Воздушная деревня - Верн Жюль Габриэль

Привал сделали под сенью роскошных тамариндовых деревьев.[30] Пока носильщики доставали провизию из мешков, Джон Корт беседовал с португальцем, бегло говорившим по-английски.

— Я думаю, месье Корт, место для стоянки выбрано удачно, для наших быков тут найдется подходящая пища.

— Действительно, трава здесь на удивление густая и сочная, — заметил Джон Корт.

— Мы бы и сами щипали ее с превеликим удовольствием, если бы располагали необходимым жевательным аппаратом и тремя желудками, чтобы ее переварить! — добавил Макс Губер.

— Нет уж, благодарю покорно, — отозвался Джон Корт, — я предпочитаю вырезку из антилопы, поджаренную на углях, сухари из наших запасов и глоток хорошей мадеры…

— Ее можно разбавить несколькими каплями вон из той прозрачной речушки, что бежит по равнине, — заметил португалец.

— И он указал на серебряную нитку воды — без сомнения, один из притоков Убанги, — в километре от холма.

Разбили лагерь очень быстро. Заветные бивни сложили в кучу поблизости от повозки. Быки бродили вокруг тамариндовых деревьев. Путешественники разожгли костры из сухих веток, найденных на земле. «Впередсмотрящий», он же и погонщик быков и надсмотрщик, убедился, что у каждой группки людей есть все необходимое. Антилопьего мяса в свежем и сушеном виде было вдоволь. Их запасы охотники легко могли пополнить. В воздухе разлился упоительный аромат готовящейся еды. Никто не страдал отсутствием аппетита, поистине зверского после напряженного полдневного марша.

Само собой разумеется, оружие и боеприпасы оставались в повозке — несколько ящиков патронов, охотничьи ружья, карабины, револьверы. Великолепные изделия современной оружейной техники на случай тревоги всегда находились в распоряжении португальца, Кхами, Джона Корта и Макса Губера.

Надсмотрщик не забывал об осторожности и поручил охранять общий покой нескольким из своих людей, которые должны были меняться каждые два часа. В столь отдаленных местах всегда нужно опасаться злонамеренных существ — как двуногих, так и четвероногих. Так что Урдакс неизменно заботился о мерах предосторожности, вполне доверяя своему спутнику Кхами. Пятидесятилетний португалец был еще очень крепок и хорошо знал все правила поведения в подобных экспедициях, выносливость его была безгранична. Со своей стороны, проворный и гибкий Кхами, которому едва исполнилось тридцать пять, также отличался незаурядной силой, большим хладнокровием и мужеством. Он надежно охранял караваны на бесконечных африканских просторах.

Двое наших друзей и португалец уселись на отдых под гигантским деревом. Мальчик принес им мясо, приготовленное одним из туземцев, которому доверили обязанности повара.

Во время трапезы усердно работали не только челюсти, но и языки. Ведь еда не помеха для разговора, тем более когда не очень спешишь. О чем же беседовали путники? Верно, о приключениях, которые настигали экспедицию во время долгого ее движения к северо-востоку?.. Отнюдь нет. У тех, кому предстояло возвращение, находились более актуальные темы. Дорога до факторий Либревиля еще очень длинная — свыше двух тысяч километров, а это девять или десять недель пути. "Так что мало ли что может случиться на втором этапе путешествия", — обнадеживал Джон Корт своего компаньона, которому так не терпелось испытать что-нибудь неожиданное, необычное, из ряда вон выходящее…

К этому последнему этапу караван от границ Дарфура вновь спустился к Убанги, перейдя вброд Аукадебе и ее многочисленные притоки. И нынче днем он остановился примерно в том пункте, где скрещивались двадцать второй меридиан и девятая параллель.

— А теперь, — сказал Урдакс, — мы должны следовать в юго-западном направлении…

— И это тем более справедливо, — поддержал Джон Корт, — что, если мне не изменяет зрение, с юга на горизонте — мощная преграда — лес, конца которому не видно ни на западе, ни на востоке.

— Да… огромный лес! — задумчиво отозвался португалец. — Если бы нам пришлось огибать его с востока, то это заняло бы несколько месяцев.

— А с запада?

— А с запада, ответил Урдакс, — следуя по опушке и не слишком удлиняя путь, мы выйдем к Убанги в районе водопада Зонго.

— А разве мы не сократим дорогу, если двинемся напрямик? — поинтересовался Макс Губер.

— Да… дней пятнадцать сэкономили бы.

— Так почему же нам не пойти через лес?

— Потому что он непроходим.

— О!.. Непроходим! — повторил Макс Губер, и в тоне его сквозили ирония и сомнение.

— Пешеходы, может быть, и пройдут, заметил португалец, — хотя и в этом я не очень убежден, потому что никто еще не решался на такую авантюру. Но с нашей упряжкой эта попытка бессмысленна.

— Вы говорите, Урдакс, что никто еще не дерзал углубиться в этот лес?

— Дерзал ли… я не знаю, месье Макс, но чтобы такое предприятие увенчалось успехом… нет, не слышал… И в Камеруне,[31] и в Конго не найдется таких смельчаков. Да и кому взбредет в голову отправиться туда, где нет ни единой тропинки, где сплошные колючие заросли? Не уверен даже, что огонь и топор помогли бы расчистить дорогу, я уж не говорю об упавших мертвых деревьях: они образуют непреодолимую преграду…

— Непреодолимую, Урдакс?

— Да ну же, дорогой друг, вмешался Джон Корт, — не вздумайте забираться в этот лес! Довольствуемся тем, что нам предстоит его обойти! Признаюсь, я сам ни за что не пустился бы наобум в такой мрачный лабиринт![32]

— И вам не интересно знать, что там находится?

— А что вы там рассчитываете найти, Макс? Неведомые королевства, волшебные города, мифическое эльдорадо?[33] Животных неизвестной породы, хищников о пяти ногах или человеческие существа о трех?..

— Почему бы и нет, Джон? Остается только пойти и поглядеть!..

Лланга прислушивался к разговору с живым вниманием, возбужденное лицо его и нежный взгляд, обращенный к Максу Губеру, казалось, говорили без слов: если его покровитель отважится вступить в этот лес, мальчик последует за ним без малейшего страха и колебаний.

— Как бы там ни было, — заметил Джон Корт, — поскольку Урдакс не намерен пересекать лес для достижения берегов Убанги…

— Конечно же нет, — заявил португалец. — Это означало бы обречь себя на вечное блуждание в лесу, мы никогда из него больше не выйдем!

— Ну ладно, мой дорогой Макс, подытожим: вам позволяется открыть тайны этих зарослей, проникнуть в непроницаемую чащу… но только в мечтах, хотя даже это было бы не совсем осторожно!

— Смейтесь, Джон, смейтесь надо мной сколько угодно! А я вспоминаю слова одного из наших поэтов… не помню только его имени: "Рыться в неизвестном, чтобы открыть новое…"

— Неужели, Макс?.. А какая строчка рифмуется с этой?

— Ей-богу… забыл, Джон!

— Ну так забудьте и эту, как вы забыли ту, и отправимся спать!

Неожиданный довод показался самым логичным и здравым. Решено было не укрываться на ночь в повозке. Сон у подножия холма, под развесистыми тамариндовыми деревьями, своей свежестью хоть немного умерявшими несносную жару, все еще сильную и после захода солнца, ничуть не пугал обитателей "гостиницы "Бель Этуаль".[34] Они всегда спали на воздухе, когда позволяла погода. И на сей раз, хотя звезды скрылись за густыми тучами, дождя, по всей видимости, можно было не опасаться, так что решили устраиваться под открытым небом.

Юный туземец принес одеяла. Плотно завернувшись в них, двое друзей растянулись между могучих корней, образовавших естественную нишу. А Лланга пристроился рядом с ними, как сторожевой песик.

Прежде чем последовать их примеру, Урдакс и Кхами совершили обход лагеря. Они желали убедиться, что стреноженные быки не смогут разбрестись по долине, что охранники-негры находятся на своих наблюдательных постах, что все костры тщательно погашены, поскольку малейшей искры было бы достаточно для пожара: сухие травы и валежник вспыхивают мгновенно. Удостоверившись, что все в порядке, Урдакс и Кхами вернулись к подножию холма.