Первый матч - Екатерина Неволина

Они прошли мимо, а Кисляк подмигнул Яне, предлагая ей вместе посмеяться над высказыванием про мафию. Но Яну, похоже, это не развеселило. Она, кажется, вообще не обратила на Бакиных внимания.

– Ты говоришь, что загружен, – продолжала она гнуть прежнюю линию. – Можно подумать, мне нечего делать. У меня, как и у тебя, институт…

Он вдохнул и выдохнул.

– Давай не сейчас, а? Устал, вот клянусь, как собака!

Девушка повернулась к нему и с минуту смотрела прямо в глаза. Андрей даже успел позабыть, какие выразительные у нее глаза – огромные, золотистые. В принципе, есть все-таки в ней нечто…

– Ты прав, – она отвела взгляд и поправила на плече сумочку, – не сейчас. И потом тоже, наверное, не надо. Просто ты другой человек… Не мой человек.

Яна зашагала к припаркованной на стоянке машине. Девушка уверенно водила уже почти год. Дочка начальника местного ГИБДД – еще бы у нее не было машины.

– Ян! Ну это глупо… – Андрей догнал ее, когда она уже садилась в автомобиль.

– Вот именно, что глупо.

Дверца захлопнулась, и машина рванула с места.

– Во дела, – Кисляк вдохнул ледяной воздух и выпустил изо рта струйку пара. Не в обычаях Яны было вести себя так. Если устроила истерику, значит, происходящее ее действительно задело.

«Ну и ладно, – решил он, – будем разбираться с проблемами по мере их поступления».

Скорость и приличная музыка помогали расслабиться и действительно отставить все проблемы в сторону. Автомобиль шел плавно и красиво, иногда Андрею хотелось раздвоиться, чтобы не только сидеть за рулем, но и наблюдать за маневрами со стороны, глядя, как солнце отражается от блестящего корпуса дорогой спортивной машинки. Кисляк вырулил на проспект и тут заметил гибкую девичью фигурку.

Притормозив рядом с девушкой и оказавшись одним колесом в сугробе, он открыл окно, не обращая внимания на тут же устремившийся в салон ледяной воздух, и окликнул идущую:

– Девушка! Простите, далеко собрались?

Она оглянулась и тут же ослепительно улыбнулась.

– Так… гуляю…

В немного манерном голосе звучало неприкрытое кокетство.

– Вы одна? Или с кем-то? – Андрей даже вытянул шею, изображая, как усердно выглядывает ее спутника. – Неужели такую красавицу отпустили одну?

– Отпустили…

– Ну, тогда я с удовольствием подберу! Садись! – Он хлопнул ладонью по кожаному сиденью рядом с собой.

Марина, самая красивая девушка команды чирлидерш, с готовностью открыла дверцу и села рядом. Ей, как и ему, нравились дорогие машины и этот особенный запах солнца и кожи, который витал в салоне.

Андрей чмокнул девушку в щеку, совсем по-деловому уточнил: «Ко мне?» – и, уже зная ответ, тронул автомобиль с места, лихо врываясь в поток.

Едва оказавшись в квартире, они принялись целоваться, не обращая внимания на трезвонящий в сумочке Марины мобильник, на экране которого высветилась надпись «Щука».

Через некоторое время Саша Костров понял, что идти в никуда довольно тупо. Как бы там ни было, куда-то все равно придешь, только герои приключенческих фильмов уезжают в закат. Значит, нужно что-то делать, предпринимать какие-то усилия, на худой конец, найти место, где можно перекантоваться.

Ветер бросил в лицо горсть колючего снега, и Костров решительно повернул к дому Кисляка. Тот жил отдельно от родителей, и хотя характер имел не то чтобы сахарно-медовый, в некоторых вопросах на него можно положиться.

Топая по ступенькам обледеневшими тяжелыми ботинками, Саша поднялся на нужный этаж, нажал кнопку звонка, и в этот же миг из-за двери донесся женский смех.

Костров отступил, только сейчас сообразив, что Андрей может быть не один. Да что там, скорее всего, он и есть не один, а с удивительной девушкой Яной, обладательницей самых солнечных в мире глаз. Убежать? Но ноги словно приросли к полу. Как же нелепо все вышло!

Звякнул отпираемый засов.

– А вот и пицца! – крикнули из-за открывающейся двери, и Саша оказался нос к носу с… Мариной Касаткиной.

Разрумянившаяся, в мужской рубашке, похоже, надетой на голое тело, она выглядела чертовски соблазнительно, но в то же время она не была Яной!

Облегчение и разочарование от этого факта показались Кострову двумя сторонами одной медали.

– А, Костер?.. Тебе чего? – Из-за плеча Марины выглянул Андрей. Такой же взлохмаченный.

Саша почувствовал, как его щеки розовеют. Очевидно, эта парочка тут не цветочки нюхала. Но как же Яна?! Как можно ее предать? Да и Маринка, насколько он знает, встречается с капитаном, Егором Щукиным.

– Нет, ничего, не важно. – Он отвернулся.

Как же странно, как нелепо все сегодня выходит!..

Уже позже врач команды Фролов Василий Геннадьевич, называемый ребятами в сокращении от имени и отчества ВасГен, рассказывал мне, как нашел Кострова на трибуне спорткомплекса, замерзшего и потерянного.

Другой на месте нашего ВасГена отправил бы пацана домой, а то и просто позвонил бы его родителям и испортил не только отношения, но и все дело. Но ВасГен – человек опытный, не первый год работающий с подростками, хороший психолог и, что на мой взгляд ценнее, дельный человек. Он отвел Кострова к себе, не грузя нотациями и не донимая вопросами, дал время разобраться во всем самому.

– Я видел, он и так на взводе, – рассказывал мне ВасГен. – А еще случайно услышал мой разговор с Жарским. Тот был зол, ну и высказался о ребятах… сам понимаешь… Мол, легче обучить корову играть в хоккей, чем их.

Я молчал. Что тут скажешь, без комментариев.

– Да не со зла Жарский так сказал, – дипломатичный ВасГен тут же принялся защищать бывшего тренера, – просто сил у него не осталось, да и годы…

Я кивнул. И вправду, годы… Они пролетают как-то слишком быстро, отнимая силы, не давая времени оглянуться и исправить сделанные ошибки.

– И что ты сказал Кострову? – поинтересовался я, уже догадываясь, что кто-кто, а наш ВасГен нашел единственно правильные, верные слова.

– А что сказать? – врач развел руками. – Сказал, что хоккей – это когда тебя ломают. Ты падаешь, но все равно встаешь и продолжаешь игру. Несмотря на боль. Несмотря на обиду. Несмотря ни на что.

– И он тебя понял? – Я с напряжением ждал ответа.

– Понял, – круглое, какое-то домашнее лицо ВасГена расплылось в улыбке. – Сашка – он правильный хоккеист, он настоящий.

Вы, наверное, уже недоумеваете, где же в этой истории я?

И вовремя: как раз пора и мне появиться на сцене.

Шла пятнадцатая минута от начала тренировки. Никого из команды на льду не было. Спортивный директор и второй тренер, сказать по правде, своим присутствием тоже не баловали.

Я стоял у линии, одну за другой отправляя в ворота сложенные горкой шайбы. Сейчас появятся они, мои ребята. Тут важно сразу задать верный тон: покажешься им в первую встречу слабаком и можешь забыть о тренерстве – они никогда в жизни тебя не послушают. И вообще я, честно сказать, предпочитаю жесткость слащавому заискиванию.

Послышались шаги, шум голосов. Я внутренне собрался, даже немного напрягся.

Они замерли у бортика. Совсем дикие, как волчата, взгляды настороженные.

– Эй, дядя! У нас тут тренировка!

Голос молодой, задорный. Я скосил глаза: Егор Щукин.

– Вот именно тренировка. Уже пятнадцать минут как должна идти. – Я подъехал к бортику, принимая удивленные и недоверчивые взгляды. – Давайте на лед. Вы собираетесь тренироваться или нет?

Я знал, что с ними будет сложно, и ребята всячески старались оправдать мои ожидания.

Оставив их для раскатки, я со стороны наблюдал за затеянной ими детской игрой с забрасыванием перчатки в ворота. И ладно бы еще клюшкой забрасывали: руками! Пришлось вмешаться.

– Это что, новый вид спорта? – поинтересовался я, подъезжая. – Смотрю, в хоккее вы уже достигли вершины.

Они немного растерялись, даже Кисляк. Учитывая вчерашнее поражение. Требовалось упрочить позицию.

– Скажи, зачем ты здесь? – спросил я у Миши Пономарева – тихого, серьезного парня с необычайно чистыми, светлыми глазами.

– Я?.. – Миша принялся возить клюшкой по льду.

– Зачем я здесь, мне известно. А ты что здесь делаешь?

– Ну… занимаюсь… В хоккей хочу играть…

– Желательно где-нибудь в «Детройте»? – охотно подсказал я.

– Можно в «Детройте». – Пономарев посмотрел на меня тоскливо.

– Понятно. – Я повернулся к Кисляку: – А ты?

– А я не хочу в «Детройте», – с радостью принял игру тот. – Мне больше «Бостон» нравится.

– А мне Континентальная лига, – поддержал Егор Щукин.

Они засмеялись, считая, что отвечают очень остроумно.

– Давайте посчитаем, – предложил я, проезжая между ними. – Знаете, сколько в России профессиональных хоккеистов? Шестьдесят четыре тысячи человек. Из них в КХЛ драфтуют примерно тысячу юниоров, а в НХЛ[4] – и вовсе человек восемь. Получается, что ваши шансы составляют примерно один процент.