Экзотеррика. Квантовый скачок - Головачев Василий

Вия оглянулась на застрявшего спутника, вернулась.

– Что ты увидел?

Всеволод очнулся.

– Каждый раз, когда я смотрю на эти водопады, меня не покидает ощущение, будто я это уже видел.

– На Земле полно мест с водопадами. Наверно, где-то отдыхал, увидел и запомнил.

Он покачал головой:

– Водопадами любовался, не отрицаю, но здесь совсем другой масштаб. И не играет роли, что весь ландшафт рождён лишь эффектом фотонного умножения: струйки воды копируют друг друга фрактально, как косички на голове негритянки.

Вия фыркнула:

– Очень образное сравнение! Ты, наверно, часто встречался с негритянками?

Всеволод ухмыльнулся:

– Было дело.

– И как они тебе? Колись!

– Это было давно, в молодости, я тогда работал в Баире, в астрофизическом центре, и с тобой знаком не был.

Вия засмеялась, кокетливо прижалась к нему.

– Хоть я и не негритянка…

– Ты прелесть! – Он поцеловал женщину.

– Ладно, идём, а то мы до вечера тут простоим.

Кольцевой коридор имел короткие перемычки перед входом в каждый отсек Замка, и соседний переход привёл пару в главный зал, где стояла скульптура дракона смерти высотой в полсотни метров. Ничего демонического в этом чешуйчато-перьевом ящере, сделанном из какого-то материала под металл, не было, но всё же он производил такое впечатление мощи и угрозы, что даже у видевших статую неоднократно квартирантов каждый раз пересыхало горло.

– Зверь! – с чувством проговорил Всеволод. – И почти человек!

– А мне его жаль, – призналась Вия.

– Почему?

– Точнее, жаль весь его род, затеявший галактическую войну и в результате исчезнувший.

– Такова участь всех агрессоров. – В тоне физика прозвучала назидательная нотка.

– Тогда и нас ждёт то же самое? – лукаво осведомилась женщина. – Сам же говорил, что мы колоссальные агрессоры и убийцы! Что вся наша история – это история истребления всего живого!

Он засмеялся, погрозил ей пальцем.

– Я не агрессор. И, к счастью, среди нас есть прекрасные исключения.

Вернулись в кольцевой коридор, дошли до следующего зала, который и являлся переговорной.

Этот зал внутри Замка, разумеется, тоже делали птерозавры, а точнее, биотехнические эмбриосистемы, выращивающие любые объекты с любыми геометрически сложными формами. Копун, добравшийся до святая святых сооружения, лишь подогнал центральный девайс Таната под свои нужды и вкусы. Но вся вместе конструкция выглядела как келья исключительно сложной конфигурации, располагавшаяся внутри кристаллического сростка хрусталя. Не портило конструкцию и кресло внутри друзы, почему-то созданное Копуном по форме человеческого тела. Оно тоже выглядело кристаллической друзой, но было удобно и для людей. Во всяком случае, когда его обнаружили Дарислав и Диана, Копун сидел в почти человеческом кресле и в образе человека. Ему почему-то очень нравился образ мальчишки лет семнадцати, одетого в драные джинсы и футболку.

– Залезай, – сказала Вия тоном заботливой матери.

– Могу и тебя подсоединить к Танату, – предложил Всеволод, ощущая, как участилось дыхание.

– Я буду только мешать, – отказалась женщина. – Вы общаетесь с недоступной мне скоростью. Лучше к обеду дашь мне почитать резюме.

– А ты что будешь делать?

– Пошныряю по отсекам Замка, где ещё не была. Мы тут два месяца, а я ещё и половины помещений не осмотрела.

– Ради бога, надень кокос[4]. Мало ли что оставили птерозавры после себя.

– Копун бы предупредил.

– Всё равно лучше перестраховаться. Тем более без меня.

– Слушаюсь, мой генерал! – Вия шутливо кинула два пальца к виску и убежала.

Потерев ладонь о ладонь, Всеволод забрался в кресло, в котором сидел каждый день, привычно окинул взглядом кристаллы операционной системы Таната, и Замок птерозавров перестал для него существовать.

В самом начале изучения памяти драконовского компьютера Всеволод прибегал к помощи своего персонального кванка по имени Ваше Сиятельство, сокращённо – Вася. Но позже сумел подключиться к Танату напрямую через операционный модуль – кресло, созданное Копуном, – и Вася стал служить просто банковской ячейкой, если воспринимать его память как банк данных.

Танат отозвался после второго мысленного вызова. Будучи высокоинтеллектуальной системой, хотя и созданной динозаврами, он научился разговаривать почти как человек (возможно, ещё с подачи Копуна, предусмотревшего эту возможность), и Всеволод воспринимал его мыслеречь как голос равного себе по возрасту и уму землянина, но иной расы. Всё-таки мыслеговорил Танат с акцентом.

В голове физика соткался образ собеседника: квадратное лицо с мощным лбом и горящими чёрными глазами, тонкие губы, крючковатый нос, седина на щеках.

«Готов сотрудничать, гуманоид».

«Я уже просил тебя называть меня по имени – Сева».

«Какой смысл несёт это слово?»

«Оно несёт личностный параметр для общения».

«Принял».

«Выведи вчерашний контент».

Перед глазами развернулся лист экрана, в глубине которого побежали по белому полю чёрные закорючки цифр, символов и слов.

Всеволод с удовольствием прочитал вслух резюме исследований.

Все его выкладки по отдельности не являлись каким-то научным откровением, выражая известные постулаты теорий, ставших достоянием учёных, таких как теория суперструн, квантовой гравитации, временных петель, эвереттовского Мультиверса, – но все они были математически непротиворечивы и согласованы, выявляя новые горизонты космологии. Всеволоду, как ему казалось, удалось заглянуть сквозь поверхность доатомных явлений в глубины структуры, исполненной грандиозной внутренней красоты во всей её полноте. Создатели Замка и Таната, выглядевшие жуткими хищными монстрами, обладали острым интеллектом, сумев осознать природное Начало: рождение одновременно двух миров – материи и антиматерии – и создать переход между ними – Замок, сложный портал, позволяющий путешествовать по метавселенным Мультиверса. И он, обыкновенный человек Земли, стоял у порога этой бездны, готовый пойти дальше, в бесконечное многообразие многомирового континуума. По сути, им был выведен глобальный фундаментальный закон связи всех вселенных, пронизанных, как оказалось, своеобразной нейросетью — «червоточинами» необозримой системы мгновенного перемещения по Большой Вселенной. Осталось сделать последний шаг – инициировать генератор перехода, мультихода, как он его назвал. Потом можно будет прогуляться по ближайшим с точки зрения геометрии Мультиверса вселенным, чтобы убедиться в правильности выводов. Подогревало надежду Всеволода то обстоятельство, что Копун смог это сделать – перезапустить мультиход. С другой стороны, по сравнению с человеком этот неземной ИИ имел огромное энергетическое превосходство, сумев в прошлом году пересечь бесконечномерный балк – пространство Гильберта, разделяющее метавселенные, – и вернуться обратно. Никакому другому существу это было не под силу. А драконы амару для доступа к Мультиверсу создали мультиход.

Странно, что они погибли, подумал Всеволод, вспомнив высказанное Вией сожаление. Иметь такой мощный потенциал и погибнуть в войне, развязанной ими же, – это надо уметь!

Танат поймал мысль собеседника и ответил мысленным умолчанием сродни взгляду: мол, что вы имеете в виду?

«Прости, дружище, – очнулся Всеволод, – это я о своём. Дай мне раздел по физике каналов сети».

«Слушаю и повинуюсь!» – сказал хозяин мультихода без всякого выражения.

Всеволод усмехнулся. Чтобы Танат мог отвечать на его вопросы как человек, пришлось мучиться две недели, пока драконовский компьютер смог наконец вырастить в своём кристаллическом интерфейсе нечто вроде лингвора – отдельного модуля для перевода, не с языка на язык – а понятий и образов из человеческой мыслесферы в структуру категорий драконов и обратно. Зато результат был налицо, Танат вполне сносно пользовался лексиконом физика, прекрасно знавшего многие языки Земли, без перевода.