Туман искажений (СИ) - Филатов Валерий

Андрей Викторович ещё долго ворочался на старом диване…

Глава 2

Андрей Викторович был у памятника Пушкину ровно в два часа пополудни. Только он успел разглядеть обгаженные голубями и воронами голову и плечи изваяния, как за спиной Ткачёва кто-то тихо сказал:

— Добрый день, товарищ генерал…

Андрей Викторович резко обернулся. Лицо мужчины, державшего в руке газету «Совершенно секретно», показалось знакомым, но Ткачёв никак не мог вспомнить — кто это…

— Не узнаёте, товарищ генерал? — улыбнулся мужчина и представился. — Мы вместе работали в КГБ…

— Гришин?! — попытался вспомнить фамилию Ткачёв.

— Гришаев, — улыбнулся тот. — Евгений Арсеньевич…

— Простите, — смутился Андрей Викторович. — Я теперь вспомнил… Вы были майором, и благодаря вам…

— Не нужно, товарищ генерал, — Гришаев показал ему газету, и Ткачёв увидел надпись шариковой ручкой: «соглашайтесь со всем, что я предложу».

— Бывший генерал, Евгений Арсеньевич, — кивнул Ткачёв.

Гришаев взял его под руку и увлёк по аллее к кинотеатру «Россия». Они пошли не спеша.

— Андрей Викторович, я уполномочен своим руководством предложить вам работу в качестве консультанта-аналитика, — тихо говорил бывший подчинённый. — Работа по вашему профилю, так что, сложностей не должно возникнуть. Будете приезжать к нам два раза в неделю — вторник и четверг, и просматривать документы. Свои соображения записывать в рабочий блокнот, там же оставлять примечания, какие документы или публикации будут нужны, чтобы лучше понять суть вопроса.

— Евгений Арсеньевич, а куда я буду приезжать?

— Я скажу вам адрес, если вы согласитесь. Это квартира, снятая нами для вашей работы. В каждый свой приезд вы будете получать вознаграждение. Если ваша работа будет продуктивна, то и премию.

— Заманчиво, — Ткачёв сделал вид, что удивился. — Я согласен. Сами понимаете, лишняя копейка мне не помешает.

— Хорошо, — Гришаев остановился. — Вот вам пейджер. На него придёт сообщение, на какой адрес вам стоит подъехать, — он протянул Ткачёву газету. — Почитайте по дороге. Там информация для работы, ознакомьтесь внимательно.

Андрей Викторович взял газету. Он понял, что в ней есть что-то именно для него, и Гришаев не хочет, чтобы кто-то узнал об этом. И предполагал, что их разговор прослушивается.

— До свидания, товарищ генерал, — бывший майор развернулся и пошёл в сторону Кузнецкого моста. Ткачёв теребил свёрнутую газету и наблюдал за ним. Через какое-то время Андрей Викторович выждал, когда толпа ринется в подземный переход, и резво нырнул туда же.

Это место было ему хорошо знакомо. Прячась за спинами толпы, Ткачёв совершил несколько манёвров, и выскочил из перехода на Страстной бульвар, что тянулся справа от кинотеатра от Пушкинской площади. И тут же свернул в малоприметный закоулок. Петляя между домами, Ткачёв вышел на Большую Дмитровку и, посмотрев по сторонам, заскочил в кафе напротив.

В зале народу было немного, а за барной стойкой Ткачёву дежурно улыбнулась симпатичная девушка. Он застенчиво подошёл к ней, выложил тысячную купюру.

— Простите, мне нужно в туалет.

Девушка забрала купюру и кивнула на темный проход слева от стойки. Не теряя времени, Андрей Викторович прошёл туда, запер за собой дверь. Быстро пролистал газету и увидел лист бумаги. На нём было написано: «в 17.30 „Букинист“ на Кузнецком мосту. Пароль — мне нужно издание Достоевского 1927 года».

Ткачёв порвал листок и выдрал надпись Гришаева из газеты. Спустил обрывки в унитаз. Потом вышел на улицу, благодарно улыбнувшись девушке за стойкой.

До половины шестого времени было достаточно, и Андрей Викторович решил прогуляться по Москве и съесть гамбургер в «Макдональдсе», благо денег у него хватало. Ко всему прочему, Тверской бульвар был очищен от снега, и погода располагала к прогулке.

Дойдя до памятника Сергею Есенину, Ткачёв решил присесть на лавочку и подумать.

Всё, что сейчас происходило, было, по меньшей мере, странным. Андрей Викторович отвык от всяческих интриг, но та игра, в которую он попал по самые уши, его заинтересовала. Гришаев явно что-то скрывал, и рассказать прямо не рискнул, выбрав конспиративный путь к очной встрече. Скорее всего, на ней Ткачёв и узнает много интересного… и опасного.

Видимо, какая-то «сила», организовав государственную службу, вышла на Ткачёва с Хмелём не просто так. «Наверху» государства проходят какие-то процессы, и понадобился взгляд на них из «прошлого». Только так можно объяснить заинтересованность Ткачёвым и его агентом. Конечно, Хмель, как агент, допустил ряд промашек. Но, оказывается, бывшая «тайная структура» не умерла, а вполне функционирует на коммерческих рельсах. И «новым» хозяевам нужно не допустить, чтобы эта структура выдавала свои секреты направо и налево за деньги. Это может создать для хозяев реальную угрозу. Особенно, если эта структура начнёт работать на криминалитет. В нынешних условиях уничтожения какой-либо государственной идеологии сеть тайных агентов с обеспечением может нанести колоссальный ущерб. А если эта сеть попадёт в руки западных спецслужб?

Ткачёв вздрогнул и вытер выступивший на лбу пот. Какой же он был раньше недальновидный! Его же сам Андропов предупреждал об этом ещё в восемьдесят втором! Через Хмеля взять под контроль всю эту «тайную» службу и затаиться. Чтобы потом, в нужный момент…

Но Андропов «ушёл», так и не оставив Черненко связи с агентами. А может быть, сам Гришаев по прямому указанию Андропова вывел Ткачёва из-под удара Федорчука? Чтобы сохранить структуру «тайных агентов». И потому бывший майор так конспирируется? В любом случае разговор с Гришаевым многое прояснит…

Андрей Викторович не стал заходить в «Макдональдс» и по Тверской улице спустился к Охотному ряду, разглядывая по пути витрины магазинов. Ткачёв не скрывал своего удивления переменами, что произошли в Москве за последний десяток. Особенно его удивило наличие иностранных машин.

До магазина «Букинист» он добрался до назначенного времени и ещё недолго простоял, разглядывая выставленные на витрине книги. Потом зашёл внутрь. Пожилой продавец беседовал за прилавком с женщиной в норковой шубе, и лишь мельком взглянул на Ткачёва. Андрей Викторович посмотрел на часы, висевшие на стене, и поморщился — оставалась минута, а женщина никак не желала уходить. Ровно в пять тридцать вечера за прилавок вышел ещё один продавец и склонил голову в вопросительном поклоне.

— Что-то хотели спросить? — услышал Ткачёв.

— Да. Мне нужно издание Достоевского 1927 года…

Продавец любезно улыбнулся.

— Хорошо. Мы не держим такой раритет на витрине. Прошу за мной… Я покажу.

Ткачёв зашёл за прилавок, и потом за продавцом к двери «чёрного» входа.

— Парадное второе, квартира десять, — шепнул продавец, выпуская Андрея Викторовича на улицу.

Ткачёв увидел перед собой слева два подъезда старого дома. Быстро пересёк двор и поднялся на второй этаж. Высокие двери с табличкой под номером десять открыла немолодая, но крайне ухоженная дама в сиреневом платье. Карие глаза женщины с любопытством разглядывали бывшего генерала. Тот немного растерялся.

— Я… я спросил в магазине издание Достоевского.

— Проходите, вас ждут, — нежно улыбнулась женщина и грациозно отошла в сторону, впуская Ткачёва. — Вторая дверь направо. Ботинки можете не снимать.

— Ещё раз, здравствуйте, Андрей Викторович, — услышал Ткачёв, переступив порог комнаты. Приглядевшись, увидел в полумраке круглый большой стол. За ним сидел Гришаев в добротном костюме и ещё один мужчина — средних лет, с круглым волевым лицом.

— Снимайте пальто, присаживайтесь, — Евгений Арсеньевич указал на стул с высокой спинкой. — Я принесу чай и бутерброды.

— Спасибо, — кивнул Ткачёв и присел.

— Зовите меня Иван Иванович, — сказал мужчина с круглым лицом. — Полковник Гришаев посвятит вас в некоторые тонкости работы, которая вам предложена. Со мной встречаться вы будете только в том случае, если будет острая необходимость.