Связь времен - Ольга Парахина

ГОЛГОФА

Беспощаден век,Злобно дик закон,Каждый человекСловно раб пленён.

Беспросветен мрак,Безнадёжен путь,И никто никакНе постигнет суть

Этой злобной тьмы,Крепкой, как стена.Души и умыДушит сатана.

Скованы в кольцоНенависть и ложь,Кто поднял лицо,Получает нож.

Или острый меч,Или тяжкий крест,Не расправить плеч –Сразу под арест.

Неизбывен страх,Тошнотворна муть,Каждый новый шагУдлиняет путь.

Правит только РимИ его мечи.Все лежат под ним –Сдохни и молчи!

Легионов шаг –Шелест саранчи.Кто не наш – тот враг,Сдохни и молчи.

И парят орлыВ золоте эмблем,Словно со скалыИщут Вифлеем.

Беспощаден суд,Непосилен страх,Век жесток и крут,Кто не раб, тот враг.

Возвеличен РимВыше всех небес,Грозен и незримКесарь правит здесь.

Легионов стройНе даёт упасть,Каменной стенойОграждая власть.

В Горней выси – свет,На Голгофе – тьма,Милосердья нет,Мир сошёл с ума.

Беспощаден век,Неуёмна власть,Бог и человекОсужден на казнь.

Сколько рук ни мой –Не отмоешь грех!Разве ты немой,Чтобы слушать всех?

Чернь вопит – распни!Одолей свой страх:Цезарь и они –Всё едино – прах.

А Ему даноМерой выше мер:Претворять в виноВоду низших сфер,

Поднимать с одра,Возвращать из тьмы.Мудрость не мудра,Где не властны мы.

Святость древних книгЗаменил обряд.Жизнь – единый миг,И Завет не свят.

Уж который векТает в небе вздох –Этот человекБыл рожден как Бог.

На глазах у всехУмирает Он,Неискупен грех,Бесконечен стон.

Опустилась мгла,Содрогнулась твердь,Над холмом крылаРаспростёрла смерть.

Раскатился гром,Раскололась тьма,С неба пал огоньНа кресты холма.

Кровью смыло грех.Вдаль ушла гроза.Он погиб за всех.Небо – как слеза.

Превратилась кровьВ веру и слова,Бог – всегда любовь.И любовь жива.

Но отмерен срокИ наступит свет.И воскреснет Бог,Значит – смерти нет!

ЗАВЕТ

Где солнце золотит священный камень,С горою слит исчезнувший ковчег,Сокрытый тайно на глазах у всехМежду ложниц божественных скрижалей.

Неведом людям истинный Синай,Где глубоко Завет упрятан в недра.Иссох родник от времени и ветра.Бог никому не открывает тайн.

Там, где склон безжизненно сух,Куст на скалах горит огнём,Словно в нем воплотился ДухИ навеки остался в нём.

МОИСЕЙ

Он погладил камень рукой,Глянул в небо без птичьих стайИ подумал: вот ты какой,Вход в давно обещанный рай!

Нету речек в море песка,Голый камень гладок и строг.И в глазах у людей тоска –Неужели забыл их Бог?!

Сколько длится уже исход?Ноги сбиты в песках времён,Над горою горит восход.Тяжки судьбы иных племён…

То ли ропот, а то ли стон,Словно марево над землёй.Тот, кто был однажды пленён,Этот плен понесет с собой.

Но он знает, что за горойЗавершается долгий путь.И рассветной тихой поройСел в последний раз отдохнуть.

За горою этой вдалиВсё народу его дано,И плывет от дивной землиВоздух, сладостный как вино.

Там народ его обретётСвой указанный Богом дом.Он один на горé умрёт,Для него не будет «потом».

У последней черты своейНа камнях он сел отдохнуть,И сказал себе Моисей:«Труд мой кончен, и кончен путь.

Я же выполнил всё, что мог,Я привел их сюда сквозь тьмуТак, как мне заповедал Бог,Так, как я обещал Ему.

Посох мой о дороги сбит –Повелитель вод и огня.Жизнь во мне хоть ещё горит,За горою нету меня.

Внемля голосу с вышины,Я познал невозможный свет.Я услышал гром тишины.Вопросив, получил ответ.

Мне дарила воду скалаИ кормила манна с небес.Жизнь моя почти истекла,И утратил мой посох вес».

Он погладил камень рукой –Вот и близок конец пути.Скоро он обретёт покой,А народу пора войти

В ту страну, где его душа,Где сладки молоко и мёд.И уже почти не дыша,Напоследок шагнул вперёд,

Посох пастырский к небу вздел –Он исполнил данный обетИ привёл их в родной удел.Он их вывел из тьмы на свет!

С неба ясного рухнул громИ упал огонь золотой.Он обрёл вожделенный домИ навеки обрёл покой.

БРОДСКИЙ (Юбилейное)

Над Венецией гуляет тёплый ветер,И вода в каналах тяжко шевелится,На дворе семидесятипятилетье –Дата, ей уже империя гордится!

А дела у той империи не гладки,Хоть теперь она и стала чуть обширней,Ей приходится сейчас совсем не сладко.Дух поэта бродит меж смолистых пиний.

На Васильевский он больше не вернётся –Там горюют тени сгинувших навечно.Если вдруг опять империя проснётся,Лучше спать вдали, под кипарисной свечкой.

Говорят теперь, что был он патриотом,Что беды забыть язык родной боялся,И что Нобеля добыл кровавым потом,Что по миру в поисках себя скитался.

Говорят, что он-то был в душе имперцем,И страдал всю жизнь от этого разлада,Надорвал своё замученное сердцеПотому, что жил не так, как было надо.

Будто слишком уж упёрто и упрямоПостигал всю жизнь, что истинно, что ложно,А в стране одни остались папа с мамой,И забрать к себе их было невозможно.

Для империй недоступно покаянье,Только грубый разговор с позиций силы.Раз навечно было это расставанье,Пусть душа его гуляет между пиний.

И пускай под скромной кипарисной сеньюВечно мирно почивает прах остылый,Чтоб империя своей могучей теньюНе закрыла солнца над его могилой.

СТАЯ

Поэта порвала стая,

Конец ознакомительного фрагмента.