Власть молнии - Олег Авраменко

Да что тут гадать! Законных детей у Пеменхата быть не может: мастер – человек без роду, без племени, нет у него ни кола ни двора. Значит, эта Нанема ни в коем случае не его дочь. Выходит, просто молоденькая служанка при старом господине, по совместительству выполняющая известные обязанности…

Ах ты! Хозяйством обзавёлся. Путников усталых пригреваешь, а самому девчушка кровушку старую гоняет. Хитер, мерзавец. А брови-то как дрогнули, когда про покупку девки твоей намекнул… Вот тебе новая задачка, решай!

– Что-то в горле першит, – пробурчал Карсидар с набитым ртом. – Чем бы у тебя его промочить?

– Нанема, вина господину, – коротко бросил Пеменхат, а сам, мило улыбаясь, продолжил рассказывать о том, как на позапрошлой ярмарке пьяные слуги здешнего герцога сцепились с королевскими гвардейцами и чем это кончилось.

Девушка быстро вышла из зала и вскоре вернулась с небольшим кувшинчиком. Едва она приблизилась к Карсидару на расстояние вытянутой руки, как тот резко рванулся, схватил девушку за талию и, с нагловатым видом глядя прямо в глаза трактирщику, принялся немилосердно тискать её. Нанема взвизгнула, выронила кувшин, который разбился вдребезги, и попыталась вырваться. Карсидар не отпускал. Пеменхат прервал свои словоизлияния и молча смотрел на это безобразие.

Когда Карсидару наскучила «проверка», он молча оттолкнул девушку, схватил самую большую кость с остатками мяса и со злостью впился в неё зубами.

– Нанема, убери, – как ни в чем не бывало велел трактирщик. – До чего же ты неловкая! Не могла кувшин удержать?

– Так я… – попыталась возразить девушка.

– А я говорю: ты неловкая, вот и убирай, – в голосе старого Пеменхата впервые проскользнула нотка раздражения, но он быстро взял себя в руки и елейным голосочком продолжил прерванный рассказ на том же месте, на котором перед тем остановился:

– И вот представьте себе, господин мой, что тогда началось! Помощь подоспела как раз вовремя, потому как одному гвардейцу уже размозжили башку, а другому выпустили кишки. Вновь прибывшие с мечами наголо бросились в атаку, слуги опрокинули стол – и пошла потеха!..

Нанема вернулась в зал с тряпкой и принялась вымакивать растекшееся по полу вино и собирать в передник черепки.

– Больно сырое у тебя мясо, любезнейший, – сказал Карсидар и легонько шлепнул служанку по мягкому месту, когда та случайно повернулась к нему спиной.

Нанема тихонько ойкнула, однако выразить возмущение по поводу столь бесцеремонного обхождения в более решительной форме не посмела. Она лишь отодвинулась подальше от Карсидара и краем глаза пугливо следила, чтобы он не давал воли рукам.

– Мясо сырое? – переспросил Пеменхат, словно и не понял, на какое мясо намекнул посетитель. – Так вы же сами торопили с ужином, господин мой! Вот и попало оно к вам на стол непрожаренным… Вы лучше послушайте, что было потом. Один из слуг, что забаррикадировались за опрокинутым столом, левшой был, так он…

Карсидар медленно жевал кусок жаркого и с грустью размышлял о том, до чего же по-скотски устроен мир и в каких убогих духом ублюдков превращает жизнь даже самых лучших из людей. Никакой ошибки не было: мастер Ромгурф говорил именно о том человеке, который сейчас забрался за стойку и разливался там соловьём по поводу прошлогодней пьяной потасовки черни. Без сомнения, славный мастер Пеменхат превратился в старого жирного борова, до отвращения угодливого трактирщика, которого уже ничто в жизни не волнует, кроме денег. Мальчишка вон волком на наглого гостя смотрит… хорош мальчишка, право слово! А вот хозяин его – так просто смердящая куча навоза, ничего больше. Никакой это не обломок былого величия, никакой не человек из легенд и баллад. Не осталось в нём ничего величественного и легендарного. Он теперь только и может, что взахлёб рассказывать о чужих драках да угодливо отвечать на дерзости случайных посетителей его мерзкого заведения.

Такого и убить мало чести.

Убить?..

Собственно, что с ним ещё делать?! Уйти, оставив его в живых? Допустить, чтобы он тут заживо догнивал и других заражал духом разложения? Взять хотя бы мальчишку и девицу. Ведь научит он, непременно научит такого замечательного мальчугана гнуть спину перед сильными мира сего и угодливо ухмыляться первому встречному подонку, в кармане которого позвякивают деньжата! А Нанема? Он и теперь не защищает девушку, хотя та наверняка является его любовницей. Во что же превратится бедняжка со временем? В вытертую подстилку для случайных постояльцев! Вот и получается, как минимум, две загубленные молодые жизни…

Значит, действительно лучше сильной и властной рукой прекратить это безобразие, пока не слишком поздно. И никто из мастеров его не осудит. Наоборот, скажут: молодец Карсидар, защитил этих двоих от влияния жалкого ублюдка. Да и имя Пеменхата сберёг во всей его громкой славе, легенду спас от грязи проклятой реальности. Пусть же потомки распевают красивые баллады о невероятных подвигах Пеменхата и забудут борова-трактирщика, мир праху его!..

Итак, вынести краткий приговор и уложить на месте. Только быстро, чтоб никто ничего не успел сообразить. И прочь отсюда!

Карсидар тотчас придумал, каким способом разделаться с Пеменхатом, чтобы те, кому надо, поняли, кто совершил казнь. Он также знал, что именно скажет сейчас старику. Представлял даже, как перекосится от ужаса его лоснящаяся рожа, как ослабеют коленки и как в предчувствии неминуемой смерти старик попытается спастись… но будет поздно! Всё это уже не волновало Карсидара, поскольку главный вопрос – кого же выбрать в качестве спутника в дорогу – оставался, таким образом, открытым.

Потому Карсидар не обратил должного внимания на действия трактирщика и слуг, когда он, облизав оловянную ложку, принялся медленно засовывать её в рукав куртки ручкой наружу. В мыслях он уже перебирал имена и сравнивал разрозненные сведения о возможных кандидатах в спутники…

К действительности Карсидара вернул громкий вопль Нанемы. Вздрогнув, он быстро повернулся к ней и увидел, что, рассыпав черепки кувшина, девица со всех ног улепётывает из зала. В ту же секунду Карсидар ощутил на затылке убийственной силы взгляд и услышал грозное:

– Милостивый государь!!!

Если бы сейчас не требовалось изображать презирающего всех и вся благородного выродка, Карсидар бы с удовольствием и от всей души расхохотался. Однако, сохраняя прежний надменно-брезгливый вид, он обернулся к стойке и увидел то, чего уж и не чаял увидеть – разгневанного Пеменхата!

– Милостивый государь, – повторил трактирщик сурово. – Вы что, всегда воруете ложки в придорожных харчевнях?