В безумии - Клиффорд Саймак

— Там, где я был, — резко сказал Саттон, — невозможно было покупать каждый день по костюму.

— Да, сэр, — согласился андроид.

— А борода, — продолжал Саттон, — потому, что я не мог побриться.

— Я видел бороды и раньше, — объяснил ему андроид.

Саттон спокойно стоял и смотрел на мир перед ним… на взлет башен, светящихся в утреннем небе, на темную зелень деревьев, синие и алые всплески цветов в садах на наклонных террасах.

Он глубоко вздохнул и почувствовал, как воздух заполнил его легкие, выискивая все более дальние уголки, которые так долго голодали. К нему возвращалась… снова возвращалась память о жизни на Земле, о раннем утреннем небе, о пламенеющих закатах, о глубоком снеге, о росе на траве, о быстром переливе человеческого разговора, о ритме человеческой музыки, о дружелюбии птиц и белок, о мире и покое.

— Автомобиль ждет, сэр, — проговорил андроид, — я отвезу вас к человеку.

— Я бы лучше прогулялся. Андроид покачал головой.

— Человек ждет вас, и он очень нетерпелив.

— А, ну ладно, — сказал Саттон.

Сиденье было мягким, и он небрежно погрузился в него, осторожно покачивая чемоданчик на коленях. Автомобиль мчался, а он смотрел из окна, очарованный зеленью Земли.

— Зеленые поля Земли, — пробормотал он. — Или это были зеленые долы Земли? А, неважно. Старая песня, написанная давным-давно.

Во времена, когда человек пахал землю для более важных дел, когда еще на Земле были поля, поля вместо парков, и Землю пахали для более важных дел, чем цветочные клумбы! Во времена, тысячу лет тому назад, когда человек только начинал чувствовать брожение космоса в душе. За много лет до того, как Земля стала столицей и центром Галактической империи.

Огромный галактический корабль шел на взлет в дальнем конце поля, скользя по льдисто-гладкой направляющей, с жарким пламенем стартовых двигателей, кипящем в дюзах. Его нос с шумом вошел в ведущий вверх изгиб взлетной установки и уже был далеко — грохочущая полоска серебра, выстреленная в голубизну. Мгновение она мерцала в золотисто-красном утреннем свете, а потом была проглочена лазурным туманом неба.

Саттон снова опустил глаза на землю и сидел, впитывая в себя ее вид, как человек впитывает в себя первые горячие лучи весеннего солнца после долгих месяцев зимы.

Далеко к северу возвышались двойные башни Бюро правосудия, Инопланетное отделение. А к востоку — громада зданий из пластика и стекла — Университет Северной Америки. И другие здания, которые он позабыл… Здания, для которых, как он обнаружил, у него не было названий, здания, удаленные друг от друга на расстоянии мили, с парками и лужайками между ними. Дома были скрыты деревьями и кустарниками — ни один не стоял в пустынном одиночестве, — и сквозь зелень холмов Саттон заметил мерцание света: свидетельство того, что там жили люди.

Машина скользнула и остановилась перед административным зданием, и андроид открыл дверцу.

— Сюда, сэр, — сказал он.

В холле было занято всего несколько кресел, в большинстве людьми.

«Людьми или андроидами, — подумал Саттон. — Нельзя уловить разницу, если не видишь их лба. Знак на лбу — клеймо изготовления. Сигнальная пометка, которая говорит: этот человек не человек, хотя он им и кажется.

Вот те, которые ко мне прислушаются. Вот те, которые обратят внимание. Вот те, которые спасут меня от любой вражды, которую в будущем человек поднимет против меня.

Потому что они хуже, чем те, кто лишен наследства. Они не бывшие люди, они не были людьми никогда. Они рождены не женщиной, а в лаборатории. Их мать — бункер с химическими реактивами, а отец — изобретательность и техника человеческой расы.

Андроид — искусственный человек. Человек, сделанный в лаборатории из собственно человеческого глубокого знания химических веществ, атомной и молекулярной структур и странной реакции, которая известна под названием «Жизнь».

Человек во всем, кроме двух строк знаков на лбу, кроме способности к биологическому воспроизводству.

Искусственные люди в помощь настоящим, биологическим людям, чтобы держать груз Галактической империи, чтобы сделать тонкую линию человечества потолще. Но удерживаемые на своем месте. О да, вполне удерживаемые на своем месте. Подходящем для них месте».

Коридор оказался пуст, и Саттон, шлепая босыми ногами по полу, шел за андроидом. На двери, перед которой они остановились, было написано:

ТОМАС X. ДЭВИС

(человек)

Начальник эксплуатационного отдела.

— Войдите, — сказал андроид.

Саттон вошел. Человек за столом взглянул вверх и судорожно глотнул.

— Я человек, — обратился к нему Саттон. — Может быть, я не похож на него, но это так.

Человек ткнул большим пальцем в сторону кресла.

— Садитесь, — приказал он. Саттон сел.

— Почему вы не ответили на наши сигналы?

— Передатчики неисправны, — ответил Саттон.

— У вашего корабля нет опознавательного знака.

— Его смыло дождем. А у меня нет краски.

— Дождь не смывает краску.

— Не земной дождь, — объяснил Саттон. — Там, где я был, смывает.

— Ваши двигатели, — спросил Дэвис, — вы не смогли из них ничего выжать?

— Они не работают, — ответил ему Саттон. Кадык Дэвиса подскочил вверх и вниз.

— Не работают? Как же вы управляли кораблем?

— Энергией, — ответил Саттон.

— Энергией… — поперхнулся Дэвис. Саттон уставился на него ледяным взглядом.

— Еще что-нибудь? — спросил он.

Дэвис был смущен. Бюрократ запутался. Все ответы были неверны. Он поиграл карандашом.

— Мне кажется, все это лишь обычные штучки. — Он положил блокнот с вопросами перед собой.

— Имя?

— Ашер Саттон.

— Начало… Слушайте! Минутку! Ашер Саттон?

— Правильно.

Дэвис швырнул карандаш в блокнот.

— Почему же вы мне сразу этого не сказали?

— Не представлялось возможности. Дэвис разволновался.

— Если бы я знал!.. — сказал он.

— Это борода, — объяснил Саттон.

— Мой отец рассказывал о вас. Джим Дэвис. Не помните его? Саттон покачал головой.

— Он большой друг вашего отца. То есть они знали друг друга.

— Как там мой отец? — спросил Саттон.

— Отлично, — сказал Дэвис с энтузиазмом. — Все еще крепок.

— Мои отец и мать, — холодно ответил ему Саттон, — умерли пятьдесят лет назад. Во время Аргучской пандемии. — Он поднялся на ноги и посмотрел Дэвису прямо в лицо. — Если вы закончили, — сказал он, — я бы хотел пойти в свой отель. Они найдут мне какую-нибудь комнату?