Лорд Воронов - Гэв Торп

— Я бы счел это ловушкой, — сказал кустодий. — Это показалось бы мне идеальной возможностью для засады.

— Но разве наши союзники не подумают того же? — спросил Соухоуноу. — Вражеская уловка, чтобы заманить всех в одно место?

— Возможно, но у одиноких кораблей и небольших флотилий больше шансов вырваться из подобной ловушки, чем у крупного флота. И они захотят верить, что это правда, тогда как врагами будет двигать предосторожность. Когда они начнут прибывать, то смогут отправить собственные сообщения, так что по их слову к нам стечется еще больше воинов.

Кустодий, не выглядевший убежденным, задумчиво потер подбородок.

— От чьего имени ты станешь командовать такими силами? Ты много о себе возомнил, если считаешь, что воины из многих легионов пойдут за тобой. Последний, кто обладал такой властью, был Магистр Войны…

— Мне не нужно больше власти, чем той, что даровал мне Император в день, когда сделал меня командующим Девятнадцатого легиона, — ответил Коракс. — Я — примарх легионес астартес, и хотя титул за последние годы померк, он все еще кое — что значит как для меня, так и для других. Я восстановлю честь своего звания и докажу, что верность пока остается благодетелью в эти смутные времена.

— И где мы начнем сбор армии? — спросил Аркат.

Коракс повернулся к стенной панели и активировал гололитическую карту, проецируемую из установленных на высоком потолке линз. Он прокрутил пару дисков и нажал несколько кнопок на панели, пока изображение не сконцентрировалось на изолированной звездной системе в паре десятков световых годов.

— Здесь, — сказал примарх. — Система, которую мы освободили пятьдесят дней назад — Скарато.

II

— Во времена Великого крестового похода конклавы легионов были грандиозными мероприятиями, наполненные празднествами, церемониями и пышностью, — задумчиво произнес Алони, вглядываясь в пламя огромного камина, которое освещало зал. Огонь отблескивал от десятка золотых штифтов выслуги лет, вбитых в его лоб и скальп. — Это же кажется скорее советом воров.

Зал предназначался для куда более торжественных событий, вроде тех, о которых сейчас вспоминал Алони. Комната имела почти двести метров в длину и сорок в высоту, ее громадный сводчатый потолок поддерживали колонны размером с ногу титана. Камин был достаточно большим, чтобы в нем поместился «Носорог», а жар подпитываемого газом огня ощущался даже на расстоянии в пару десятков метров, где и стоял сейчас космический десантник. В дымоходе скрывалась теплоотдающая система, которая питала висевшие над головой огромные канделябры, похожие на созвездия.

Казалось, лишь здесь примарх чувствовал себя уютно; остальные дворцовые комнаты выглядели слишком маленькими, чтобы вместить клокотавшую внутри него энергию, коридоры слишком узкими даже для тех, кто вырос в застенках Ликея. После своего заявления и прибытия на Скарато Коракс был полон энергии и едва сдерживал жажду действия.

Он сидел на импровизированном троне за широким столом, перенесенным из его каюты на «Мстителе». В сочетании с позолоченными украшениями и яркими фресками грандиозный кабинет скорее походил на зал для балов, нежели военных совещаний.

— Таковы обстоятельства, — ответил примарх. — Сколько уже прибыло?

— Триста двенадцать легионеров, — сказал Алони, даже не сверяясь с инфопланшетом у себя в руках. — Только что прилетел небольшой лихтер, дооснащенный варп-двигателями и полями Геллера, с семью Железными Руками на борту. Они выжидали в системе Аквиния.

— Я ведь говорил Аркату, что они откликнутся на зов, — произнес Коракс. Он подался вперед, отодвинув груды отчетов, и собирался что — то сказать, но звук открывающихся дверей заставил его обернуться. Алони оглянулся и увидел, как в зал входит баронесса Наима Старотрендар. Женщина была приземистой, немолодой, с заметной хромотой и свежим порезом на левой щеке, физически слабой. Но лишь ее отказ отдать Скарато Сынам Гора, упорство в сохранении части старого правящего класса, а также организация сопротивления вымостили дорогу для восстания, начатого после тайного внедрения Алони менее ста дней назад.

Она уверенно направилась к примарху и, заставив стоявшего у нее на пути космического десантника отступить в сторону, остановилась возле стола. Судя по всему, баронесса ни на миг не сомневалась, что Алони уступит ей дорогу. Ее лицо было строгим, но когда она заговорила, голос оказался на удивление мягким.

— Некоторые мятежные элементы — те, кто открыто сотрудничали с Сынами Гора — еще прячутся в своих норах, — сказала им фактическая правительница планеты. — Я начала процедуру открытия трибуналов, но боюсь, люди слишком возбуждены и злы, чтобы ждать справедливых судебных процессов.

— Это понятно, но недопустимо, — столь же тихо ответил Коракс. Пару секунд он смотрел на Наиму, длинным пальцем потирая подбородок. — Чувствую, у тебя есть предложение, как нам не допустить правосудия толпы.

— Нужно выдать совместное заявление, — скрестив руки, произнесла Наима. — Воззвание от лица нас обоих с просьбой сохранять спокойствие должно остудить худшие проявления гнева. Вы известны как освободитель и борец за справедливость. Если вы подкрепите мое слово своим, если вы гарантируете, что все те, кто обратился против своего народа, понесут наказание, жители Скарато поверят вам.

— Я не могу дать такого обещания, — сказал Коракс и пожал плечами. — Я верю в то, что ты сдержишь слово, но меня здесь не будет, чтобы надзирать за соблюдением Имперского закона.

— Но некоторые воины ведь останутся? — Наима напряглась и бросила взгляд на Алони. — Вы должны поддерживать хотя бы видимость присутствия после отгремевших здесь событий. Десяток кораблей за столько дней, а как насчет тех, что прибудут после вашего отлета? А если Сыны Гора вернутся, дабы вернуть то, что вы отняли у них?

— Я вырвал Скарато из хватки Гора, но теперь лишь от жителей твоего мира зависит, сумеют ли они не допустить, чтобы она сжалась снова. Мы оставим вам несколько кораблей, на которые вы сможете поднять команды, но мои легионеры нужны в других местах, для освобождения иных планет и систем.

Наима поникла, но Коракс улыбнулся, встал с трона и протянул женщине руку. Примарх смотрел прямо на нее, его черные глаза сверкали в свете огня, кожа была белой как мел.

— Когда сюда пришли Сыны Гора, они были на пике мощи и в бессчетных количествах. Моя цель состоит в том, чтобы они больше не вернулись, и определенно не с такими силами, но для этого мне нужно вести войну в других местах. Если я останусь, если превращу Скарато в базу для операций, можешь не сомневаться, предатели вернутся — в таких количествах, против которых я не сумею защитить вас.

— Лорд Коракс, я понимаю, что у вас есть куда более важные дела, чем судьба Скарато, но ради нас, ради меня, безопасность этого мира и его жителей лежит на ваших плечах. Вы сказали нам, что поддержка Гора обернется для Скарато бедой, и я поверила вам, в самом деле поверила. Сыны Гора не были любимыми хозяевами, мы знаем это по собственному опыту, — Наима махнула рукой в сторону двери. — Но мои люди боятся. Лучше, они могут сказать, иметь плохого хозяина, но жить, чем сопротивляться и погибнуть.

— Вы не должны поддаваться отчаянию, — сказал Алони, встревоженный словами женщины. — Скарато прожил пару лет под гнетом тирана. Наш мир — Ликей, планета, на которой я вырос — угнетали бессчетные поколения. Я родился в тюрьме и считался виновным лишь потому, что моей матерью была женщина, пытавшаяся протестовать против надзирателя, который не позволял ей отдыхать во время беременности. Я не знал, что может быть иная жизнь, кроме как в заключении и тяжелом труде, от первых моих воспоминаний и до того, как я стал достаточно взрослым, чтобы поднимать лазерную кирку. Были там и такие, чье единственное преступление заключалось в том, что их предки семь или восемь поколений назад чем — то прогневили деспотов Киавара.

Эти мысли злили Алони даже по прошествии столько времени, и он уперся пристальным взором в скаратоанского лидера. Космический десантник невольно сжал кулаки, скорчившись от воспоминаний.

— Если ты капитулируешь перед угрозой Гора, то приговоришь своих людей к той же участи, — продолжил Алони. — Я понимаю, это непросто, но лорд Коракс показал нам, что не нужно просто принимать выбор между рабством и смертью. Может, ради самих себя, нам нужно пожертвовать жизнями, но такая жертва подарит свободу другим.

Наима была поражена страстностью аргументов Алони. По прибытии на Скарато легионер обнаружил, что сопротивление здесь ширилось, готовясь превратиться в назначенное восстание. Тогда не было нужды в риторике и доводах — все, что требовалось, это заверение в том, что если сопротивление не угаснет, Гвардия Ворона обязательно придет на помощь. Одно его присутствие воспламенило надежду. Какое — то время Наима, чуть нахмурив лоб, всматривалась в командора. Алони задавался вопросом, встревожило ли ее сказанное, или же она пыталась понять, простак ли он. Баронесса почесала мочки ушей, верный признак глубокого раздумья, как уже успел отметить для себя Алони.