Эра адмирала Фишера. Политическая биография реформатора британского флота - Д. Лихарев

Чарльз Уолкер, например, считал, что «даже 1870 г. было бы слишком самонадеянно считать рубежом, отделившим новое поколение морских офицеров от старого» 12. В свете перечисленных обстоятельств, тем более в пользу Фишера свидетельствует тот факт, что он еще в самом начале своей службы осознал, чем грозит военному флоту отставание в техническом прогрессе. И впоследствии, занимая высокие посты, Фишер никогда не останавливался на достигнутом, не пытался отстоять устаревшую технику, он всегда стремился к новому, еще не изведанному, боролся за то, чтобы ввести это новое в практику.

В июне 1855 г. «Калькутта» присоединилась к эскадре адмирала Ричарда Дандаса, которая вела военные действия против России на Балтийском море. Это произошло как раз в тот момент, когда эскадра готовилась штурмовать морскую крепость Свеаборг13. Однако русская крепость оказалась крепким орешком. По свидетельству подполковника гвардейского инженерного корпуса В. Д. Кренке, на батареях Свеаборга имелось 565 орудий, расчеты которых были сформированы в полуторном комплекте. Союзников ждал и сюрприз — новое морское оружие — 994 подводные морские мины, размещенные на подступах к крепости 14.

На морских минах, пожалуй, следует остановиться подробнее, поскольку Фишер впоследствии станет одним из крупных экспертов на британском флоте по этому оружию. Имеется любопытное свидетельство адмирала Бартолмью Саливана об одном из первых инцидентов с русскими минами: «К своему изумлению, я узнал, что «Валчер» подорвался на «адской машине», находясь в самой середине эскадры… Адмирал Сеймур и Холл выловили одну и подняли при помощи носовой лебедки. Удивительно как только не были, при этом, затронуты маленькие ползунки (спусковые механизмы. — Д. Л.). Потом они перетащили ее на корабль адмирала Дандаса и снова там с ней забавлялись; потом адмирал Сеймур забрал ее на свой корабль и, установив на корме, собрал вокруг офицеров для изучения… Некоторые офицеры указывали на опасность того, как бы она не взорвалась, но адмирал Сеймур сказал: «О, нет. Она действует вот таким образом», — и ткнул пальцем в ползунок, показывая как на его взгляд, она должна сработать. Она сразу же взорвалась, раскидав всех стоявших вокруг. (Многие из людей получили ожоги или ранения)…»15. Самым удивительным в этой истории было то, что адмирал Сеймур остался жив. Правда, «специалист по русским минам» лишился руки и одного глаза. Первые мины времен Крымской войны имели явно недостаточный заряд, не превышавший 10–15 фунтов обыкновенного пороха 16. Только это и спасло бравого адмирала.

Но такие мелкие неприятности не могли заставить союзников отказаться от намерения овладеть Свеаборгом. 25 июня огромная англо-французская эскадра в 77 вымпелов вытянулась на несколько миль в дугообразную линию у входа в бухту Свеаборга. Утром 28 июня, после тщательной рекогносцировки, 21 паровое судно союзников, войдя в бухту, начали обстрел укреплений. Сотни орудий вели ожесточенную канонаду в течение 45 часов 17. Однако многочасовой обстрел не принес желаемых результатов. Вот свидетельство участника обороны Свеаборга русского офицера М. Михайлова: «Изредка неприятель делал попытки приблизиться на канонерских лодках к крепости. Но в этих случаях его не оставляли безнаказанным. Множество обломков, принесенных волнами к нашим берегам, пароход, оттаскивающий подбитые канонерки на буксире, и, наконец, поднятие черных флагов на тех судах, в которые попали наши каленые ядра и бомбы» 18.

Несмотря на длительную бомбардировку и огромный расход боеприпасов, повреждения, причиненные русским укреплениям, были ничтожны. Единственное, чего удалось добиться союзному флоту на Балтике, это заставить русское командование держать на побережье Финского залива большую армию на случай возможной высадки десанта.

Что касается «Калькутты», то ее непригодность к активным боевым операциям на море в полной мере выявилась после того, как она присоединилась к англо-французской эскадре у острова Нарген. Участие «Калькутты» в военных действиях началось с того, что ее встретило военное паровое судно «Валчер» и отбуксировало к месту якорной стоянки эскадры 19. Во время обстрела русских укреплений парусные линейные корабли смогли послужить только в качестве складов с боеприпасами для канонерских лодок, непосредственно участвовавших в бомбардировке20. «Калькутта» стояла на якоре примерно в 50 милях от места боевых действий, и ее команда могла только слышать канонаду.

25 августа «Калькутта» снялась с якоря и направилась в Англию. После перехода, длившегося почти месяц, корабль прибыл в Плимут. Вскоре кадет Фишер вместе со всей командой был списан на берег. Военные действия к тому времени уже завершились. 30 марта 1856 г. в Париже был подписан мирный договор.

2 марта 1856 г. Фишер был зачислен в состав команды корабля, который сыграл в Крымской войне гораздо более существенную роль, нежели «Калькутта». Это был «Агамемнон», вступивший в состав флота незадолго до начала войны. Имея водоизмещение 3102 т. и вооруженный 91 пушкой, он стал первым парусным линейным кораблем, на котором, согласно проекту, с самого начала предусматривалось установление паровой машины. На «Агамемноне» держал свой флаг энергичный и способный командир — контр-адмирал Эдвард Лайонс. Экипаж корабля прошел при нем хорошую выучку. Это в немалой степени способствовало тому, что в севастопольскую кампанию «Агамемнон» показал себя гораздо лучше многих линейных кораблей, особенно тех, на которых отсутствовали паровые машины.

В марте 1856 г. «Агамемнон» направился в Черное море за очередной партией солдат для отправки их на родину. По возвращении из этого плавания Фишер был произведен в мичманы и направлен на паровой корвет «Хайфлаер».

Итак, война для мичмана Фишера окончилась. В возрасте 15 лет он уже успел «понюхать пороха», во всяком случае, находился к военным действиям достаточно близко, чтобы быть награжденным «Балтийской медалью» 21. Вскоре ему предстояло снова стать свидетелем и участником вооруженной борьбы, на этот раз в водах Китая.

В ВОДАХ КИТАЯ

Летом 1856 г. Фишер получил назначение на паровой корвет «Хайфлаер», направлявшийся в Китай, чтобы пополнить эскадру адмирала Мичела Сеймура.

В Китае полным ходом шел процесс внедрения европейцев в его экономику. Англичане играли в этом деле лидирующую роль и трехсотмиллионная нация, непоколебимо уверенная в своем превосходстве над всеми остальными, но безнадежно отставшая от Европы, уже не могла противостоять растущей мощи западной технологии, и вынуждена была принимать европейский взгляд на мир.

Задачей Фишера, так же как и других военных моряков, было содействовать формированию у китайцев образа «прогрессивности» западной цивилизации. Первые конфликты, положившие начало второй опиумной войне, начались в 1856 г. Независимое мнение в интерпретации пунктов Нанкинского договора приняли не только жители Кантона, но и высшие бонзы в Пекине, не позволявшие своему императору поддаться на уговоры послов Великобритании и других «западных варваров», добивавшихся разрешения на организацию торговых факторий в Китае. Англичане же, «вдвойне подлая нация» по понятиям кантонцев, свято верили в свою миссию «приобщения азиатов к цивилизации» путем насаждения западной торговли.

Вскоре переговоры зашли в тупик, и англичане, действуя совместно с французами, решили прибегнуть к военной силе. Командование морскими операциями было возложено на адмирала Мичела Сеймура, того самого, который так неудачно изучал русские морские мины на Балтике. Очевидно, из-за потери правого глаза адмирал действовал с особой жестокостью, уничтожая китайские прибрежные поселения и джонки в бухтах и реках. Несмотря на то, что карательные операции велись с большой интенсивностью в течение полугода, результат был достигнут ничтожный.

Союзники вынуждены были перейти к более целенаправленной стратегии. В 1856–1857 гг. главным театром военных действий стали воды у юго-восточного побережья Китая, а главной целью военных усилий союзников стал захват Гуанчжоу (Кантона), считалось, что овладение этим городом сделает пекинское правительство более сговорчивым. Однако прежде чем подступиться к Гуанчжоу, Сеймуру нужно было обезопасить свой тыл и коммуникации от угрозы со стороны китайского флота. Две большие флотилии китайских джонок также были сосредоточены у Гуанчжоу для оказания противодействия англичанам. Несмотря на то, что джонки уничтожались в большом количестве, они представляли серьезную опасность. Эти сравнительно небольшие и маневренные парусно-гребные суда, вооруженные 24- или 32-фунтовыми европейскими пушками, могли, при умном использовании, самым существенным образом нарушить судоходство союзников на подходах к китайским портам.