Александра - Анастасия Клейменова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я рвал эти одуванчики и беспощадно сдувал с них пух, отчего головки их становились голыми, а мне становилось неудобно перед одуванчиками, что я их лишал таких роскошных пышных платьев.
Вообще я очень часто стыдился и стыдился многого. Сам не знаю, почему. Стыдился того, что меня вызывают к доске, а я не доучил правила, стыдился, что я не умею (по моему мнению) хорошо танцевать, стыдился, что до сих пор (в двенадцать лет!) не научился себе чистить обувь, стыдился того, что был очень ранимым и чувствительным и, несмотря на внешнюю отвагу и воинственный вид, мог расплакаться из-за пустяков.
Стыд жил вместе со мной, он был неотъемлемой частью моего характера.
Но стыд это одно. Стыд сильно не мучает, мучает обычно совесть. Совесть – злобный таракан. Она меня всегда достает по вечерам.
И иногда из-за полнейшей ерунды.
– Ты опять забыл сказать «до свидания» Марии Николаевне, выходя из класса? Ты задел в подъезде соседку портфелем и не извинился? Ты зачем сегодня поднял руку и не ответил на простой вопрос учителя?!
Когда этих «зачем», «почему», накапливалось много, я засыпал, уже совсем теряя силы от собственного занудства.
Изредка меня успокаивал тот, кто РЯДОМ.
– Не переживай, не волнуйся, – говорил он мне. – Ты хороший парень, и всё у тебя будет хорошо. Не кори себя за пустяки!
После такого самоутешения мне становилось легче, хотелось смеяться, но совесть с пущей силой капала мне на мозги.
– Лежишь в постели, а по географии знаешь только тридцать пятый параграф, а тридцать шестой выучил абы как. Как спросит тебя завтра Татьяна Юрьевна! Узнаешь!…
Так вот, на зеленой поляне я встретил Алексу. Она была одета на этот раз не в шорты и футболку, а в коротенькое белое платье.
Саша подошла ко мне и с улыбкой посмотрела на то, как я оголяю одуванчики.
– Привет! – сказала она мне.
– Привет! – ответил я Алексе.
– Я ведь знаю, что ты разбил окно… – сообщила мне девочка.
«Черт побери, и здесь меня преследует совесть. Только в виде понравившейся мне девочки Саши!»
– Откуда ты знаешь? – спросил я Алексу.
– Я видела вас двоих.
– А почему ты мне ничего не сказала? – спросил я у девочки.
– Я не стала ничего говорить, увидев твой взгляд. Он был такой испуганный!
Саша говорила со мной очень искренне, по-доброму, поэтому мне не хотелось её обманывать.
– Ты права, – признался я девочке. – Я жутко тебя испугался!
Алекса в ответ рассмеялась, мне стало неловко из-за её смеха.
Саша начала смеяться всё громче и громче, я уже не знал, как себя вести.
– Алекса, не надо меня мучить, прекрати! Алекса, прошу тебя!
После таких умоляющих собственных криков, я проснулся; на кресле, стоящим рядом с диваном, на котором я спал, сидела мама и громко смеялась.
По телевизору шла передача «Шесть кадров».
Мама заметила, что я проснулся и стала извиняться передо мной за то, что разбудила меня своим смехом.
– Ничего, мам, – ответил я и уже через несколько секунд, смотря передачу, смеялся громче мамы.
4 глава
Мамина тайна
Мы с мамой пили чай с малиновым вареньем на кухне, мама рассказала мне, как в детстве, учась во втором классе, влюбилась в одного восьмиклассника, начала бегать за ним, просила его помочь ей с уроками, как покупала ему в столовой булочки, а он смеялся и отказывался их есть, отшучиваясь тем, что боится располнеть.
Я был удивлен такому рассказу мамы, раньше я слышал от неё только то, что в школе она была шпаной, хулиганила на уроках, пуляя в одноклассников из трубочек, заряженных клочками бумаги, о том, что она любила поговорить с соседом по парте, не слушая объяснений учителя, о том, что в своем дворе она забиралась на самые высокие деревья, о том, что она дружила до седьмого класса с одними мальчишками. Но я никогда не слышал о том, что мама была влюблена в восьмиклассника, учась всего во втором классе.
– Что же было потом? – спросил я маму.
– Потом. Да много чего…
Мама улыбнулась, предаваясь воспоминаниям.
– Много чего, сынок.
Я заметил, что в глазах у мамы промелькнула грусть, и задумался, отчего она так погрустнела.
– Всё закончилось неудачно? – тихо сказал я.
– Нет, то есть да. Восьмиклассник попросил меня, чтобы я к нему больше не подходила, объяснив мне, что ему нравится другая девочка, которая учится в седьмом классе.
– И ты ушла?
– Нет. Я не отступила. Просто затаилась на некоторое время.
– А потом? Что потом?
– Потом он поссорился с этой семиклассницей и подружился со своей одноклассницей Надей.
– Надей?
– Да, с Надей, а потом с Таней, а затем с Валей, и вроде с Ирой.
– А ты?
– А я – ничего. Моё сердце было занято только им.
– И ты… никогда кроме него никого не любила?
– Нет. Хотя у меня было много поклонников. В семнадцать лет на выпускном вечере мне сделал предложение студент один второго курса. Я ему отказала, сказав, что дружить буду, а замуж не пойду за него никогда.
– Он обиделся?
– Нет. Он не любил меня. Он просто восхищался моим смелым и сильным характером. И не более того.
– А разве нельзя любить и восхищаться?
– Можно, конечно, Коленька, просто… Просто он так мне и сказал: «Я балдею от твоего характера!» А что меня любит не сказал ни разу.
– А что же было потом? Ты осталась одна?
– Я никогда не была одна. Как я уже сказала, у меня было много поклонников. Но лишь один-единственный жил в моём сердце.
– Ты его ждала?
– Да. Я его ждала пятнадцать лет. Он сделал предложение мне, когда разочаровался уже во всем, в чём мог, в том числе и в своей работе.
– А кем он работал?
– Инженером. Он ушёл с этой работы, решив, что на ней ему мало платят, и теперь меняет работу постоянно. Как перчатки.
– А сколько тебе было лет, когда он сделал тебе предложение?
– То ли двадцать три, то ли двадцать четыре. Какая-то пограничная цифра между ними.
– А ему было уже тридцать?
– Да.
– Мама.
Я улыбнулся.
– А где сейчас твой инженер?
– Он сейчас работает охранником. В данный момент на смене.
– А как его зовут?
Я окончательно развеселился.
– Сергей Григорьевич. Ну для тебя он просто… «папа».
На глазах у мамы выступили слезы.
Я вышел из кухни, сказав маме «спасибо», и зашел в свою комнату, решив поиграть немного на компьютере в своего любимого «Зеленого свина».