Естественный отбор - Максим Милованов

Супруги осторожно переглянулись. Подруга за-тронула свою самую больную тему. По поводу неказистой внешности Полина могла плакаться часами. Юля твердой рукой перекрыла начавший было вскипать фонтан отрицательных эмоций.

– А не пора ли нам всем спать, а? – позевывая, предложила она.

Полина тут же сообразила, что жалобы ее всем надоели, но, вместо того чтобы уйти, поинтересовалась:

– А что вам посоветовала гадалка? Должна же она была дать какой-то совет, как бороться с ожидающими вас неприятностями!

Юля и Артем переглянулись.

– В этом она не была слишком оригинальна, – сказала Юля, – посоветовала совершить как можно больше честных и благородных поступков. Сказала, что для нас сейчас наступило самое подходящее время…

– Какое время?…

– Время делать добро! – насмешливым тоном изрек Артем.

В доме Панфиловых пахло праздником. Плюшки, коврижки, пирожки издавали невообразимые запахи, раздражая слизистую оболочку соседей, проходящих по лестнице мимо квартиры номер тридцать семь.

– Ну, Александра Прокофьевна, вы сегодня просто превзошли себя! – отвалившись от стола, произнес один из самых горячих поклонников кулинарного таланта хозяйки дома доктор Аркадий Белов, который был частым гостем Панфиловых, из-за чего за послед-ний год прибавил в весе килограмма три-четыре.

– Все как обычно, – с достоинством ответила Александра Прокофьевна. – А ты, Валечка, почему так мало ешь?

Супруга доктора Белова Валентина Андреевна замахала руками:

– Больше я съесть не в силах! За полчаса, что мы здесь, я уже успела проглотить с десяток пирожков и теперь сижу и не могу пошевелиться…

– Это ничего, – заверила ее Александра Прокофьевна. – Вот посидишь еще немного и перейдешь к сладкому…

Валентина Андреевна, комически пожав плечами, обратила взор на сына хозяйки и своего лучшего друга Анатолия Панфилова:

– А где твоя очаровательная дочурка?

– Людмила? – С полным ртом произнес Анатолий, будто у него имелось несколько дочерей, из которых только одна – Людмила – была достойна звания «очаровательная». – М-м…

Из этого неопределенного мычания стало ясно, что отец понятия не имеет о месте пребывания дочери, а между тем в собственный – тридцать девятый по счету – день рождения он имел полное право знать, где она обретается.

– Людочка с подружками на дискотеке, – проявила осведомленность бабушка. – Она уже поздравила отца утром…

– Да, да, поздравила, – уверенно подтвердил Анатолий, который в этот день даже не видел дочь.

Уловив на лице Валентины Андреевны недоверие к словам сына, талантливый психолог Александра Прокофьевна мигом переключила внимание аудитории на то, что показывал в этот момент почти беззвучный телевизор. Шла передача «В мире животных».

– Смотрите, смотрите, что творит, хулиганка! Разоряет гнездо своих более мелких и слабых сородичей.

– Борьба за выживание, – философски заметил Анатолий. – Совсем как у людей… – Он хотел было продолжить разговор на эту тему, но зазвонил телефон.

Подняв трубку, Анатолий Панфилов услышал знакомый голос старшего лейтенанта Хвощева, который сегодня дежурил по отделу. Услышать голос дежурного в выходной день не означает ничего хорошего, об этом знает любой офицер милиции. Знал об этом и следователь восемнадцатого отдела внутренних дел капитан Анатолий Николаевич Панфилов.

– Чего тебе, Хвощев? – со вздохом сказал он.

– Как здорово, что ты дома!

– Для кого здорово, а для кого и не очень, – уныло отозвался Панфилов. – Что у тебя?…

– Ты уж извини, Толя, что приходится портить твой праздник! – вкрадчиво произнес Хвощев. – Но так уж случилось, что без тебя никак не обойтись. Сегодня не денек, а кошмар какой-то – происшествие за происшествием. Вот и сейчас обе дежурные группы на выезде, одна на проспекте Победы на «тяжких телесных», а вторая на ипподроме «рцд» («Рцд» – рецидивист, на милицейском жаргоне обычно так называют лиц, находящихся в розыске или бежавших из мест заключения. – Прим. авт.) задерживает. А тут еще самоубийство, кажется…

– Кажется или в самом деле самоубийство?

– Выйдешь из дому и разберешься на месте! Для начала выгляни в окно. Происшествие, по моей прикидке, произошло прямо напротив твоего дома.

С трубкой в руке Панфилов подошел к окну и отодвинул занавеску. Метрах в трехстах от его дома наблюдалось небольшое людское скопление с желтым милицейским «уазиком» в центре.

«Наверное, патрульно-постовая служба», – подумал Анатолий, возвращая занавеску в исходное положение.

– Ну теперь, Толя, ты понял, почему я позвонил именно тебе? – заговорил вновь Хвощев.

– Ты что, за мной в бинокль наблюдаешь?… Что там случилось, поконкретней можешь объяснить?

– Женщина с моста прыгнула.

– Насмерть убилась?

– Конечно, насмерть, – без тени сомнений заявил Хвощев. – Там высотища какая, а внизу асфальт. Много ли старушке надо!

– А кто сообщил об этом? – спросил капитан Панфилов, придерживая ухом трубку и на ходу одеваясь.

– Кто-то из прохожих позвонил на пульт «02».

– Ясно, – вздохнул Анатолий. – Жаль, что первыми женщину обнаружили не работники милиции с того желтого «уазика». При умершей может не оказаться документов.

В общем, впереди замаячила перспектива длительного опознания самоубийцы, да и самоубийцы ли на самом деле?…

– Ну ладно, Хвощев, пока. – Анатолий положил трубку и сделал скорбное лицо.

– День рождения человеку не дадут спокойно отпраздновать, – досадливо произнесла Александра Прокофьевна. – Положить тебе что-нибудь на дорожку?

– Нет, мам, – застегивая куртку, сказал Анатолий. – Я ненадолго. Да и зрелище, которое мне предстоит сейчас увидеть, вряд ли будет способствовать аппетиту.

– Может, и мне с тобою, коллега? – спросила Валентина Андреевна Глушенкова.

– Не надо, – ответил Анатолий. – Дело пустяковое. Помощь не потребуется.

Возле трупа было полным-полно зевак. Два молоденьких сержанта из патрульно-постовой службы явно работали в органах недавно. Они пребывали в состоянии полной растерянности.

– Удалите посторонних на положенное расстояние, – скомандовал им Панфилов, ткнув в лицо сержантов свое удостоверение капитана милиции.

Указания старшего по званию было выполнено. Сержанты, правда, вряд ли знали, что такое «положенное расстояние», равно как не знал этого и сам Анатолий. Тем не менее работа пошла. Панфилов стал осматривать труп.

На вид женщине было лет пятьдесят пять – шестьдесят. Ее одежда и обувь пребывали в ветхом состоянии, которое красноречиво свидетельствовало о бомжацком прошлом покойной. Слипшиеся в клочья волосы, крепкий запах спиртного… Впрочем, следователь Панфилов не любил делать поспешных выводов. Поэтому он решил обратиться к сержанту, который встал как пень в изголовье трупа и в оцепенении наблюдал, как все больше и больше удлиняется струйка крови, текущая из уха лежащей на асфальте женщины.

– Когда это произошло? – задал вопрос Анатолий.

– Минут пятнадцать назад, – ответил сержант, оторвав наконец взгляд от кровавого ручейка.

– Свидетели есть?

– Есть. – Милиционер указал пальцем в сторону толпы. – Вот эта женщина говорит, что все видела.

Панфилов подошел к женщине, на которую указал сержант.

Свидетельница лет шестидесяти имела грузную фигуру и волосы, выкрашенные в рыжий цвет и завитые мелкой «химией»… Практика показывала, что вышеописанный тип свидетеля либо совершенно никудышный, либо излишне дотошный и способен говорить, пока не выдохнется.

– Вы видели, как эта женщина падала?

– Нет. – Этим ответом свидетельница обрубила все радужные надежды следователя. – Как она падала, я не видела.

На всякий случай Анатолий решил прибегнуть к тактике «разговора по душам».

– Простите, я не представился, – произнес он. – Меня зовут Анатолий Панфилов, я – капитан милиции. А вас как зовут, позвольте узнать?…

– Евдокия Дмитриевна Безрукова, пенсионерка, – назвалась женщина.

– Евдокия Дмитриевна, расскажите, пожалуйста, подробно, что вы видели? – попросил Анатолий, бережно взяв женщину за локоть и отводя ее немного в сторону.

– Уф-ф, даже не знаю, с чего начать, – предвкушая возможность выговориться, заволновалась свидетельница.

– А вы начните с того, как вы здесь оказались.

– Очень просто… Я сегодня у золовки в гостях была, у Антонины. Засиделись мы, значит, дольше, чем обычно. И она мне и говорит, оставайся, мол, ночевать. А я отказалась. Думаю, чего это я их стеснять буду, у нее ведь, кроме нее самой, в доме еще муж – инвалид, участник войны, сын старший и сноха. А у той дети. Нарожала сдуру четверых, теперь вот не знает, как их обуть и одеть. Хорошо еще…

– Значит, вы шли мимо моста… – поспешил перебить ее Анатолий, чтобы перевести разговор с темы постоянно рожающей снохи в более продуктивное для следствия русло.