Призраки дождя. Большая книга ужасов (сборник) - Елена Усачева

Вспомнив все это, Санёк решил показать воспитанность и разнообразить ответ.

– На неделю мы, – крикнул Санёк, боясь, что его не поймут. – Премировали. За хорошее выступление. А вы что танцуете?

– Данс, – закивала Гайрайго. – Кам!

– А где танцуете? – старательно поддерживал беседу Санёк.

О танцах он мог говорить часами. И танцевать. Точно! Вот почему скучно, они уже три дня не репетировали. Надо было ехать с выступлениями, а не просто так.

– Клаб.

Гайрайго была немногословна. Или не так хорошо говорила по-русски, чтобы свободно болтать. Или?.. Да черт с ним, с «или». Что он с ней, говорить, что ли, будет?

Но мысль о танце зацепила. Хотелось посмотреть. Хотелось самому выступить.

Лифт бесшумный. На первом этаже никого. Странная вещь. На улице не протолкнешься. Когда на перекрестке загорается зеленый свет, идет толпа на толпу. А в гостинице тишина и пустота. Даже на завтраке все сидят так, как будто их нет.

За дверями дождь. Тот самый… обама, освежающий зеленую листву. На диванах около лобби-бара девчонки. Заботливый администратор отгородил их от длинного коридора деревянной трехстворчатой черной ширмой.

– О! Какие люди! – протянула Шишкина, перегибаясь через низкую спинку дивана. Ее длинное лошадиное лицо в полумраке выглядело особенно неприятно. Светлые волосы коснулись пола. Специально распустила, чтобы покрасоваться. Сейчас ей Алиска вставит. – Что вы делали?

– Монстров мочили, – буркнул Санёк.

Девчонки захихикали. Дуры. Вцепились в слово «мочить» и стали кивать на окно.

Девчонки у них в танцевальном коллективе «Ласточка» – сила. Солистка – Юлька Шишкина, долговязая, лицо с крупными чертами – гордится своей длиннющей шевелюрой. Ей в затылок дышит Кристя Васильева, мечтает быть на месте Юльки. Ростом не вышла, и двигается она не так хорошо. А потом – у Юльки лицо запоминающееся, а Кристя – отвернешься, забудешь, с кем говорил. Даша Абрамова и тихая Анель Хусаитова – вторая и третья линии. Они ни с кем не спорят, просто танцуют. У Анель блестящие черные волосы, а у Дашки короткий ежик светлых волос. Алиса ее за это ругает – у танцовщицы должны быть длинные волосы, чтобы удобно было собирать в разные прически, но Дашка упрямится. Она и в танце такая же – упрямая, но без фантазий. Вот и сейчас – пришла, села, молчит, смотрит в пол. Муравейник.

– Гайрайго! – гортанно позвал Хироси, и японка с готовностью полезла в свою сумку.

Пока она стояла, опустив глаза, копаясь в своем портфеле, легким шелестом прошло обсуждение ее наряда. А потом японка выпрямилась. Улыбнулась. В руке связка свечей. Белых. Таких же, как и ее глаза.

Шишкина свалилась с дивана, дохлыми змеями за ней поползли волосы. Дашка с Кристи ахнули, а Хусеитова закусила губу.

– Чего орете? – ступил за ширму Вадя. – Это линзы!

Он по-деловому прошел вдоль диванов, устроился между девчонками, брезгливо отодвинув шишкинские волосы. Чистый король. Еще бы! Принес ценную информацию и всех спас. Но девчонок это не успокоило. Шишкина возмущенно цокала языком, смотрела оценивающе. Вслед за ней Абрамова тоже бросала осуждающие взгляды. Анелька с сожалением качала головой. Санёк довольно хмыкнул: наблюдать за их девчонками – одно удовольствие. В зоопарк ходить не надо.

– Гайрайго, проходи, садись, – покровительственно произнес Санёк. – Это наши девчонки. Дуры редкостные, но для игры сойдут.

Шишкина возмущенно фыркнула, пропуская мимо себя японку. Она села на самый краешек дивана напротив.

– Это Шишкина, краса и гордость «Ласточек», – представил солистку Санёк. Юлька демонстративно отвернулась. – Дальше Дашка, Кристя, Анелька, – показывал он специально не на тех. – А это победитель драконов Вадик, – кивнул он на соседа по номеру. – И я – солист Большого театра, звезда и все такое – Санёк.

Девчонки зааплодировали. Санёк поклонился. Гайрайго наградила его ужасающей улыбкой.

– Зажигалка у кого есть? – хмуро перебил представление Вадя, ловко переводя внимание на себя. Он отобрал у Хироси свечи и стал заполнять ими подсвечники. Треножники стояли за диванами, как будто здесь каждый вечер играли в «Поведай страшилку» или «Убей приятеля своим рассказом».

Освобожденный от дела Хироси с любопытством оглядел собравшихся. Шишкина кокетливо подобрала свои волосы и стала, как бы в рассеянности, заплетать кончики в косичку. А потом расплетать. Снова заплетать.

– А они тоже будут с нами играть? – громким шепотом спросила чернобровая Анель, глядя на лучезарно улыбающегося Хироси.

Парень был, конечно, потрясающий. То улыбался, то хмурился, то шерил рот в оскале, то морщил нос, то лукаво подмигивал.

– Будут, будут, – закивал Каору. – Один кайдан вы, один мы.

Санёк невольно хихикнул – за столько дней он еще не привык к его акценту! Выпевая каждое слово, он как будто добавлял ему дополнительно еще несколько значений. И вот уже простое «будут» превращалось в длинную змею, спустившую хвост с ветки баобаба.

– Кайдан – это такой зверек? – прошептала Анель, даже не пытаясь скрывать, что Хироси ей очень понравился. Она побледнела и вся как-то напряглась своими высокими скулами, широко распахнув от природы узкие глаза.

– Кайдан – история, – еще нежнее заулыбался Каору. И дальше заговорил так, как будто сам боялся обидеть Анель ответом: – Страшная история. Может быть, слышали? Кайдан.

– Вот сейчас и услышим! – громко произнесли от лифтов.

Девчонки тут же перестали перемигиваться и хихикать, сели ровно, Вадя стал серьезным, Шишкина спешно стала скручивать свои волосы в жгут, но не успела.

К диванам шла Алиса. Не шла, плыла. Королева, а по совместительству строгий тренер.

Санёк хмыкнул, отворачиваясь.

Все девчонки мечтают быть похожими на Алису. При ее появлении начинаются восторженные охи и ахи. Санёк с Вадей невольно перенимают манеру поведения руководителя – Ильи. На их лицах тут же появляется презрительное выражение. С таким сейчас к диванам и подходил Илья. В отличие от Алисы он невысок и крепок, поэтому с ней в пару никогда не вставал. Танцевал с девчонками. А Алиса… Алиса танцевала в другом клубе с другим партнером. В «Ласточках» только преподавала. Ну и немножко воспитывала. Например, Шишкину. Юльке вечно доставалось.

– Юлиана, сколько раз тебе говорить, что ходить с распущенными волосами – плохо! Дурной тон.

Алиса крепкой рукой наматывала гриву Шишкиной на ладонь. Глаза Шишкиной лезли на лоб, она даже рот распахнула, словно это могло спасти ее кудри. Не спасало. Алиса перехватила волосы в высокий хвост, щелкнула заколкой. Торчащие уши Шишкиной алели. Краснота поползла по щекам, скатилась по шее за пазуху. Красота. Хироси наградил умирающую от смущения Шишкину серией ужасающих гримас. Гайрайго посмотрела на нее немигающим взглядом.