Биомеханическая активность - Павел Сергеевич Иевлев

Там не было ровно ничего интересного, но всё равно — другой мир! Когда ехала по Дороге с караванщиками или мчалась с Аннушкой — это было совсем иначе. Сейчас она воспринимала себя зрителем, пытающимся угадать задумку режиссёра. Что тут было? Что произошло? Что осталось? Просто дорога в степи. Что она может сказать? Асфальт — значит, промышленность. Никто не кладёт асфальт для телег. Широкая, с разделительным барьером — значит, было большое движение. Столбы — электричество. На них фонари, которые больше никогда не зажгутся, но раз дорога была освещена, то электричества хватало. Некоторые столбы покосились, провода кое-где провисли, но в основном стоят. А вот придорожная гостиница — целая, насколько можно разглядеть сверху. Скорее всего, здешний коллапс не был связан с природными разрушительными катаклизмами — землетрясениями, наводнениями и так далее. Не видно руин, воронок, следов военных действий. Наверное, не война. Василиса немного смущалась того, что чужая давняя беда для неё лишь загадка, над которой можно поразмыслить на досуге, но оторваться от обзорного стекла рубки не могла. Болезнь? Нет следов карантинных барьеров, застывших автомобильных пробок, брошенных машин. Она понимает, что видит очень небольшую часть картины — крошечный кусочек мира, который, вполне возможно, и до коллапса был пустынным. Город ответил бы на все её вопросы, но не лететь же ради этого до города?

Василиса сверилась с компасом, немного подправила курс — штурвалом, поворачивающим хвостовой руль, — и снова приникла к окну.

Вскоре дорога начала загибаться, уходя по широкой дуге вправо. Это означает, что перегон в этом срезе окончен, здешняя проекция фрактала Дороги перестала соответствовать сквозному вектору заданного курса. Пора уходить на зигзаг.

— Дядь Зелёный, — сказала Василиса тихо.

Храп прекратился, механик поднял голову с подголовника.

— Что, Вась, пора?

— Дорога уходит.

— Буди папу.

Василиса нажала кнопку вызова на селекторе.

— Тащ капитан, рубка докладывает! Курс требует перехода.

— Начинайте процедуру, я иду.

***

— Готовность?

— Есть готовность!

— Капитан на мостике! — объявил сам себя папа.

— Зигзаг! — скомандовал Зелёный.

— Резонаторы старт!

— Есть старт!

По корпусу пробежала почти неуловимая дрожь, за обзорным стеклом ходового поста рубки повис туман межпространства. Волантер покинул срез и вышел на Дорогу. Перегоны по ней дорого обходятся — работа резонаторов стремительно опустошает энерготанк аппарата. Надо как можно быстрее сориентироваться, найти новую ветку дорожного фрактала, определить, какая физическая дорога в каком срезе соответствует ей наилучшим образом и покинуть межпространство, перейдя в обычный полётный режим. Глойти всё проделывают на интуиции и гиперчувствительности, но древний волантер, к счастью, имеет навигационную систему, с которой может работать даже человек, не имеющий способностей. Маршрут может проложить практически кто угодно. Хотя Василиса никогда не пробовала.

— Выходим? — спрашивает Зелёный, нацепив навигаторские гоглы.

Вместе с центральным экраном они позволяют видеть структуры дорожного фрактала и не сойти при этом с ума.

— Мы на месте? — уточнил капитан.

— Да, выйдем прямо к точке.

— Зигзаг! Лево руля!

— Есть зигзаг! — отвечает Василиса. — Есть лево!

Она сейчас на пилотском посту и отвечает за курс. Бегущая внизу Дорога обозначила ответвление, возможность свернуть. Удивительный пример взаимодействия человека и Мультиверсума. Штурман решился, сформировал внутри себя намерение — и появился съезд, которого мгновение назад не было. Недаром глойти считают, что Мультиверсум — живой.

Васька поворачивает штурвал, управляя хвостовым пером, Зелёный передвигает на своём пульте рычаги, перераспределяя тягу ходовых пропеллеров. Так поворот быстрее и резче, по меньшему радиусу. И всё равно волантер — не самолёт, крутой вираж не заложит.

— Резонаторы стоп, — командует капитан.

Зелёный перебрасывает переключатель. Высокочастотная вибрация корпуса стихает, и только тогда становится заметно, что она была. Теперь чувствуется только солидная крупная дрожь от пропеллеров, передающаяся на корпус через фермы крепления мотогондол. Василиса — достаточно опытный член экипажа, чтобы замечать только смену ходовых режимов, но зато её — даже во сне. Просыпаться в своей каюте от изменения вибрации, секунду прислушиваться — вдруг будет команда: «Младший механик на мостик!» — и тут же засыпать снова.

— Руль прямо, тяга ровно, малый ход! — командует капитан.

Зигзаг окончен, волантер летит над обычной дорогой обычного мира.

— РЛС запускаем, не спим!

Авиационный радиолокатор — система бортового радиоэлектронного оборудования (БРЭО) — добыт сталкерами под заказ и обошёлся в кучу денег. Его скрутили с бомбардировщика в каком-то погибшем мире и доставили специально для волантера. Даже опытным сталкерам эта задача оказалась на пределе сил и возможностей — демонтировать без повреждений систему, которая почти неразрывно вплетена в бортовую электросеть военного самолёта — та ещё задача. Сталкинг — добыча ресурсов в постколлапсных мирах — весьма распространённое занятие у людей Дороги, но обычно они тащат что попроще и подороже: драгметаллы, хозтовары, материалы и инструменты. Найти среди них достаточно квалифицированного инженера, способного отличить узлы РЛС от других электронных блоков, не удалось. Операцию проводили в несколько этапов — сталкеры нашли кладбище практически неповреждённых самолётов, доставили туда их штурмана, Артёма, который по образованию радиоинженер, и под его руководством сняли аж три комплекта плюс кучу запчастей — проводов, разъёмов, кабелей, приборов и прочего. И даже при этом из всего привезённого (целый грузовик электронного хлама) с большим трудом удалось собрать нечто работающее. Василиса тогда исползалась в подпалубном пространстве, протаскивая кабели, будучи самой компактной из технически грамотной части экипажа.