатолий Шкирич

На земле валялась пара бесценных шкур серебристого горного кота, разбросанные целебные травы смешались с сорняками, а взломанные ящики обнажили образцы камней и кристаллов. Похоже, искатели успели собрать неплохую добычу и, скорее всего, спорили, стоит ли возвратиться до наступления холодов или же остаться на зимовку и уже по весне сплавиться в людные края.

На изгороди повисли клоки шерсти и остались багровые, почти черные, подтеки. Из конюшни выглядывали ноги мертвой лошади, и то, что их обглодало, попыталось сгрызть даже копыта. Утепленная мхом добротная дверь в землянку держалась на одной петле, а исходивший изнутри смрад будил в памяти картины труповозок, переполненных гниющими мертвецами.

Из крошечных дырочек в броне за шлемом вырвались струи перегретого пара, поршни начали ритмично сокращаться, по трубкам гидропривода устремилась жидкость, заставляя сгибаться сочленения, и рыцарь тяжело зашагал вперед. На перевязи левой руки висел тяжелый осадный щит полтора метра высотой. Обычному солдату пришлось бы с натугой справляться с одним его весом, но усиленную механикой руку щит лишь чуть клонил к земле. Правая же латная перчатка сжимала конец длинного баллона, который волочился по земле и оставлял глубокую канаву в увядшей траве рядом с четкими следами.

Слепни только начали виться над кровавыми отметинами и останками лошади. Нападение случилось не больше суток назад, и твари вряд ли ушли далеко после обильного ужина, набив свои прожорливые утробы. Скорее, они закопались поблизости, чтобы время от времени наведываться к гниющим трупам.

Рыцарь все ближе подходил ко входу в смрадную землянку, обходя обломки ящиков, клетей, вырванные колья ограды и разорванные на клочья тряпки. Что бы ни притаилось поблизости, оно продолжало молчаливо наблюдать за незваным гостем.

От опушки леса к строениям тянулись полосы пожухлой травы. Что-то заставило выносливую северную растительность засохнуть, а ведь буквально через день здесь идут дожди, и в любую ямку за минуту набирается пригоршня мутноватой воды.

«Есть особые твари, трупоеды, что передвигаются под землей в узких, прорытых длинными когтями ходах. Дабы стенки неглубоких туннелей не осыпались, эти бестии смачивают комья земли и камни, как цементом, своей слюной. Но, как и все их нечистое существование, она отравляет все вокруг, заставляя гнить деревья и сохнуть кустарники» (Монстронариум Диких Земель, том третий).

За дверью землянки была наспех свалена грубая мебель. Похоже, услышав треск костей и истошное ржание заживо пожираемой лошади, несчастные попытались скрыться за надежными стенами. Они сгребли весь скарб к входной двери и замерли в ожидании. А затем пол землянки разверзся, отдавая их на расправу ненасытным оскаленным пастям.

Рыцарь остановился в паре шагов от наклонного входа в землянку, где доносившееся зловоние уже невыносимо мутило чувства. Идти вниз значило оказаться в окружении существ, для которых подземный мир и тьма были родной стихией. Но сами на поверхность среди бела дня эти твари просто так не выползут.

Тяжелый баллон упал на землю. Заостренный конец щита вонзился в пожухлую полосу дерна, и, орудуя им, словно простой лопатой, рыцарь начал разгребать почву. Верхний мягкий слой с остатками корешков легко откатился комьями в сторону, обнажая светло-коричневый грунт, утрамбованный почти до каменной плотности. Теперь щит обратился в молот. Один за другим удары тяжелой пластины обрушивались на твердь, пока та не осыпалась вниз, открыв темный провал, смердевший гнилью и разложением.

Подтащив баллон к отверстию, рыцарь с усилием повернул массивный вентиль, и из крана тут же забила струя невидимого газа. Задержав дыхание, воитель осторожно подтащил емкость к провалу, стараясь сам не свалиться вниз. Со щелчком включился механизм отсчета, и баллон рухнул в темноту туннеля.

Гномы веками совершенствовали свое оружие, борясь с многочисленными монстрами, обитающими на подземных тропах. А все лучшее рано или поздно оказывается на вооружении Ордена. Тяжелее воздуха, бесцветный газ начал заполнять извилистые узкие тоннели. Неважно, как далеко они простирались под землей, сколько ответвлений и укромных местечек с залегшими в них тварями.

Рыцарь усмехнулся, представив, как бестии внюхиваются в окружавший их смрад. Сдвинув поудобнее щит, воитель попятился от входа в подземный туннель, выходя на центр поляны. Из ножен мягко потянулось лезвие полуторного меча. Огонь выманит этих тварей на поверхность, но прикончить их так легко не получится. Верный клинок положит конец недостойной даже не жизни, а ее тлетворному подобию, порожденному неподконтрольной магией.

Закрыв глаза, рыцарь ждал. Щит прикрывал левое плечо, гарда вознесенного меча прислонена к груди. Нет, он не молился, вера в богов давно утрачена. Лишь Орден стоит на страже разумных существ, но и не к нему обращены его мысли. Как учили святые отцы, Орден лишь кузница, в которой куется дух и воля. Нельзя думать ни об оставленных друзьях, ни о ждущих его возвращения родных, ни о той, чей лик навеки в его памяти. Иначе клинок может дрогнуть в самый неподходящий момент, или пожалеешь себя и тогда замешкаешься, подумаешь об отступлении, и чужой выпад достанет тебя сквозь броню.

В нем нет ненависти к врагам. Они не виноваты, что их сотворили алчущими тварями. Они лишь частички мироздания, извращенные проклятым колдовством. Без души, без сознания, они сотворены, чтобы нести хаос и погибель. А он лишь каленое железо, которым вселенная выжигает язву на своем теле. И клинок его – орудие порядка… Удар сердца следовал за ударом, стуча как барабан в сгустившейся тишине.

Огненная вспышка пронзила смеженные веки. Пламенная волна, разметав землю, осыпав поляну градом камней и обрушив вниз своды подземных туннелей, прошлась ветвистой огненной молнией по всей делянке. Среди жара вспухавших из-под земли огненных облаков замелькали воющие тени. Одна, вторая… полдюжины… да сколько же их выбралось на эту крошечную полянку?

Лезвие меча обрушилось сверху вниз на ринувшуюся к ногам пылающую мерзость. Обугленный череп с заостренными клыками, жаждавшими вонзиться в плоть, развалился на две залитые черной жижей половинки. Кромсая броню, в плечо вцепилась другая тварь. Размером с крупную обезьяну, но сильнее и проворнее. Запах короткой паленой шерсти, дикое визжание, брызжущая темная слюна и мелькающие загнутые когти.

Рукоятка меча, налетев на протянутую конечность, сокрушила кости, щит встретил другую кинувшуюся тварь, и ее клыки бессильно заскребли по зеркально гладкой поверхности. Но все новые тлетворные порождения треклятой магии бросались на него, и скоро гибкие сочленения лат будут перегрызены, трубки с жидкостями разорваны, разломаны поршни и механизмы доспеха, и они просто задавят его массой.

Отточенный клинок покрылся мельчайшими зазубринами и уже не рассекал бритвенным лезвием темную плоть и оскаленные морды, а резал подобно пиле, с трудом пронзая плотную шкуру. Мышцы, даже усиленные механикой доспехов, наливались губительной усталостью, все медленнее и медленнее разбрасывая сокрушающими ударами стаю воющих тварей. Но и из объятых пламенем тоннелей уже перестало вырываться подкрепление. Он выманил весь жуткий выводок подземных тварей. Пора.

Отпустив меч, застрявший в месиве из копошащихся тел, рыцарь выхватил с крепления на бедре короткий стержень. Вверх, к облачному покрову, устремилась желтая вспышка. И, как только золотистая звезда воспарила над лесом, тотчас раздался нарастающий гул запущенных что есть силы лопастей двойных винтов. Над недалеким пологом леса вознесся вытянутый корпус ветролета с матовой кабиной, по бокам которой в широких стальных обручах раскручивались винты, приведенные в движение паровыми моторами, что были скрыты пластинами брони в хвосте летательного аппарата. С подвешенных под кабиной орудий сорвались яркие вспышки. И рыцарь приник к земле, расшвыряв последним усилием навалившихся тварей и прикрыв себя стеной щита.

Еще в воздухе выпущенные снаряды обратились в огненные шары, и, достигнув делянки, они растеклись по земле вздымающимся до небес пламенем. Устояв под сметающей все на своем пути ударной волной, рыцарь с трудом удержал щит на плече. Один за другим вокруг вспухали жаркие цветки, расшвыривая горящие останки тварей, пылающие обломки и шрапнель камней. Шерстяная подкладка под доспехами спасла от ожогов нагревшимся металлом, но на лице осталась пара волдырей от шлема, да на ребрах и ногах начали наливаться синяки от разлетевшейся гальки.

Едва стихли утюжившие окрестности удары, рыцарь отбросил потяжелевший, полузасыпанный землей и горящим мусором щит и с усилием привстал с коленей. Ближайшие деревья дрожали, их ветви обгорели, остались лишь обломанные сучья, а листва исчезла напрочь, превратившись в удушливый дым. Перекопанная небесными ударами поляна кое-где еще горела, местами поднимались дымки, а кое-где валялись скорченные разорванные тела трупоедов. Нагнувшись, рыцарь вытащил из-под очередного обугленного трупа свой клинок и смахнул налипший слой земли с затупившегося лезвия.