Четыре самозванца - Леонид Сапожников

— Куда?

— На бал, где танцевала Наташа Ростова. Ты ее знаешь?

— Не-а, — сказал Жук. — В нашей школе нету такой.

— Ну, до чего же неразвитые люди! — Наташа Ростова, — растолковал я им, — это юная графиня, героиня Льва Николаевича Толстого. Ее первый бал состоялся в начале прошлого века и описан в романе «Война и мир».

— Знаем мы эти балы! Никакого кайфа! — встрял в разговор Свистунов. — У них там такие танцы-шманцы были, что и не выговоришь! А при входе швейцар проверял уши у дам и кто без брильянтов — не пускал. Шуганут тебя, Аня, оттуда вместе с Вадькой!

Кураго презрительно улыбнулась:

— Я и сама туда не поеду. Пускай этот пришибленный Колотыркин ищет другую дурочку!

— Правильно, Аня! — обрадовался Свистунов. — Долой прошлое! Давайте рванем в будущее всей четверкой!

— А ключ от МАВРа? — напомнил Жук.

— Обойдемся, — сказал Свистунов и с хитрым видом полез под вагончик.

МАВР на месте, но…

Назавтра я собрался ехать после занятий в Замок, чтобы допаять в системе управления МАВРа очень важный блок. У дверей института меня поджидали Катя и Заец. Оба были страшно взволнованы.

— Ой, Вадим!.. Плохо дело, Вадим!.. — заговорили они наперебой.

— Не галдеть! — приказал я. — Говорите кто-нибудь один.

— Они исчезли, — сказал Заец. — Бесследно.

— Кто «они»?

— Жук, Ромка, Максим и Кураго. Со вчерашнего дня никто их не видел.

— Их розыском руководит папа, — добавила Катя. — Он уже послал водолазов на дно озера…

— Та-ак, — произнес я, холодея от страшного подозрения. — Ловим такси — и в Замок!..

Мы взбежали по винтовой лестнице на башню с такой скоростью, что нам позавидовали бы лучшие княжеские гонцы. МАВР стоял на месте, но это ничего не значило. По третьему принципу Мамикоряна такие машины, отправившись в будущее, не исчезают из настоящего.

Так был угон или нет? Дать ответ могла только дверь. Мы осмотрели ее: целехонька! И замок нетронут.

— Уфф! — облегченно вздохнул я, доставая ключ из кармана. — Войдем-ка, посидим, успокоимся.

Первым вошел Заец и… провалился по пояс в люк, который служил МАВРу запасным выходом.

Катя бросилась осматривать его ссадины, а я схватился за голову, мысленно ругая себя последним идиотом. Ну, что мне стоило приделать шпингалет? Поленился, отложил на потом! Крышка люка держалась на загнутых гвоздях, вбитых в дно вагончика снаружи…

Спустившись в люк, я осмотрел его снизу. Кто-то здесь похозяйничал — отогнул гвозди. Ну и, конечно, открыл крышку, залез в вагончик, сел за пульт…

— Это же авантюристы! — простонал я. — Катя, кого ты воспитала?!

Катя, которая все поняла, топнула ногой:

— Ну, попляшет у меня эта четверочка!

— Где они сейчас? — спросил Заец.

Это был теперь самый важный вопрос. Дело в том, что МАВР еще не имел БФВВ — Блока Фиксации Внутреннего Времени. Я собирался впаять его только сегодня, он был у меня в портфеле. Без этого блока хрононавты должны стремительно стареть на пути в будущее, а двигаясь в прошлое, наоборот, расставаться со своими годами. И если только эта чертова четверка рванула чересчур далеко, то она уже поумирала от старости или вовсе еще не родилась.

Дрожащими от волнения руками я включил бортовой мини-компьютер. Он был никудышный, неточный, но кое-какую информацию давал. Компьютер посвистел соловьем и высветил на экране: 1988±3.

— Что с тобой? — спросила Катя. — Чего ты так странно смеешься?

— Это нервный смех, — ответил я. — Сейчас пройдет… Живы, слава аллаху, твои воспитаннички!

— Где же они?

— Лет на пятнадцать впереди нас: в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом плюс минус три года.

— Надо вернуть их! — вскричали Катя и Заец.

— Это будет непросто. Внутреннее Время в Машине не было зафиксировано, и они теперь, значит, вдвое старше вас. Представляете, им уже под тридцать! Закончили, наверное, институты, продвинулись по службе. Получили хорошие квартиры… Захотят ли они возвращаться…

— А кто их будет спрашивать?! — перебила Катя. — Обязаны вернуться! Здесь родители слезы льют, а они там будут жить в свое удовольствие? Это свинство!

— Эгоизм! — поддержал ее Заец. — Заводи, Вадик, МАВРа — и в погоню!

— Ну и прыткие вы стали! — удивился я. — Не гоните лошадей! Пока не допаяю БФВВ, никуда не поедем.

— Что за «бэ-фэ-вэ-вэ»?

— Блок, который остановит время внутри Машины, иначе постареете в ней, тридцатилетними станете, а мне так вообще четвертый десяток пойдет.

— Ладно, паяй, — милостиво разрешила Катя. — А я с Сашей пока продумаю план действий.

Во дает! Тоже мне, полководец, метр сорок с косичкой…

Ромка становится директором

Я обнаружил этот люк, пока Жора и Максим секретничали. Хотел громко залаять из-под вагончика, чтобы всех насмешить, полез туда прятаться — и увидел.

Открыть крышку и пролезть в будущее можно было запросто. «Вот это везуха!» — мелькнуло у меня в голове. Ведь кто я в настоящее время? Школьный шут гороховый. Не Роман и даже не Рома, а Ромка.

А вот пролезу в будущее и такое вытворю, что сразу стану «наш уважаемый Роман Алексеич!»

Чего бы такого вытворить, чтобы все ахнули? Была у меня одна идеечка, но я ее в откровеннике сдуру выболтал. Думал, что Машина Времени — это сказки, вот и написал. И мне теперь нельзя предсказывать погоду: все поймут, что я ее просто в будущем подсмотрел.

Пока я так сидел под вагончиком, Кураго заговорила про бал. Еще немного — и сообразит, что там гусары, тогда попробуй ее удержи! Ну, я быстренько ее напугал, она передумала ехать к предкам, и мы решили двинуть в будущее всей компанией.

Залезли, и Жук сказал Максиму:

— Шеф, газуй в следующий понедельник!

— Ну и пенек ты, Жора! — говорит Кураго. — До понедельника мода не переменится. Едем в следующий год!

— За год наука даст мало нового, — заявил Максим. — Чтобы увидеть ее плоды, надо ехать в следующую пятилетку.

Меня это устраивало:

— Я согласен! Пять лет — нормальный срок.

— Но затормозим в понедельнике и купим газету, — настаивает Жук. — Мне очень нужна газета за следующий понедельник.

— Остановимся через год и посмотрим, что там носят, — говорит Кураго. — Ты слышишь, Максим?

— Слышу, слышу…

Дрозд помудрил с кнопками на пульте, что-то зажужжали, и по стенам, но потолку побежала настоящая цветомузыка.

— Всем в кресла! Скорее! — крикнул Максим.

Мы сели. Машина жужжала все громче и на разные голоса. А потом как рванет! Нас прямо вдавило в мягкие спинки. В голове что-то завспыхивало и замелькало, будто в ней со страшной скоростью крутили кино. Я вдруг почувствовал, что я, Роман, — нет, уже Роман Алексеевич, — большой начальник. А Кураго Анна — мой личный секретарь. Вот это да!..

Машина выключилась. Мы глянули друг на друга — и обалдели. Анна Кураго побежала к зеркалу, ахнула и заплакала аккуратно, чтобы не потекли накрашенные ресницы:

— Что вы со мной сделали, Максим Максимыч! Превратили в старуху! Мне уже по виду все двадцать пять!..

— Скорее тридцать, — безжалостно уточнил Дрозд. — Дело в том, что я не справился с управлением. Мы попали дальше, чем хотели — куда-то во вторую половину восьмидесятых.

— Не горюйте, Анна Ивановна, — вмешался Жук, у которого появились кожаный пиджак и животик. — Никто не даст вам даже двадцати. Какой костюм у вас прелестный!

Кураго сразу успокоилась и с победоносной улыбкой стала разглядывать себя в зеркало…

Мы вышли из МАВРа. Был такой же солнечный майский день. Наш вагончик не изменился, только выцвела краска. Я глянул с башни во двор Замка — там по-прежнему лежала ржавая бетономешалка и висело дырявое ведро.

Зато город за озером стал шире и выше! А само озеро вышло из берегов, затопило центральный пляж и подступило к воротам Замка.

— Набрало силушку наше Подвальное! А раньше мелело, — с гордостью произнес я.

— Вы правы, Роман Алексеевич, — подтвердил Дрозд, сверкая на солнце очками. — Мы видим плод успешного сотрудничества моей научно-исследовательской лаборатории и вашего ППО.

«ППО… ППО… — наморщил я лоб. — Ах, да, это значит Проектно-производственное объединение. Я его директор…»

— Роман Алексеич, нам пора: через тридцать минут пресс-конференция! — красивым голосом напомнила Анна, мой секретарь.

Мы спустились по винтовой лестнице во двор Замка. «Как же добраться до берега?» — с беспокойством подумал я. Озеро затопило мост и плескалось под аркой ворот. Еще немного — и двор станет заливом…

— Эй! — крикнул Жук и хлопнул в ладоши. Под арку вплыла длинная плоскодонка с высоким гнутым носом и такой же кормой. На корме стоял, орудуя веслом, черноволосый крепыш в форменной фуражке. Вместо эмблемы фуражка имела шашечки, как у такси.