Стрелецкая казна - Юрий Корчевский

И я решил осматривать — правда, осторожно — все комнаты в доме князя и во вспомогательных постройках — воинской избе, конюшне, кухне, избе для слуг. Где-то же стоит тот сундук! О! Сундук. Я ведь сундук видел! Осмотреть мельком комнату, не делая обыска, значительно легче и быстрее — зашел в комнату, даже при хозяевах, осмотрелся. Сундук — вещь не маленькая, всегда на виду. К тому же один на другой не похож, ручная работа местных умельцев. Разные размеры, разнообразные формы, замки врезные и навесные, разные петли, окраска разная.

Похоже, с этого и надо начинать.

Мои размышления внезапно прервала толпа воинов, окруживших мой лежак.

— Что же ты молчишь, не похвастаешь перстнем?

Небось, Герасим проболтался про перстень.

Я поднялся с постели, снял с пальца перстень, дал посмотреть. Лучи солнца так и играли на камне и золотых гранях. Хорош, чертовски хорош — даже я сам залюбовался. У меня толком и времени не было рассмотреть подарок; Насмотревшись вволю, мне вернули перстень и разошлись.

Я улегся, но что-то не давало покоя. Стал вспоминать свой сон. Вот оно! На руке, точнее — на пальце левой руки, перстенек был. Палец не помню какой, но был перстенек. Еще зацепка. Жалко, сновидение — не фотография, нельзя рассмотреть, только вспомнишь, да и то — многие ли могут утром сон во всех деталях вспомнить? И такой меня зуд одолел, что вскочил я и не спеша прошелся по воинской избе. Сундуки здесь были во множестве, у каждого воина свой, где он хранил нехитрый свой скарб, одежду выходную, деньги, что-то очень личное. Сундуки для порядка замыкались на простенькие замки, которые открыть можно было любым гвоздем, но случаев воровства не было. Ну не мог себе позволить ратник запустить руку в сундук товарища, который, может быть, еще вчера прикрывал его спину в бою! Нет, не нахожу я похожего сундука.

Выйдя из воинской избы, я прошел в кухню. Это была большая изба, в два этажа. Внизу стояли печи — здесь готовили еду; на втором этаже жили кухарки и прочий хозяйственный люд. Конечно, чтобы приготовить еду на дружину и прислугу, требовалась не одна кухарка, да еще и помощники. В самой кухне сундуков не было, в чем я и не сомневался. Здесь жарко, вечно парит от кипящих котлов — кто же будет тут хранить свои вещи? Плесенью покроются за педелю и безвозвратно утратятся.

Поднявшись на второй этаж, я окинул беглым взглядом сундуки в комнате женщин — ничего похожего на искомый. В комнате мужчин смотрел внимательнее, разглядывая каждый сундук. Уж больно кухня место удобное: можно капнуть яду в готовящуюся пищу — тем более что князю и его семье готовили специально, даже отдельная кухарка была. Нет, и здесь похожего сундука пет.

Так же тщательно я осмотрел дом прислуги — большой, в два этажа, одних комнат шесть, да плюс подсобки. И тут пусто, то есть сундуки были, но не то, что мне надо.

Оставался дом князя, но сегодня было уже поздно, и я решил отдохнуть, а завтра с утра приступить к поискам. Как раз подошло время ужина, и я со всеми уселся за стол. За ужином я уже чисто механически осматривал руки всех, кто попадал в поле зрения. Перстенька, что пригрезился мне во сне, не было.

После ужина я улегся в постель. А может, это действительно был только сон? Пусть случайно близкий к реальности — но совпадение, не более, — а я ищу конкретный сундук, перстень… Да их, может, и в природе не существует! С тем и уснул.

После завтрака решил довести дело до конца, больше для спокойствия души. Не увижу сундука — значит, все увиденное сон, грезы.

И надо же было такому случиться, что навстречу мне вышел княжеский ключник! Ключник — фигура в княжеском дворе значимая, отвечал за все кладовые, все припасы: продуктовые, винные, с одеждой. Единственное, что его не касалось, — припасы воинские: порох и оружие. Это все епархия воеводы или старшего дружинника. Ключник, именем Матвей Егорович, и раньше мне не нравился. Сухопарый, небольшого роста, с жиденькой бороденкой, неопределенного возраста, но явно больше сорока, с вечной, как будто приклеенной улыбкой. Глаза бесцветные, всегда бегают, а если и удастся поймать взгляд, так и сам взор отведешь — до того неприятен, как у змеи. Любил подкрасться исподтишка, схватить слугу за волосья и оттаскать. Однако воинов не трогал: те ему спуску бы не дали — сам без бороды бы остался, а вот слуге у кого зашиты искать? Князь высоко, к нему с жалобой не пойдешь, тем более что ключника князь ценил — сам не раз слышал, как покровитель мой говаривал, что, дескать, такого рачительного и честного ключника еще поискать надо.

Так вот, столкнулся я с ним в коридоре, и вертел он в руке по своему обыкновению связку ключей, дабы все видели — не слуга, ключник княжий идет. Привлекла мой взор бренчащая железом связка ключей, а на пальце — перстенек: похоже, тот самый, что во сне видел. Вот и не верь после этого снам. Я постарался ничем не выдан» своего подозрения, хотя руки мои аж зачесались так схватить негодяя захотелось.

— Ко князю, воин?

— К нему.

— Иди, у себя он. — И вышел из дома.

Я помчался в его комнатку — жил он на первом этаже, где и другие приближенные ко двору слуги. Толкнул дверь — закрыто. Ага, не дурак он — двери нараспашку держать. Оглянувшись по сторонам, прошел сквозь дверь и чуть не вскрикнул — вот он, сундучок. И замочек амбарный на нем, и крышка выпуклая. Он, точно он!

Я заглянул за сундук. В узкой июли между стеной и сундуком стоял пузырек. Ах ты, змея подколодная! В этот момент послышались шаги, и в замке заскрежетал ключ. Я встал за открывающуюся дверь и, дождавшись, пока ключник прикроет ее, влепил кулаком в лоб, от всей души влепил. Ключника аж подбросило, и он рухнул на пол.

Я схватил связку с ключами, присмотрелся к ключнику. Дышит, не прибил я его, а так хотелось. Вышел в коридор, запер ключом дверь и, перепрыгивая через две ступеньки, побежал наверх, к князю. Без стука ворвался в кабинет. Князь удивленно поднял на меня глаза:

— Почто беспокоишь? Без стука входишь?

— Прости, князь. Узнал я, какого змея ты у себя на груди пригрел. Оглушил я его маленько, да в комнате и запер.

— Не томи, Юрий. Кто?

— Ключник твой, княже, Матвей!

— Быть не может, оговор. Дело свое он знает, служит у меня уж десять лет как. Ратники его не любят — это правда, замечал я, но это не повод облыжно его обвинять.

— Князь, изволь вниз спуститься, в его комнату, там и доказательство есть.

— Да, так что ж ты молчал? Идем!

Мы спустились вниз, я открыл комнату ключника. Этот змей так и лежал в отключке после моего удара.

— И где доказательство?

— За сундуком, там, где он его и спрятал, пузырек маленький, с ядом.

— Достань!

Я залез рукой в узкую щель, достал осторожно пузырек, поставил на стол. Князь взял его в руки, открыл пробку и понюхал.

— Цикутой пахнет, на самом деле яд. Ах ты, аспид ползучий! Князь пнул лежащего ключника. Тот застонал, открыл глаза.

Князь склонился над слугой.

— Вставай!

Кряхтя и постанывая, ключник сел на полу, обхватил обеими руками голову:

— Болит!

— Не о том думаешь, Матвей! Как бы тебе головушку не потерять!

— За что, княже, в немилость я впал? Взор ключника перебегал с князя на меня, и вдруг он заметил пузырек на столе. Глаза его округлились от страха, и он закричал:

— Не мой яд, не мой!

Князь уселся на топчан и ласково спросил:

— А откуда ты знаешь, Матвей, что в склянке яд? Может, снадобье там от желудка?

Ключник молчал, поняв, что проговорился.

— Не я это, не мое! Это он, — указал он пальцем на меня.

— Ах ты, собака лживая! Когда свинья отравилась вином, мне на стол поданным, он с воинами в Муроме был! Расскажи, кому продался, кто смерти моей хочет?

Ключник упал Князю в ноги, стал целовать сапоги, заливаясь слезами.

— Меня заставили!

Князь брезгливо отодвинулся.

— Кто?!

— Глинский.

— Какой?

— Василий Львович. Князь замолчал и задумался.

М-да, слышал я разговоры, — так, слухи можно сказать, — что у Елены Глинской, супружницы государя, дети были как раз от Овчииы-Телеппсва. Не устояла государыня. Опять же повторюсь — слухи, озвучивать их князю я не собирался: в конце концов, это его дело, с кем спать. В первом браке, с Соломонией Сабуровой, детей не было, и государыня монахиней была сослана в монастырь. Вероятно, сам Василий был бесплоден, но вторая жена оказалась хитрее и практичней и родила наследников. Все-таки князь в молодости был красив и хорош собой: впрочем, он и сейчас не стар, только вошел в пору мужской зрелости.

Князь очнулся от дум.

— Пей из своей склянки, мерзавец!

— Не губи, князюшка! Помилосердствуй!

— О как заговорил! А когда ты яд в вино мне наливал, о милосердии думал? Пей, умри достойно, а не то кату в руки отдам.

Ключник залился слезами, облобызал сапоги князя. Жалкое было зрелище, когда из самодовольного княжеского приближенного ключник превратился в слизняка, цепляющегося за свою жалкую жизнь. Князь посмотрел на меня. Думаю, я правильно понял его взгляд. Я схватил пузырек, сгреб за волосы ключника, запрокинул ему голову назад и, когда Матвей разинул рот в крике, вылил ему пузырек в его поганую пасть. Ключник издал булькающий звук, поперхнулся, закашлялся. Воздуха ему не хватало, он посипел и вскоре лишился чувств.