Недееспособность и опека - Юлия Аргунова

Признание лица недееспособным имеет также своей целью защиту прав и законных интересов других лиц, охрану иных конституционно значимых ценностей[4] в смысле ст. 55 (часть 3) Конституции РФ.4 Однако конституционный принцип соразмерности устанавливаемых ограничений целям таких ограничений применительно к институту недееспособности не выдерживается.

Каковы правовые последствия лишения гражданина дееспособности?

При выборе столь радикального способа защиты прав психически больного лица, следует учитывать, что лишение человека дееспособности влечет для него существенные изменения правового положения. Гражданин на формально неопределенный период полностью лишается возможности самостоятельно, собственными действиями осуществлять фактически все свои права и обязанности.

Принято считать, что лицо, признанное недееспособным, полностью сохраняет свою правоспособность. Однако запреты и ограничения, которые налагаются на таких граждан нормами гражданского законодательства, а также других отраслей права, свидетельствуют об обратном.

Недееспособный гражданин теряет право:

– участвовать в выборах (активное и пассивное избирательное право),

– быть членом политической партии,

– состоять на государственной и муниципальной службе,

– самостоятельно совершать завещание, сделки, распоряжаться денежными доходами и имуществом по своему усмотрению,

– вступать в брак,

– быть усыновителем,

– обращаться к нотариусу,

– выдавать доверенность, [5]

– подавать заявления в суд (за некоторым исключением),

– быть присяжным заседателем и др.

Согласия недееспособного гражданина не требуется:

– на расторжение с ним брака,

– усыновление его детей,

– обработку его персональных данных,

– использование его в качестве объекта клинических исследований лекарственных средств,

– проведение в отношении него судебной экспертизы,

– прекращение предоставления ему социального обслуживания,

– распространение журналистом в СМИ сведений о его личной жизни,

– на проведение государственной дактилоскопической регистрации,

– на проведение государственной геномной регистрации (получение биологического материала от недееспособного гражданина для геномной регистрации на основании заявления его опека квалифицируется законом как «добровольное») и др.

Гражданство недееспособного следует гражданству опекуна.

До недавнего времени такие лица без учета их мнения могли быть подвергнуты психиатрическому освидетельствованию и лечению, помещены в стационар или в психоневрологический интернат.

В силу некоторой неопределенности норм в ряде отраслей права недееспособным гражданам отказывают в праве на получение образования, в возможности трудоустройства в соответствии в индивидуальной программой реабилитации.

Накладывание вследствие признания гражданина недееспособным всех перечисленных выше запретов, включая полное лишение ряда прав, не является адекватным, пропорциональным и необходимым для защиты основных конституционных ценностей, поскольку не учитывает реальную степень ограничения способности лица, страдающего психическим расстройством, самостоятельно распоряжаться своими правами и основываются на презумпции либо полной способности гражданина понимать значение своих действий и принимать решения, либо полном отсутствии такой способности.

Соответствует ли институт недееспособности и опеки общепризнанным принципам и нормам международного права?[6]

Принципы института недееспособности в российском гражданском законодательстве не признают, насколько это возможно, существование различных степеней недееспособности, а также возможности изменения характера недееспособности с течением времени. Меры защиты автоматически связаны с полным лишением гражданской дееспособности и без ограничения по срокам. При этом российское законодательство не обеспечивает надлежащего регулирования правового статуса недееспособного лица, полностью зависимого от опекуна (или от учреждения, наделенного опекунскими функциями) и по-существу находящегося в его власти.

Допущение бесконтрольного вмешательства опекунов (а также учреждений, выполняющих опекунские функции) в частную жизнь своих подопечных без учета пропорциональности преследуемой цели – защита его интересов и здоровья – представляет собой нарушение ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (право на уважение частной и семейной жизни). Оно не согласуется с требованиями ст. 12 Конвенции о правах инвалидов (принята резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 13 декабря 2006 г. № 61/106)[7], в соответствии с которыми меры, связанные с реализацией правоспособности, должны ориентироваться на уважение прав, воли и предпочтений лица, быть свободными от конфликта интересов и неуместного влияния, быть соразмерными обстоятельствам этого лица и подстроенными под них, применяться в течение как можно меньшего срока и регулярно проверялись компетентным независимым и беспристрастным органом или судебной инстанцией.

Принципы института недееспособности и опеки не соответствуют Рекомендации Комитета министров Совета Европы № R (99)4 «О принципах, касающихся правовой защиты недееспособных взрослых». В частности Принципу 2 (гибкость правового регулирования), т. к. российское законодательство не содержит мер защиты, не связанных с лишением дееспособности лица с психическим расстройством; Принципу 3 (максимальное сохранение дееспособности), т. к. законодательство прямо не предусматривает возможности принимать заинтересованным лицом решения личного характера во время, когда оно способно совершать такие действия; Принципу 6 (пропорциональность), т. к. применение мер защиты не соотносится с индивидуальными обстоятельствами и потребностями лица, а меры ограничения – с целями такого ограничения; Принципу 19 (ограничение полномочий представителя), т. к. законодательство не определяет, какие юридически значимые действия имеют настолько личный характер, что их осуществление представителем невозможно; Принципу 14 (длительность, пересмотр и обжалование), т. к. нормы права не устанавливают предельного срока, на который лицо признается недееспособным (недееспособность фактически является бессрочной).

Порядок временного назначения опекуна недееспособному не соответствует Принципу 7 Рекомендации, поскольку в этом вопросе отсутствуют «достаточные процедурные гарантии для защиты прав недееспособного и для предотвращения возможных злоупотреблений»; Принципу 8, в соответствии с которым выбор любого лица для представления интересов или оказания помощи недееспособному должен быть основан, прежде всего, на том, подходит ли выбранное лицо такому индивиду для осуществления защиты его интересов и содействия его благополучию; Принципу 9, согласно которому при выборе такого лица должно приниматься во внимание желание недееспособного.

Большинство норм, касающихся правового режима имущества недееспособного, надзора за деятельностью опекунов, прекращения опеки, не согласуются с Принципом 16 Рекомендации, т. к. не обеспечивают осуществление надлежащего контроля над использованием мер защиты, а также над действиями и решениями представителей недееспособных. Нарушается и Принцип 9, в соответствии с которым лицо, представляющее интересы недееспособного, должно предоставить ему должную информацию, насколько это возможно и осуществимо, в особенности в отношении любых важных решений, затрагивающих его интересы, для того, чтобы заинтересованное лицо могло выразить свое мнение.

Институт недееспособности не соответствует п. 3 Рекомендации Комитета министров Совета Европы № Rec (2011) 14 «Об участии инвалидов в политической и общественной жизни», в соответствии с которым все инвалиды, есть ли у них физические, сенсорные или интеллектуальные нарушения здоровья, проблемы психического здоровья или хронические болезни, имеют право голосовать и не должны быть лишены этого права никаким законом, ограничивающим их правоспособность, никаким судебным или иным решением или мерой, основанной на наличии нарушения их здоровья, особенностей когнитивного функционирования или восприятия.

В основу указанных рекомендаций положены общепризнанные в современных демократических государствах принципы верховенства права, гуманизма, справедливости и юридического равенства.

Комитет ООН по правам человека в заключительных замечаниях по докладу Российской Федерации (CCPR/C/ SR.2663–2665,2681) на своей 97 сессии (12–30 октября 2009 г.) выразил озабоченность по поводу значительного числа лиц, страдающих психическими расстройствами, которые лишены дееспособности, и очевидного отсутствия надлежащих процессуальных и материальных гарантий против чрезмерных ограничений в отношении осуществления ими прав, закрепленных в Международном пакте о гражданских и политических правах.