Новобранцы - Анджей Пилипюк

— Куда ты торопишься? — возмутился Якуб. — Они же еще дети…

— Знаю я таких детей — буркнул его приятель.

Пленники почувствовали угрозу в его голосе и затряслись как осина.

— Тебе бы понравилось, если бы твоего сына партизаны вешали? — одернул его Вендрович.

— Кто вы такие? — Спросил Семен по-немецки.

— Студенты из Мюнхена — объяснил Ганс. — Нас отправили на фронт. Мы не по своему желанию. Мы ненавидим Гитлера.

— Гитлер капут! — выкрикнул Фредер.

— Вот видишь — обратился к приятелю Якуб. — За что их убивать?

Странный, циничный блеск его глаз успокоил и казака и Юзефа.

— Ну конечно, молодые еще и жить хотят… Зачем их просто так убивать? Унтерштурмфюрер… — он так толкнул труп ногой, что из кармана посыпались драгоценности — это совсем другое, он заслужил, а эти?

— Вы попались, как кур в ощип — сказал Вендрович пленникам. — Ваших отбросили уже километров на сто. Вы не пройдете. Кроме того, даже если бы и пробрались, что с того? Вас снова отправят под пули Советов.

Семен перевел слова коллеги на немецкий.

— Мы не хотим на фронт — застонал Фредер. — Может сдадите нас большевикам? Пойдем себе нормально в плен. А когда война кончится, вернемся домой.

— Русские всех пленных высылают в Сибирь — пояснил Семен. — А оттуда никто не возвращается. Тут тоже остаться не можете, местные люди фрицев не любят. Посадят вас на кол или распилят пилами… — Он посмотрел на Якуба.

— Есть один способ — вздохнул Вендрович. — Но очень трудный и сложный. Можем вас отправить домой. В Мюнхен. Только вам придется скрываться, чтобы вас снова не выслали на фронт или не расстреляли как дезертиров.

— Но как? — удивился Клаус. — Самолетом?

— Превратим вас в волков — пояснил Якуб. — точнее в оборотней. В звериной шкуре вы без труда сможете попасть на Запад.

— Оборотни? — Фредер вытаращил глаза. — Это ведь невозможно…

Якуб позволил частице силы мелькнуть в его глазах. Немцы уже ни о чем не спрашивали.

— Волками будете только по ночам — продолжил объяснять. — И только несколько дней, пока Луна полная или почти полная. День где-нибудь переждете, а добираться будете по ночам. За пять-шесть дней одолеете километров триста.

— Лучше в зверином виде запрыгните в поезд едущий на Запад — посоветовал Юзеф. — Быстрее в Рейх попадете.

— Ну как, согласны? — Он ни на мгновение не снимал пальца со спускового крючка.

— Согласны — принял решение Ганс. — Это трудно?

— Чуть-чуть неприятно и чуть-чуть больно — сказал Вендрович. — Но терпимо. Идите за нами.

Близилась полночь, когда они пришли на Старый Майдан. К счастью, никто из соседей их не видел.

Из ледника Якуб достал ногу серны. Ободрал с нее кожу и мелко порезал.

Три гитлеровца ждали в комнате. Они сидели на лавке, хмуро глядя на него. Может не до конца поверили, но другого выхода у них не было.

Юзеф стоял, опираясь на косяк двери, автомат, висевший на пеньковой веревке грозно поблескивал.

«К черту — подумал Ганс — даже если нас сейчас застрелят, хотя бы посидим в тепле и чем-то перекусим…»

Вендрович налил самогона в баночки от горчицы и жестом пригласил бывших окупантов за стол.

Немцы ели сырое мясо с отвращением, но самогон облегчил процесс. Прежде чем они закончили, взошла Луна.

Вышли в сад. Якуб вынул из голенища сапога штык.

— Это, к сожалению, обязательно— объяснил он, хотя они и так ничего не понимали.

Каждому из них он разрезал одежду под левой подмышкой, а потом глубоко надрезал кожу. Они не почувствовали боли.

— Изменение действительно произошло — сообщил Семен.

Немцы посмотрели друг на друга в шоке. Из глубоких ран не вытекло ни капельки крови.

— Теперь надо минутку подождать — буркнул Вендрович, пряча нож.

— И запомните, возвращайтесь прямо домой. — Он посмотрел им в глаза пронзительным, гипнотизирующим взглядом. — В Мюнхен, не задерживайтесь по дороге…

Первым стал Клаус.

Он задрожал, что-то хрустнуло, а потом мальчика через дыру под мышкой вывернуло наизнанку. Только глухо застонал, и уже был волком. Теперь они поверили полностью.

— Обратно будет точно так же, только в другую сторону? — поинтересовался Фредер.

— Один в один, только одежда сильно помнется, потому что внутри волка тесно. — Немец не понял, издевается Семен, или просто поясняет.

Чуть позже в саду Якуба сидели два крупных самца и волчонок-подросток.

— Мюнхен там — Юзеф показал им дорогу. — Удачи вам, ребята.

Звери завыли на луну и бросились бежать.

Трое партизан вернулись в хату. Якуб раздал амулеты.

— Наденьте на шею — посоветовал.

— На случай, если вдруг вернутся… Гипноз не всегда надежен. А они могут сильно разъяриться.

— Ты бы тоже разъярился, если бы понял, что можешь поесть досыта только раз в месяц, и только человечины… — буркнул Семен.

— Но идея по своему хороша — похвалил. — Прежде чем их убьют, они растерзают больше немчуры, чем отряд Потрошителя за всю войну.

— Будем считать это нашим вкладом в победу — сказал торжественно Вендрович, и вытащил из погреба новую бутыль самогона.