Древо возможностей (сборник) - Бернар Вербер

Буквы парили в воздухе.

Несколько секунд Габриэль таращился на это странное явление и увидел за буквами то, что скрывала стена: улицу и прохожих. Он шагнул вперед и протянул руку. Когда он отступил, все снова словно подернулось дымкой, и стена вернулась на место. Обычная, совершенно обычная стена.

Он пожал плечами и сказал себе, что, наверно, это была просто галлюцинация. В конце концов, он пришел к врачу пожаловаться на измучившие его мигрени. Встряхнувшись, он решил выйти и немного пройтись по улице.

Как все-таки странно, что вместо стены появились буквы ее названия…

Габриэль Немрод преподавал философию в лицее и вспомнил, как читал лекцию на тему значащего и значимого. Разве не внушал он своим ученикам, что вещи не существуют, пока они не названы? Он потер виски. Может быть, он слишком погрузился в дебри своей профессии. Накануне он перечитывал Библию: Бог повелел Адаму нарекать животных и птиц… А до этого их не существовало?

Прошло время, и Габриэль забыл о происшествии. В следующие дни ничего особенного не случилось.

Однако месяц спустя, наблюдая за голубем, он увидел, как само собой написалось слово: ГОЛУБЬ и далее в скобках: (327 Г, САМЕЦ, ОПЕРЕНИЕ СЕРО-ЧЕРНОГО ЦВЕТА, ВОРКОВАНИЕ ДО-МИ-БЕМОЛЬ, ПРИХРАМЫВАЕТ НА ЛЕВУЮ НОГУ, СУЩЕСТВУЕТ ДЛЯ ОЖИВЛЕНИЯ ГОРОДСКИХ ПАРКОВ).

На этот раз определение птицы парило в воздухе секунд двадцать. Он протянул руку, чтобы потрогать слово: ГОЛУБЬ тотчас улетел вместе со скобками. Лишь высоко в небе слово снова стало птицей, тотчас окруженной воркующими голубками.

Третье происшествие случилось в муниципальном бассейне недалеко от его дома. Спокойно плавая, он вдруг увидел большие буквы, сложившиеся в слово: БАССЕЙН и далее в скобках: (ЗАПОЛНЕН ХЛОРИРОВАННОЙ ВОДОЙ. СУЩЕСТВУЕТ ДЛЯ РАЗВЛЕЧЕНИЯ ДЕТЕЙ И ФИЗИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ ВЗРОСЛЫХ).

Это было уже чересчур. Уверенный, что сходит с ума, он отправился прямиком к психиатру. И там он испытал самый большой шок в своей жизни. Выйдя из кабинета после консультации, закончившейся предписанием анксиолитиков, он наткнулся в коридоре на большое зеркало. И на месте своего отражения увидел этикетку, на которой было написано: ЧЕЛОВЕК (РОСТ 1,70 М, ВЕС 65 КГ, ТЕЛОСЛОЖЕНИЕ ОБЫЧНОЕ, ВИД УСТАЛЫЙ, В ОЧКАХ. СУЩЕСТВУЕТ ДЛЯ ВЫЯВЛЕНИЯ ОШИБОК СИСТЕМЫ).

Благовоние

«Штука» походила на метеорит, но, по всей вероятности, впервые метеорит упал прямиком в Люксембургский сад в самом центре Парижа. Удар был чудовищной силы. В это ясное мартовское утро все окрестные дома содрогнулись так, будто поблизости взорвалась бомба.

К счастью, метеорит приземлился на рассвете, и жертв оказалось немного: трое одиноких прохожих, опознанных как торговцы наркотиками. Что, собственно, они делали в такую рань посреди Люксембургского сада? Были также оплаканы несколько скончавшихся человек слабого здоровья, которых грохот напугал до сердечного приступа.

– Удивительно, что эта штука не нанесла большего ущерба, – высказался знаменитый ученый. – Можно подумать, что этот метеорит не упал, а его положили на нашу землю.

Пришлось, однако, столкнуться с серьезной проблемой: посреди одной из самых прославленных зеленых зон в мире появился валун диаметром около семидесяти метров. Вокруг толпились зеваки.

– Но… Оно же воняет! – воскликнул кто-то.

И это была правда. Метеорит распространял зловоние. Призванные на помощь астрономы объяснили, что иногда метеориты пролетают, падая, сквозь космические облака, состоящие из серы, откуда, вероятно, и была эта вонь.

Падкие до шоковых формулировок газеты не замедлили назвать камень «космическим экскрементом». И публика уже пыталась представить, какому гигантскому инопланетянину могла принадлежать эта колоссальная какашка.

Когда ветер дул с севера, все южные кварталы захлестывали зловонные испарения, причиняя населению массу неудобств. Тщетно люди закрывали наглухо двери и окна, мерзкий душок все равно витал в воздухе, раздражая ноздри. Запах был въедливый, тяжелый, чудовищный. Чтобы защититься от него, женщины обливались с ног до головы крепкими духами. Мужчины носили защитные маски из пористого пластика или респираторы с активированным углем, немногим отличающиеся от настоящих противогазов. Когда люди возвращались домой, их одежда была пропитана этой стойкой вонью. Приходилось стирать ее в нескольких водах, чтобы можно было снова носить.

С каждым днем запах становился все удушливее. Была выдвинута гипотеза, что, возможно, внутри метеорита находится органическая масса в стадии разложения.

Даже мухи не выдержали и улетели.

Никто не мог остаться равнодушным к такому зловонию. У людей воспалялись носовые пазухи, болело горло, тяжелел язык. Астматики задыхались, простуженные боялись дышать ртом, собаки выли смертным воем.

Поначалу метеорит был достопримечательностью, которую стекались посмотреть туристы со всего мира, но вскоре «космическая какашка» стала проблемой № 1 для города Парижа, а потом и для всей Франции.

Жители покидали окрестности Люксембургского сада. Не было больше и речи о том, чтобы совершать там воскресные пробежки. Цены на жилье начали падать, а поскольку зловонная масса распространяла свой смрад все шире, люди бежали все дальше от центра столицы – это был настоящий исход.

Муниципальные службы по уборке мусора, разумеется, попытались переместить камень с помощью лебедок и подъемных кранов, чтобы сбросить его в Сену, в надежде, что оттуда он уплывет в океан. И плевать на риск загрязнения. «Раз-два взяли!» – воскликнул мэр. Однако никакому двигателю оказалось не под силу поднять этот экскремент диаметром семьдесят метров. Тогда была предпринята попытка его взорвать. Но камень был такой твердый, что расколоть его не удалось, более того, на нем не осталось ни царапины.

Приходилось терпеть эту несокрушимую зловонную массу.

Молодой инженер Франсуа Шавиньоль выдвинул идею: «Раз мы не можем ни сдвинуть камень с места, ни разбить, покроем его бетоном, чтобы запах не распространялся». Сказано – сделано. И как им раньше в голову не пришло? Мэр распорядился провести операцию, названную позже «Саркофаг». Из всех концов страны доставили самые высокоскоростные бетономешалки, самый прочный цемент, и метеорит был покрыт десятисантиметровым слоем. Но вонять он продолжал. Наложили дополнительный слой в двадцать сантиметров. Все равно воняло. Еще слой и еще. Цемент на цемент. За цементом последовал бетон.

После месяца усилий поверхность метеорита была покрыта слоем бетона толщиной в метр. Теперь он походил на куб с закругленными углами. Ужасный запах никуда не делся.

– Бетон слишком пористый, – решил мэр. – Надо найти более герметичный материал.

Шавиньоль предложил гипс, обладающий, по его мнению, лучшей поглощающей способностью. Он впитает дурные запахи, как губка.

Вновь неудача. Гипс покрыли стекловолокном: «Чередуя слои стекловолокна и гипса, мы добьемся двойной изоляции, как при строительстве домов».

Куб стал почти овальным, но вонял по-прежнему.

– Нам нужен материал, не пропускающий ни единой молекулы газа! – пророкотал мэр.

Лбы наморщились. Какой материал смог бы обуздать такое зловоние?

– Стекло! – осенило Шавиньоля.

И как они не подумали об этом раньше? Стекло! Это плотное, тяжелое, непроницаемое вещество станет самой надежной защитой.

Рабочие долго плавили кремнезем и полученной горячей оранжевой массой покрыли весь семидесятиметровый метеорит (бетон, гипс и стекловолокно его, разумеется, увеличили).

Когда стекло остыло, метеорит стал похож на огромный шар, идеально круглый, светлый и гладкий. Несмотря на свои размеры, он был не лишен известной красоты. А запах наконец исчез. Стекло одолело зловоние.

Весь Париж ликовал. Люди подбрасывали в воздух свои противогазы и угольные респираторы. Жители вернулись из предместий, и повсюду в городе устроили танцы. Вокруг блестящей сферы кружился хоровод.

Мощные прожектора освещали шар, и парижане уже говорили о памятнике в Люксембургском саду как о восьмом чуде света, рядом с которым Статуя Свободы покажется просто маленькой статуэткой, так ничтожен ее размер по сравнению с метеоритом.

Мэр произнес речь, в которой не без юмора отметил, что «вполне естественно, что этот огромный мяч выбрал своим местопребыванием город, имеющий лучшую в стране футбольную команду». Последовал гром аплодисментов. За общим взрывом смеха все мучения были забыты. Франсуа Шавиньолю вручили Медаль Города, и фотографы щелкали вспышками, чтобы увековечить молодого ученого рядом с гигантским шаром.

Именно этот момент выбрал в другом космическом измерении инопланетный ювелир Глапнавуэт, чтобы убрать за собой.

– Какая прелесть! – воскликнула клиентка с Альфы Центавра. – Я никогда не видела такой прекрасной выращенной жемчужины. Как вам это удалось?

Глапнавуэт тонко улыбнулся.