Дворцовые страсти - Эмилия Остен

Лоретта вышла в коридор, миновала длинный ряд дверей – за одними слышались возня и приглушенное хихиканье, за другими царила тишина: час для королевского дворца был непристойно ранним. Как правило, блистательное общество гуляло почти всю ночь и отправлялось спать около четырех утра, соответственно, и вставали аристократы не раньше полудня, кроме некоторых, к которым относились и члены королевской семьи. Лоретта легко приспособилась к ранним подъемам королевы, ведь в провинции, где девушка провела большую часть жизни, привыкли просыпаться ни свет ни заря. Зато большинство фрейлин, всю ночь танцевавших на балах и тешивших себя светскими разговорами, отчаянно зевали во время утреннего ритуала умывания и облачения ее величества. Некоторые наловчились даже подремывать, опершись на стену или мебель…

Сегодня фрейлинам улыбнулось счастье: можно спокойно почивать до обеда. А вот Лоретте не спалось.

Она распахнула неприметную дверь, выскользнула на улицу, прошла по усыпанной золотистым песком дорожке и вскоре вступила под сень раскидистых деревьев. Парк простирался далеко и казался настоящим чудом. Лоретта медленно шла по дорожке, вдыхая сладкий запах уже распустившихся цветов, наслаждаясь тишиной и ранним утром. Она одна, и это так хорошо. Можно спокойно предаваться размышлениям.

Девушка нашла скамью в тени дуба, рядом с клумбой тюльпанов. Его величество очень любил всевозможные растения, особенно апельсиновые деревья – ими был уставлен весь Версаль, что весьма удручало министра финансов Кольбера: такая прихоть стоила недешево. Впрочем, голландские тюльпаны, которые выращивали в зимних садах, тоже стоили не два су. Однако они радовали глаз, и – вот забавно! – в своем последнем письме Анна как раз писала о тюльпанах. Лоретта опустилась на скамью, старательно подобрав юбку, и развернула листок. Послания подруги, нацарапанные мелким, убористым почерком, всегда были подробными, интересными и обстоятельными. Не то что у Лоретты, которой не хватало на это иногда усидчивости, а иногда времени.

«Здесь, в Англии, – писала Анна, – к тюльпану относятся очень поэтично: в волшебных легендах эти цветы служат колыбельками для маленьких эльфов и других фантастических крошечных существ. Местные слуги, которые так любят коротать вечера за увлекательными историями, – совсем как наши, милая Лоретта, верно? – немало порассказали мне. В Девоншире есть сказка о феях, которые укладывали своих малюток на ночь в цветы тюльпанов, а ветер качал и баюкал их. Как-то раз одна женщина вышла ночью с фонарем в свой сад, где росло много тюльпанов, и увидела в них несколько прелестных крошек. Она была настолько восхищена этим необыкновенным зрелищем, что в ту же осень высадила в саду еще больше тюльпанов, и вскоре этих цветов оказалось вполне достаточно для того, чтобы разместить в них детей всех окрестных волшебниц. Ясными лунными ночами женщина отправлялась в сад и часами любовалась, как эти крохотные создания сладко спят в атласных чашечках, покачиваемые нежным ветерком. Сначала феи тревожились, чтобы женщина не причинила какого-нибудь зла их деткам, но потом, видя, с какой любовью она к ним относится, перестали волноваться и, желая отблагодарить ее за доброту, придали ее тюльпанам самую яркую окраску и чудный, как у роз, запах. Они благословляли эту женщину и ее дом, и на протяжении всей жизни ей во всем сопутствовал успех. Когда она умерла, то дом и сад унаследовал ее очень скупой родственник. Корыстолюбивый и жестокий, он прежде всего уничтожил сад, считая, что цветы выращивать невыгодно, и развел огород, засадив его в основном петрушкой. Такой поступок вызвал сильное раздражение фей, и каждую ночь, как только наступала полная темнота, они слетались из соседнего леса и плясали на овощах, вырывая их, ломая корни и засыпая пылью их цветы. На протяжении нескольких лет овощи не могли расти на этом огороде, так как, только появившиеся, их тут же топтали и рвали в клочья; между тем могила бывшей благодетельницы фей всегда волшебно зеленела и была покрыта роскошными цветами, а прекрасные тюльпаны, посаженные у самого ее изголовья, цвели и благоухали до глубокой осени, когда все другие цветы уже увядали. Миновало несколько лет. На смену скупому хозяину явился еще более черствый родственник, не имевший ни малейшего понятия о красоте. Он вырубил все окрестные леса, перестал ухаживать за могилой: она была затоптана, а тюльпаны вырваны. Феи оставили это место, и с того времени все тюльпаны потеряли свою выдающуюся окраску и аромат, сохранив их лишь настолько, чтобы не быть совсем заброшенными садовниками…»

Эта чудесная история так понравилась Лоретте, что она с наслаждением перечитала ее. И хотя заканчивалась сказка невесело, все равно было в ней нечто ясное и хрупкое. То, что женщина, которая любила фей, прожила с ними в согласии до самой смерти, почему-то успокаивало. Лоретта не отдавала себе отчета в том, как ей хотелось бы оказаться на месте той женщины…

Нет, она не желала тривиальной сельской жизни. Она прожила в глуши все детство и часть юности, которая только начиналась – всего несколько дней назад девушке исполнилось восемнадцать. Лоретта очень любила свой дом неподалеку от Бордо, однако версальская круговерть захватила ее, увлекла в исступленном танце. Девушка предпочитала не видеть дурного и обращать внимание на хорошее. Она не считала, что вправе кого-то осуждать.

– Мадемуазель де Мелиньи! – Высокий ломкий голос раздался прямо у нее за спиной. – Как хорошо, что я повстречал вас! Я и не мечтал об этом, гуляя по саду в такой ранний час…

Прежде чем обернуться, Лоретта едва заметно поморщилась. У скамейки стоял шевалье де Вилмарт – худосочный парень, наследник какого-то провинциального дворянина, до сих пор не избавившийся от юношеских прыщей. Хотя пора бы – ведь ему уже за двадцать. Лоретта сама удивлялась тому, как присутствие де Вилмарта будит в ней ехидство – словно поднимается муть со дна винной бутылки.

– Доброе утро, шевалье, – холодно ответила девушка. Она-то шутила за завтраком, что общество само ее найдет, и вот надо же – сглазила!

– Я счастлив видеть вас, прелестная мадемуазель, – шевалье сорвал с головы слегка обтрепанную шляпу с весьма редкими перьями и согнулся в поклоне. Любопытно, где он ночевал? У де Вилмарта не было своих комнат в Версале. Шевалье то ли почивал в трактире неподалеку, то ли всю ночь бродил здесь, караулил. Или вообще спал на скамейке, завернувшись в плащ. Почему из всего огромного парка де Вилмарт облюбовал именно это место?

«А я не слишком этому рада», – хотелось ответить Лоретте, но этикет предусматривал другое, а сама она еще не научилась говорить людям в лицо неприятное. Для этого, как отмечал Арсен, она еще слишком мало пробыла при дворе.