У начала нет конца - Виктор Александрович Ефремов

гавани, когда начнёт темнеть. Но это нас не пугало, мы только ускорили шаг. Когда нам оставалось совсем немного – мы уже поравнялись с домом соседей Красновых, – из своего дома выскочил Вовка, а за ним с веником в руках его мама. Мы остановились и спрятались за кусты сирени, которые росли напротив каждого дома. Вовка выбежал из калитки, его мама с порога кричала:

– Ты что задумал? Всех собрать друзей и катать? Ты что думаешь – если отец тебя прокатил одного, значит, всех можно? Я его не подумаю уговаривать, лучше выбрось эту затею из головы! Я ещё поговорю с твоими друзьями и их родителями, а то, что задумали!

Вовка шёл в нашу сторону растерянный и запыхавшийся, но, не доходя кустов сирени, где стояли мы, остановился. Мама его уже не ругалась, а вошла в свой дом, и дверь закрылась. Вовка уже повернулся назад, чтобы уйти, как я ему тихонько свистнул. Он узнал мой сигнал, остановился, посмотрел на кусты. Мы не стали выходить из укрытия, боясь, что Вовкина мама могла наблюдать в окно. Вовка догадался и сам зашёл в заросли. Зная, что мы всё слышали, он не стал оправдываться, а прямо сказал:

– Хорошо, чтоб она отцу не сказала, я же говорил, что навряд ли что выйдет, да ещё к родителям вашим пойдёт. Пойду домой теперь уговаривать её, чтоб ничего никому не говорила – особенно отцу, а то потом и меня брать с собой в море не станет. – Вовка в который раз развернулся к своему дому и видно, что с неохотой пошёл домой уговаривать свою мать. Мы тоже не солоно хлебавши пошли назад.

– Ну вот, один план отпал. Пойдём к лодкам и посмотрим, что нам удастся там разузнать? – сказал я, и мы ускорили шаг, так как уже стало быстро темнеть.

К гавани мы шли по укатанной машинами дороге, а справа от нас росли абрикосовые насаждения. Мы их называли дички – это плоды абрикосов, как созревают, они очень вкусные, но мельче, чем садовые. Мы всегда, чтобы утолить голод, выбирали самые спелые и сочные. Рвали и отправляли себе в рот, одновременно утоляли жажду. С водой пресной у нас в Крыму в то время было плохо, хотя водопровод имелся и против каждого дома была колонка.

Помню, как мы ходили играть в футбол с городскими ребятишками. Идти приходилось долго, а в жару это очень тяжело, и постоянно хотелось пить. Если мы что-то и брали с собой, то на полпути делали остановку и садились передохнуть, и конечно же, перекусить, не задумываясь о том, что нам ещё играть, а потом возвращаться назад. И мы всё то, что брали с собой, уничтожали – съедали и выпивали, а когда возвращались назад уставшие, то пить было нечего. Хорошо, когда после дождя были лужи – мы снимали с себя майки, зачерпывали какой-нибудь посудиной (если кто-то догадывался взять с собой) эту дождевую воду и, процеживая её через майку, пили, чтобы утолить жажду.

Но в данный момент до моря было недалеко, к тому же становилось темнеть и пить сильно не хотелось. Мы спустились вниз, где у причала покачивались мелкие посудины – маленькие лодки. Пришвартованы они были и привязаны верёвками, а большие лодки – баркасы и шаланды держались на цепях. Хорошо, что Васька взял фонарик «жучок». Он без батареек, только прикладывай усилия, на ручку нажимай и лампочка будет гореть, хоть и слабо, но светит, только жужжит в тишине.

Мы прошли вдоль берега к баркасам, их было три, каждый метров по десять. Васька осветил каждый из них. Все они сверху были аккуратно прикрыты брезентом. Я хотел приподнять брезент у одной из лодок, но услышал шаги и голос сторожа деда Игната:

– И что же вы на ночь глядя здесь потеряли, что ищите? Или собираетесь угнать лодку? – дед Игнат хорошо знал нас и наших родителей и, конечно же, пошутил насчёт «угнать лодку». Он продолжил:

– Вижу – кто-то мигает фонариком и жужжит, подумал, сигнал подаёт, шпионит. Вот я и решил поймать шпионов и сдать в милицию, – пошутил дед. Я, честно говоря, перепугался, но ответил правдиво:

– Да мы хотели прокатиться завтра с рыбаками, но не знаем, разрешат ли.

Дед Игнат посмотрел на нас с таким видом, словно он сам сейчас нам разрешит и возьмёт нас завтра с собой. Но он потрогал бороду, погладил её и сказал:

– Да, хорошо, что у вас такое желание. Я вам посоветую вот что: вы завтра рано подходите сюда часиков в пять. Встанете? Подойдёте, я ещё буду здесь, но только сначала спросите разрешение у родителей. Потом подходите к лодке Краснова, я с ним поговорю, он не должен отказать. Он часто брал своего сына Вовку. Хорошо?

Я удовлетворительно махнул головой, больше ничего не мог ему сказать, так как мы были поставлены в тупик. Ну вот и всё – все планы рухнули! Но я не сдамся. У меня тут же созрел наглый план, которым поделился со своим другом-молчуном Васькой:

– Ты слышал, что сказал дед Игнат? Нам это не подходит. Вдруг мама Вовкина рассказала всё – это завал. Мы лучше никого не будем просить больше, а встанем в половине пятого и скажем родителям, что пойдём рыбачить. Придём до прихода рыбаков и спрячемся под брезентом. Согласен? – закончил я.

Васька махнул головой и промямлил, что согласен. Он всегда соглашался со мной, а мне это было на руку – вдвоём веселее, а посвящать Вовку я не буду после сегодняшней взбучки от матери. А Колька с утра завтра уедет с родителями в гости, и мы останемся с Васькой вдвоём. Уже стало совсем темно, и мы разошлись по своим домам. Я только боялся, что мама уже знает о нашей затее, но, когда зашёл домой и все уже были дома, она спросила лишь:

– Кушать будешь?

Я ответил, что буду. Значит мама ничего не знает – это хорошо. Я помылся, поел и сказал всем, что с ребятами завтра пойду на рыбалку. Отец только поинтересовался:

– На какое место собираетесь идти? Завтра будет жарко – возьмите с собой побольше воды и большое ведро для рыбы, удочка стоит в коридоре, – пошутил папка насчёт большого ведра под рыбу. После всего я плюхнулся в кровать и уснул.

– Вставай, сынок, рыба сбежит, не догонишь!

Я соскочил с кровати. Мама мне пожарила яиц и налила в кружку киселя. Я это всё быстро проглотил, за что от мамы получил подзатыльник. Для достоверности, что иду рыбачить, прихватил удочку и фляжку с водой. Васька уже стоял у калитки и ждал меня.