Рассказ о девушке из провинции - Кларк Клеменс

Анни нравился фильм, показалась интересной фантазия его авторов и исполнителей. Краем глаза она заметила, ее престарелые соседи также разделяют эти чувства. В конце концов, реальная тема фильма сидела рядом с ними, смотрела на тот же экран и после окончания просмотра она, как говорится, будет полностью к их услугам. Вот тогда-то они постараются продемонстировать все, на что способна их фантазия!

Анни постепенно начала менять к лучшему свое отношение к происходящему на этой "вечеринке". Время от времени прикладываясь к коньяку, она даже стала лаконично комментировать происходящее на экране, что явно было по душе сидящим мужчинам. Пара ее двусмысленных фраз привела их в буйный восторг, если слово "буйный" было вообще применимо к людям их возраста. Во всяком случае, они еще больше оживились: ладони заплясали по ляжкам, сигары агрессивно запыхтели, выпуская поперек луча проектора сизые клубы дыма.

Вся в ожидании этого вечера, Анни так и не перекусила после завтрака, и коньяк, естественно, быстро подействовал на нее: она почувствовала легкость в голове и во всем теле.

Кроме того, она была чуть ли не в восторге от фильма и охотно приступила бы к своей основной работе. Однако через несколько секунд на экране появилось нечто такое, во что она поначалу никак не могла - или не хотела? - поверить.

Блондинку начали хлестать кнутом. Это был явно не бутафорский кнут из бумажных бечевок, нет, это был настоящий жокейский хлыст, ритмично опускавшийся на ее прекрасную спину. Вот еще раз, опять, опять, опять - и блондинка зашлась воплем: даже немое кино позволяло осознать и прочувствовать ступень реальной, неподдельной боли живого существа. Шершавая кожа хлыста с надсадной силой впивалась ей в спину, бока, грудь, с каждым ударом оставляя все новые и новые пунцовые потеки и ссадины.

Анни не могла вымолвить ни слова, вся подавшись вперед, неспособная оторваться от этого чудовищного зрелища. Она все еще отказывалась верить в реальность происходящего, хотя и понимала, что даже с учетом совершенства современной кинематографической техники таких комбинированных съемок пока никто не придумал.

- Виктор... - прошептала она.

- Тс-ссс, - негромко проговорил Виктор откуда-то сзади, - ей же нравится это, разве вы сами не видите?

- Но послушайте, Виктор...

- Заткните свой поганый рот и дайте досмотреть это произведение, зашипел один из стариков, повернув в ее сторону искаженное гневом и дикой страстью лицо. Если и раньше в его физиономии было мало приятного, то сейчас он стал похож на старого бульдога.

Анни поежилась и устало откинулась на спинку кресла.

Ей показалось, что в комнате похолодало и стены как будто двинулись на нее со всех сторон. Она огляделась и увидела вокруг себя незнакомые лица: искаженные физиономии стариков, их выпученные глаза, криво стиснутые челюсти. Сейчас они уже не походили на самих себя. И до этого полуживые, теперь они воплощали облик смерти, впавшей в последний раж дикой, безудержной пляски безумия. Анни уже не могла сдержать охватившей ее дрожи.

В этот момент на экране появился мужчина с блекло-коричневыми, никак не карими глазами. В руках он держал массивный топор.

Медленно подойдя к девушке сзади, он занес топор над ее обезумевшим от ужаса лицом - вот она, судьба!

Девушка застыла недвижима.

С привычной методичностью профессионала топор опустился на ее шею. Одним ударом голова была отделена от туловища, и тягучая струя густой, даже на экране казавшейся липкой крови брызнула, хлестнула, полилась из перерубленных сосудов. Мужчина с блеклыми глазами проворно наклонился, подхватил ее за волосы, высоко поднял и странными движениями, словно играя или лаская, провел своим носом по неровно свисающим кусочкам кожи и мышц, потом поднес это кровоточащее месиво ко рту. Пухлые губы жадно впивались в мертвеющую ткань, зубы нервно затеребили сосуды, заскребли по остаткам позвоночника, превращая их из багрово-красных в мертвяще-палевые, как в мясной лавке...

Экран погас, и в комнате воцарилась тишина. Мужчины встали со своих мест и уставились на Анни.

Та сидела, не шевелясь

Прямо перед ней раскрылась дверь, и двое молодых людей вкатили большую кинокамеру; оснащенную по краям внушительного вида софитами. За ними следом вошел еще один мужчина - с хлыстом.

И наконец появился другой - худощавый, с блекло-коричневыми глазами, дерзкой и одновременно усталой ухмылкой на лице. В руках он нес какой-то длинный предмет...

Сердце Анни упало. Она, как кукла в магазине, тупо взирала на происходящее, потому что знала, что это - последние живые существа, которых ей суждено увидеть на этом свете.