Радиобеседы - Андреас Конанос

Помнишь ли, что ты мне однажды рассказал?

— Как-то раз под вечер я сидел и ждал телефонного звонка — хоть от кого-нибудь. Но никто не звонил. Никто. Никто мной не интересовался — живой ли я, мертвый. Неужели никто меня не любит? Но вдруг зазвонил телефон, я бросился к нему, обрадованный, и подумал: «Вот и вспомнили про меня!» А знаешь, что это было? Звонили в аптеку, ошиблись номером… Позвонили мне по ошибке. Кто-то подумал обо мне по ошибке.

А что я тебе ответил тогда?

— Есть Кто-то, Кто любит тебя не по ошибке, Кто по-настоящему тебя любит, всегда, днем и ночью, 24 часа в сутки, смотрит на тебя и ждет, чтобы ты обратил на Него внимание. Но ты этого не понял и потому страдаешь. Просишь любви тут и там. А ведь есть настоящая любовь, и она вокруг нас — это любовь Христа. Она такая смиренная, такая терпеливая, она надеется, что наступит время, когда ты найдешь для Него немного времени! Когда уделишь Ему хотя бы малую толику своего внимания, чтобы Он сказал тебе, что любит тебя. Когда ты на минуту выключишь телевизор и откроешь глаза души, чтобы увидеть Его? Когда начнешь читать Писание, чтобы освятиться? Когда возьмешь четки и начнешь молиться, чтобы получить Божию благодать? Господь ждет этого и говорит тебе:

— Ты ждешь телефонного звонка, но Я возлюбил тебя раньше изобретения телефона, возлюбил тебя раньше создания мира! Я нашел способ сказать это твоему сердцу. Но твое сердце никогда не работает должным образом, никогда твое сердце не думает обо Мне. Ты постоянно занят одним — другим — третьим, и у тебя нет времени услышать Меня, когда я с тобой говорю. Не останавливаешься даже на минуту, чтобы услышать, как Я говорю тебе: «Чадо мое, однажды — две тысячи лет тому назад — в полдень на Голгофе Я пролил за тебя Свою кровь. Кто другой умер бы ради тебя? Кто бы позволил себя распять на Кресте за тебя? Кто бы пострадал за тебя? Кто бы из любви к тебе Божественной кровью обагрил землю?»

Понимаешь ли ты это? И не говори мне, что это теории и мифы, потому что если бы это было так, то эта любовь не укрепляла бы так много людей, не делала бы вот того монаха со Святой Горы Афон, затворившегося в келье, таким счастливым. Если то, о чем мы говорим, было бы мифом, то это не укрепляло бы жизнь вот того человека в искушениях, невзгодах, во время постов, в нищете, жажде, лишениях.

Помнишь ли ты, что сказал мне, когда мы с тобой были на Афоне?

— Я не хочу выходить из кельи, пусть хоть бомбят снаружи. Это такая радость, когда я в келье, и выходить не хочется!

А что такого было в этой келье?

Она закрыта для мирских радостей. Это маленькая келья, размером три на три метра, — но в ней есть Христос, Святая Троица, в ней Божия благодать, Святой Дух. Внутри — простор неба и бесконечная, прекраснейшая равнина, благоухающая розами. И монах не хочет выходить из своей кельи. Кто там его удерживает? Христос — Тот, Кого ты называешь басней. Если возлюбишь Христа, то никогда, никогда не почувствуешь себя одиноким. Мне, может быть, и не удастся достичь этого, но ты можешь этим жить. Пусть мы, которые об этом говорим, «ненастоящие», но это не имеет значения. Ты можешь быть мудрым, можешь уловить смысл, сделаешь шаг, который мы еще не сделали. Но и мы этого хотим. Хотим и пытаемся. А ты тот, у которого есть желание, жажда, искренность, благорасположение в душе — так сделай этот шаг. Дерзай. Не смотри на меня, не смотри на других — мы только говорим, а ничего не делаем. И тебе что мешает? Действуй, подвизайся, живи, чтобы быть радостным, счастливым, чтобы испытать счастье, — ты этого заслуживаешь. Все это так прекрасно. Едва подумаешь об этом, как твое сердце наполнится радостью и счастьем, почувствует себя умиротворенным. Все это тебе даст Христос.

Тот, кто этим живет, что скажет? Я живу в Господе? Да. Но обычно тот, кто любит, не говорит, а молится. Молится о себе, обо мне, беседующем с тобой, обо всем мире, произнося такие слова: «Господь мой, прав тот человек, что мне сказал: я живу этим. Помилуй его и всех людей, которые этим живут».

Когда говоришь о Господе, ты не устаешь. Господь освежает, а от меня ты устаешь, потому что я просто человек. И ты человек, а мы, люди, устаем друг от друга. Подумал о Христе, «подумал я о Господе и обрадовался», обрадовалась моя душа, наполнила мою жизнь смыслом. То есть когда думаешь о Господе — не устаешь, хочешь говорить о Нем, радуешься, когда думаешь о Нем. Твоя жизнь изменится. Об этом опьянении, безумии сказал старец Порфирий одной монахине:

— Помолюсь Христу, чтобы Он сделал тебя не безрассудной, а богобезрассудной, то есть безумной для Бога.

Станем же мы безрассудными для Бога. Отринем ум для божественного счастья. Все в этом мире ищут какие-то безумия, опьяняют себя вином и телевизором, хотят оглупеть, делают все, чтобы забыться, а мы любим Господа, чтобы обезуметь — чтобы обезуметь божественным безумием. Сказать по-другому можно так: это божественное опьянение есть небесное празднество, ты в раю, не понимешь, где находишься, и не знаешь, что происходит, и после этого потом все в твоей жизни меняется…

Когда Иисус войдет в твое сердце, тогда не захочется курить. Я не могу сказать: «Брось курить!» Я говорю курящему, чтобы он молился в то время, когда закуривает. А он:

— Да разве можно так!

— Так что же? Не можешь впустить Христа в свою жизнь?

— Как? И тогда, когда курю?

— Речь не о том, что ты делаешь. Я говорю о Христе, а не о курении! Давай не будем «опускать» наш разговор. Я говорю не о твоих поступках. Я говорю: научись молиться тогда, когда что-то делаешь.

— И когда грешу?

— Когда грешишь?! Молись Богу, к какому бы делу ты ни приступал!

— А получится ли у меня?

— Не знаю. Молись и делай что хочешь! Не говорит ли то же самое блаженный Августин? Возлюби Господа и делай что хочешь! Скажи: «Христос, я люблю Тебя, но я не могу бросить». И если будешь постоянно произносить эти слова, то через некоторое время сигареты станут для тебя менее привлекательными, а потом ты будешь к ним равнодушен. Почему? Потому что тебе понравится нечто большее, чем сигареты. Вот, например, я люблю банницу[1] но если кто-то даст мне попробовать пиццы и она мне понравится больше, то банница отойдет на второй план. Когда видишь что-то лучшее, то просто хорошее тебя уже не притягивает.

Позволь мне спросить, почему ты грешишь? Что же ты смутился? Ты ведь знаешь, почему мы грешим, не так ли? Потому что грех доставляет удовольствие! Поэтому и грешим. Разве нет?

Когда я учился в университете, однажды мой однокурсник, очень искренний человек, так прямо мне и сказал:

— Слушай, чаша греха сладка, и я выпью ее до дна!

Я ответил:

— На здоровье!

До дна… Значит, у чаши есть дно. А что ты будешь делать потом, когда достигнешь дна? Твоя душа захочет еще и еще, ты же этим не насытишься. И знаешь что? Дно очень горькое. Мы чаще всего грешим потому, что нам что-то нравится. Но когда приходит Христос, дающий сладость, этим лучше всего отсекаются грехи. Никогда не говори другому, пытаясь силой остановить какую-то его страсть: «Отсеки страсть! Отсеки страсть!» На это он скажет тебе:

— Чем заменю ее? Требуешь, чтобы я бросил курить. А что я буду делать, когда со мной случится истерика? Что я тогда буду делать? К чему другому мне обратиться? Что мне даст ту радость, которую доставляла сигарета? Я скажу тебе и еще кое-что. Если ты не куришь, то и не можешь понять курильщика. Вот и не суди меня. Ты не можешь войти в мою душу и увидеть, что я чувствую в этот момент.

Да, я понимаю, что в то время, когда куришь, ты испытываешь некое приятное чувство. И когда ты совершаешь какой-либо другой грех, и когда я грешу, мы что-то такое чувствуем. Но когда пришел Христос, наполнил нашу душу — мы уже не хотим грешить. Тогда нет необходимости, чтобы другой нам говорил: «Не греши». Нет надобности в этом.

Почему ты сплетничаешь? Потому что это приятно! В этот момент ты чувствуешь, как твоя кровь волнуется, оживляется. Ты чувствуешь большое движение в губах, в уме. К тебе приходят разные идеи. Не случайно говорят: «молоть языком». Осуждение приносит тебе удовольствие и наслаждение. Зачем себя обманываешь: неужели кто-то насильно заставляет тебя сплетничать?! Просто тебе это приятно делать.

Вот мужчина позвонил женщине в то время, когда она спала после обеда, и передал ей какие-то сплетни. Ее сон как рукой сняло, глаза широко распахнулись. Завязался бойкий разговор. Они говорили долго.

Зачем осуждаешь? Потому что тебе это нравится. Однако когда познаешь Христа, то поймешь, что осуждение не может сравниться со сладостью Христа. Сладость осуждения не может сравниться со сладостью Христа. Вот ты отстоял долгую и хорошую службу, и от многих молитв у тебя голова закружилась — закружилась в хорошем смысле слова: это головокружение от молитвы и опьянение любовью ко Христу, — а после службы, предположим, ты вместе с другими садишься в машину, и эти другие начинают сплетничать. И если ты прочувствовал молитву, если пылаешь любовью к Господу, если причастился, если молился на службе в течение четырех-пяти часов и не раз повторял: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя!», тогда, слыша, как они осуждают, ты понимаешь, как это все далеко от тебя. И вовсе не нужно, чтобы кто-то говорил тебе: «Не осуждай» — ты просто не сможешь кого-нибудь осудить.