Тайный ребенок от ректора. Оттенки прошлого - Анна Лапина

но не даю ей и шага сделать. Не хочу, чтобы этот невоспитанный хам тешил своё самолюбие за мой счёт.

Кидаю взгляд на свои многострадальные колени, мысленно чертыхаясь и проклиная ту минуту, когда решила свои балетки на высоченные каблуки сменить.

Такие следы на брюках точно не скроешь, потому что их практически и нет. Вместо них – некрасиво разорванная ткань. И это, безусловно, не назовёшь модными порезами, которые сейчас носит почти вся молодёжь.

– Н-да, – задумчиво тянет мужчина, глядя на мой внешний вид. – Беда, однако. Какой курс? Лекция сейчас у кого?

– Первый курс, – расстроенно отвечаю и оглядываюсь на Сару.

Чего она стоит как в воду опущенная и молчит? Почему я одна отдуваюсь? Где её привычный боевой дух, которым она всех с ног сшибает? Или хотя бы острый язычок?

– О-о-о, так у тебя церемония сейчас, – неожиданно радостно отмечает хам, хлопнув в ладони и потерев их одну о другую. – Отлично. Пошли тогда!

– Куда? – делаю шаг назад от этого ненормального человека, который решил меня куда-то утащить. И даже разрешения моего не спросил. Приказным тоном сказал, что я за ним идти должна. Ни за чем, ни почему, ни почему с ним, а просто «Пошли!»

Как же я не люблю таких людей. Бестактных, грубых, невоспитанных и… И вообще мужчин. Они все думают, раз ты девушка, то должна их слушать. Чёрта с два.

Со мной такие фокусы не проканают. Во-первых, у меня был нормальный отец, и он научил меня тому, что мужчина должен уважать девушку и её желания. А во-вторых, я могу себе позволить послать кого угодно. Даже какого-то преподавателя, судя по папке в его руке. А в-третьих, люблю мужчин обламывать.

– Есть здесь, в академии, одно место, – тем временем отвечает он, – которое поможет твоё недоразумение исправить. Ничего такого, – разводит руками в стороны, но по его взгляду я понимаю, что «ничего такого» значит очень много «чего такого».

– Егор Данилович, оставьте её. У неё в машине есть во что переодеться, – спасает меня Сара, схватив за руку и к себе придвинув. Ну, слава богу, активизировалась, а то я уже решила, что она покинула этот мир и находится в прострации. – Мы сами. Быстро сейчас.

– Картотьян, до первой пары осталось четыре минуты, – произносит мужчина, взглянув на часы. – А ну, марш в академию! Быстренько давай своими длинными ножками по коридорам и на пару! – командует и ею, изображая двумя пальцами человеческие ножки и с какой скоростью подруга должна ими передвигать.

– Ну, Егор Данилович, – не узнаю я голоса своей подруги. Чересчур мягкий и податливый. – Ну это же моя подруга! Я не могу её бросить.

– Как ты её можешь бросить, если даже не держишь, – хмыкает этот Егор Данилович. – Вон как штаны себе испортила. Марш на пары! Иначе лично тебе выговор в личное дело внесу. А ты ведь знаешь, что ещё одно замечание и полетишь ты отсюда.

Девушка закатывает глаза и подходит ко мне, чтобы отдать сумку, которую я выронила во время падения, а она подобрала.

– Ненавижу его, – шепчет мне Сара на ухо, пока делает вид, что целует в щёку на прощание. – Его все «деканом на одну ночь» называют. Будь с ним аккуратна. Он точно подкатывать будет. Красная карточка, Лен. Нельзя! Не твой вариант.

– Картотьян, я сказал, живо! – прерывает нас Егор Данилович, и Сара, сжав зубы до скрежета, покидает меня. – Пойдёмте, – протягивает он мне руку, но я, проигнорировав её, подхожу к нему и взглядом показываю, что готова идти.

Пусть даже и не надеется на то, что буду благосклонна к нему. Пусть ведёт, куда хочет, но не более. В случае чего отпор дать смогу, ведь за последние пять лет много времени проводила с охраной отца, и те порой учили меня самозащите. Это не очень нравилось папе, но он давал мне волю, зная, что девушке это может пригодиться в будущем.

Вместе с «деканом на одну ночь» захожу в академию и рядом с ним шествую по широким коридорам, ловя на себе любопытные взгляды. Чем именно обусловлен их интерес, догадаться сложно. То ли всё дело в брюках, то ли в том, что я иду именно с Егором Даниловичем, у которого репутация того ещё соблазнителя.

– Чего грустная? – интересует он, открывая для меня дверь дальней аудитории. Пропускает вперёд, после заходит сам, прикрывая за нами дверь.

– На церемонию хотела, – признаюсь без прикрас, оглядываясь вокруг. Какой-то кабинет «кройки и шитья», судя по швейным машинам на столах. – А она уже началась, – поворачиваюсь к нему.

– Ой, да ладно, – кидает, взмахнув рукой и пройдя за преподавательский стол. – Хочешь, прочту тебе её наизусть? Будет у тебя личная церемония, Анастейша.

– Анастейша? – повторяю за ним, и он, коротко хохотнув, мотает головой, мол, ничего такого. Забудь. – Наизусть? – цепляюсь за другое слово, забив на то, что первый вопрос он просто-напросто проигнорировал.

Чудик.

– Ага, – вздыхает мужчина, открывая ящик преподавательского стола и доставая оттуда небольшую железную коробку. – Я торжественную речь почти каждый год здесь толкаю. И в этом должен был, но сорвал немного голос. Поэтому меня отстранили и заменили другим оратором.

– Правда? – заинтересованно подхожу к нему и сажусь на край стола. – А разве не Громовы, владельцы академии, её читают? Я много читала об этом, и Сара рассказывала, что Громовы. Она даже видела одного лично. И… – вовремя затыкаюсь, чуть не выдав того, что подруга в одного из Громовых втюрилась.

– Разрешите представиться Громов Егор Данилович, – театрально изображает наподобие книксена, сидя на стуле. – Младший из сыновей Громовых. И их главная головная боль.

– Ого! – складываю губы буквой «О» и спрыгиваю со стола. – Извините! Я не знала! И…

– Выдыхай, девочка, – произносит, и его голос и правда срывается, издав скрип под конец. Прокашлявшись, мужчина вновь заговаривает: – Прости. Вот поэтому речь и отдали брату, – произносит и, встав, идёт в другой конец аудитории.

– Я Милена! – представляюсь, направившись за ним. – И для меня большая честь познакомиться с внуком самого Громова! У нас дома висит одна из его последних весенних работ. Я поклонница творчества вашего дедушки! И эта встреча, – тараторю, не зная, как иначе свои эмоции одолеть. – Просто чудо! Я восхищена! У меня нет слов!

– Правда? Поклонница? Моего деда? Это даже хорошо, – поворачивается ко мне, поигрывая бровями и, открыв дверь в стороннее помещение, предоставляет моему вниманию небольшую комнатку с кроватью. – Тогда раздевайся, Милена.

– Чего?!

Глава 4

Милена

– Раздевайся, говорю, – повторяет, указав на комнату. – Там вон ткань на кровати лежит. Ею прикройся