История игры с дьяволом - Рустам Сахатов

Честно признаться, остатки совести Адама уговаривали его не совершать откровенное самоубийство, а придумать инсценировку несчастного случая. Ведь откровенное самоубийство будет мучить родных гораздо сильнее, так как у них, скорее всего, к букету горя и переживаний прибавится еще и чувство вины, а Адаму этого совсем не хотелось. Да и перспектива быть упавшим с крыши отбитым куском стейка, кому-то на потеху, а кому-то на ужас, не очень соблазнительна, ровно так же, как быть полусгнившим куском мяса, наглотавшимся таблеток или вскрывшим себе вены, обнаруженным спустя месяц из-за жалоб соседей на «неприятный аромат нового парфюма»… тем более что в этой квартире еще придется кому-то жить, и не хотелось бы потом пугать новых жителей по ночам своим неупокоенным злым духом, завывающим жуткие зловещие мелодии и качающим люстры. Адам перебирал все возможные варианты в течение нескольких часов и нашел идеальный для себя способ самоубийства. Ничто не может быть более правдоподобным, чем автокатастрофа, ведь Адам никогда не упускал возможности надавить на педаль газа, так что он запросто мог не справиться с управлением и на максимально большой скорости врезаться в стену дома или в дерево. И он решил сразу же, не теряя ни минуты, найти место своей кончины и поскорее выполнить последнюю задачу, потому что с каждой секундой чувствовал, что возвращаются его старые друзья: депрессия, паника, слабость, жалость, одиночество и вся остальная команда, уничтожающая его изнутри.

Адам больше не хотел всей этой боли, поэтому бежал от нее со всех ног. Увы, дорога, по которой он убегал, была для него единственной, это была дорога к смерти.

Уже одетый и обутый, Адам в последний раз осмотрел свой дом, который, несмотря на чистоту, был все еще пропитан болью и страданиями. Адам был рад, что больше не ступит на его порог. «Прощай, мой родной!» – непроизвольно вырвалось из его уст.

Когда Адам вышел на улицу, его посетило необычное ощущение. Он вдруг забыл, кем является, забыл свое прошлое, забыл всю ту боль, которая его за руку привела к такому решению, а вместе с тем и все радостные моменты своей жизни. Он забыл своих старых друзей, родственников, врагов и даже Алю. Его покинули абсолютно все мысли, все эмоции. Как будто он уже умер, и осталось только тело, которое на автомате идет догонять своего владельца. Такое ощущение, будто кто-то или что-то убедилось в серьезности его решения и решило забрать его душу обратно туда, откуда ее выдали этому телу при рождении. Все равно что «отформатировали» тело, будто дискету. А у тела была своеобразная реакция. Нескончаемым потоком полились слезы, которые невозможно было остановить, а ноги повели к машине. Адам, если, конечно, его еще можно называть по имени, а не просто «это тело», сел в машину и направился по дороге из города. Из всех возможных трасс он выбрал ту, по которой в детстве с родителями ездил на загородный отдых. По повелению свыше или по подсказкам снизу – оставалось загадкой, скорее всего, это был простой интуитивный выбор.

Адаму вдруг показалось нечестным, что у него отнимают его сознание еще до «отбытия». Он принял решение бороться с этим, как он посчитал, злостным воровством. Ему захотелось пересказать себе свою жизнь по дороге к «пункту отбытия». И именно эта трасса показалась достаточно символичной для подобных воспоминаний. Плюс ко всему Адаму предстояло ехать до задуманного места почти двести километров. Надо же себя чем-то занять!

Глава третья

Воспоминания. Взлеты и падения

Итак, начну, пожалуй, с того, что я был очень счастливым ребенком. Ни одному моему однокласснику не посчастливилось отдыхать на летних каникулах в загородном доме в компании девочек и только девочек. Причем были и моложе меня, и ровесницы, и даже старше на несколько лет. Стоит ли говорить, что постоянное общение с такой компанией с самых пеленок научило меня понимать женщин с полуслова. А так как я был единственным парнем, отношение ко мне было таким, какому стоило бы позавидовать. Каждое лето я окунался в мир, в котором не было ни на секунду места ни грусти, ни одиночеству, ни злости, никакому негативу, кроме осознания конца лета, что означало конец счастливой жизни. Да уж, как же я скучаю по тем временам!

И вот наступала пора школьной жизни. В школе я был уже совсем другим человеком. Сам не понимаю, что мне мешало быть таким же уверенным в себе и отчасти даже нагловатым, как на летнем отдыхе. Но, несмотря на это, я наконец-то встречался со своими друзьями, которых люблю по сей день, хотя их уже и нет в моей жизни. После школы мы встречались на крыше бойлерной станции и занимались всякой ерундой. Бегали по заброшенным домам, бродили по небольшому лесному участку, думая, как перебраться на другую сторону реки, протекающей в сердце леса, рассказывали, кто и как провел лето. У нас всегда были темы для разговора и всегда были идеи, чем себя занять. Не могу сказать, что я был самым прилежным учеником, хотя к некоторым предметам было особое предрасположение. Я редко сидел дома за домашними заданиями, но всегда ловко выходил из ситуаций, когда их у меня спрашивали… как дома, так и в школе. А вот с чем действительно были проблемы, так это с поведением в школе. Страницы в дневнике так и сияли замечаниями, причем даже такими абсурдными, как «улыбался с шумовыми эффектами». Но была и другая сторона в этой ситуации. Я безумно нравился людям, почти всю свою жизнь любая проблема исчерпывала саму себя за счет необыкновенно грамотного подхода к людям и природного очарования. Так что за счет этого своего таланта, развитой сообразительности и вполне недурного ума я был достаточно сильным учеником, по крайней мере казался таким. Уже с девятого класса я догадался, какое будущее меня ждет. Я окончу школу, поступлю в медицинский университет, и у меня будет весьма успешная карьера. Родители пропагандировали такое развитие событий с самого раннего моего детства, но именно в девятом классе до меня это дошло по-настоящему. Честно говоря, я был горд за свое будущее, оно меня вполне устраивало.

Так что все шло как нельзя лучше, за исключением того, что я был очень робок с девушками, не то что летом на отдыхе за городом. Но, как я уже отметил, меня спасали мои друзья. Самым лучшим другом для меня был парень по имени Серж. Мы почти круглые сутки проводили вместе, придумывая для себя все новые приключения. Серж, вне нашего с ним общения, был очень стеснительным и слабым мальчиком… как в школе, так и в жизни. Но стоило нам вдвоем что-либо задумать, в его глазах сразу же появлялась искра, и в душе разгорался настоящий пожар, тогда мы давали жару этому миру. Серж – это человек, которого можно было описать очень простыми словами: «просто Серж». Убежден, что у каждого человека есть подобные знакомые, подходящие под такое описание. Это человек, который почти не имеет своего мнения, который всегда со всеми согласен. Его могли втянуть почти в любую авантюру, особенно те, кому он доверял. Говорят, что молчаливость – это признак ума, но в случае с Сержем молчаливость больше была похожа на шифровку глупости. Умом и сообразительностью он не блистал, общительностью, храбростью или физической силой тоже, но на свете мало людей, которые ради дружбы способны идти на редкостные безрассудства, навязанные со стороны. И в такие моменты у него подключались все вышеперечисленные качества. Удобный друг.

Мне было очень приятно, что Серж и еще некоторые наши друзья доверяли мне на все сто процентов и даже относились как к лидеру. Но в то же время я никогда не надевал корону, и все мы шли на равных. Мда, это были идеальные деньки. Те времена были на самом деле безупречными.

Я сам создавал себе правила, по которым жил, в их основе лежали несколько сфер жизни, которые я усиленно развивал. Для меня существовали только четыре самые важные сферы жизни: семья, жизненное развитие, личностное развитие и отношения. И в каждой из них я боролся за результат.

Благодаря усилиям и терпению родителей взаимопонимание с ними шло только в лучшую сторону. С каждым днем я взрослел и взрослел правильно, и мы понимали друг друга все чаще. Они давали мне советы, я их слушал, и жизнь становилась лучше. Да, я был проблемным сыном, часто родители меня выпутывали из историй, в которые я попадал. Они многим жертвовали ради меня, и я благодарен им за это и по сей день. Проходя через многие сложности, виною которых часто был я, отец, с маминой помощью, поднимался все выше по медицинской лестнице и уже занимал очень солидную должность. Тогда я начал понимать, что только трудности формируют характер. Я очень горд за него, а еще больше горд за маму, которая прошла с отцом через огонь, воду и вообще через все стихии, сохранив наш прочный семейный очаг. Если поискать «синоним» к моему пониманию ситуации в общем, то этим словом будет «победа».

Мое жизненное развитие кричало само за себя. Ведь я точно был уверен в своем будущем, в его направлении, и эта уверенность ставила конкретные цели и задачи. Я должен был усиленно изучать такие науки, как химия, биология, иностранные языки, родной язык и даже физика. Было необходимо понять многие аспекты медицины, пользуясь отцовской литературой, разговорами с ним на эти темы, помогая ему печатать и оформлять множество его научных работ. И с этими задачами я справлялся полноценно, вкладывая все свои силы на эти фронты, что развивало мое представление о медицине сумасшедшими темпами. И единственной проблемой была лишь дикая неприязнь ко мне учителей нужных мне предметов из-за того, что при подготовке к очередному заданию я использовал материалы, которыми даже они владели на сомнительном уровне. Опять же – победа.