Зеленое тысячелетие - Фриц Лейбер

«Мр— р-р!»

Пушистый меховой шарик нырнул под руку, и Фил опустил глаза на яблочно-зеленую мордочку Счастливчика, обрамленную согнутым указательным и большим пальцами.

— Чего тебе, кот?

Счастливчик вывернулся с таким расчетом, чтобы потереться об руку лбом и ухом, и поставил передние лапы на обод окна. Фил быстро протянул руку и слегка обхватил кошачью грудку. Ему не хотелось, чтобы Счастливчик выбрался на маленький уступ, тянувшийся по обе стороны окна. Собственно, как стало теперь ясно со всей определенностью, Фил просто не хотел, чтобы кот ушел, хотя что-то подсказывало, что он бы вряд ли что-нибудь предпринял, если бы зеленое существо и вправду решило уйти.

Фил вспомнил, и это доставило ему некое стыдливое удовольствие, что в Небесных Многоэтажках строго воспрещалось держать домашних животных (котов и собак почти не осталось еще со времен бактериальной войны, ибо их уничтожили как возможных переносчиков инфекций), поэтому владельцу Счастливчика трудно было бы сделать что-либо в открытую, дабы заполучить его обратно.

Однако оказалось, что Счастливчик не имеет ни малейшего желания уходить. Он спрыгнул на пол и выжидающе посмотрел на Фила.

«Мр— р-р!»

— Хочешь чего-нибудь поесть? В этом все дело? «Мр-р-р!»

Фил мысленно прошелся по содержимому продуктовой коробки и понял, что думает о клюквенном концентрате. Чушь какая-то, совершенно не подходит! И все же что-то подсказывало, что для Счастливчика это будет в самый раз.

Кушанье для кота было готово: темно-красный шарик с помощью воды превратился в блестящий рубиновый шар величиной с мяч для игры в гольф. Повинуясь еще одной внезапной внутренней подсказке, Фил полил его похожим на сироп содержимым витаминной капсулы.

Последний ингредиент источал зловоние, поэтому Фил, поставив этот странный десерт на пол, почувствовал большое сомнение. Счастливчик, однако, обследовал блюдо, всячески демонстрируя одобрение и мяуча от нетерпения. Но потом, прежде чем приняться за трапезу, поднял глаза. Филу показалось, что он понял: у котов свои представления о приличиях. Малыш хотел поесть в одиночестве.

— Ладно, дружище, я иду в душ. И не буду подглядывать. Зайдя в ванную, он установил регулятор на смесь слегка и очень теплой воды. Однако кран совершенно безответственно выплюнул ледяную воду, затем кипяток, так что Фил с воплем выскочил из ванной. Но даже этот инцидент не омрачил его настроения. Вытираясь (воздушные сушки он не любил, роботы-полотенца вызывали чувство неловкости), он пел:

Мы с тобой легко парим.Взорвался наш самолет,Нет привычного окна,Ни пола, ни стен…Потанцуем подружка,Миг придет,Обними меня покрепче,Солнце взойдет…

Фил чувствовал себя по-царски и был твердо настроен обстоятельно обследовать принадлежащий ему мир, мир, который мог бы принадлежать любому, стоило лишь протянуть руку и проявить немного храбрости. Натягивая футболку, брюки, носко-туфли и пиджак, он объяснил Счастливчику, уже уничтожившему яркое блюдо до последнего кусочка:

— Понимаешь, так уж получается, дружище, что я всегда был на три четверти мертв. Но не теперь. Я завязал со страхом, скованностью и скукой. Больше никаких картотек, наблюдений за циферблатом, разрезания ленты и прочих дел, где роботы будут дышать мне в затылок. Я собираюсь выйти в мир и осмотреться вокруг, поговорить с людьми, выяснить, что вообще происходит. Я буду искать приключений, жить по-настоящему. Ничего программка, а? И знаешь, на ком лежит ответственность за это? На тебе.

Счастливчик, казалось, просто светился от удовольствия. Его блестящий зеленый мех распушился еще больше.

Филу подумалось — который сейчас час? Его наручные часы вчера поломались — никудышняя вещица, всего пять

месяцев, как заменил батарейки. Он высунул голову в окно и взглянул вверх, на головокружительную высоту серой расщелины, туда, где иллюминаторы казались крошечными точками, а прорезь заканчивалась узкой полоской голубого неба. Только верхний этаж на востоке желтел под лучами настоящего солнца, хотя искусственный свет от опоясывающего Землю натриевого зеркала уже появлялся примерно на восемь этажей ниже. Он-то и создавал вечернее освещение в городе.

Фил подхватил Счастливчика на руки, даже не подумав оставить его дома и вовсе не озаботившись тем, что может привлечь к себе внимание. Однако изумрудный кот вырвался из рук и направился к входной двери. На секунду он оглянулся, словно хотел сказать: «Я с тобой и готов к любым приключениям, но мне не нужна нянька».

Бок о бок они подошли к лестнице и спустились на двадцать восьмой этаж — перегруженный лифт останавливался только на четных. Там и столкнулись с Фиби Филмер в том же разлетающемся спортивном халатике. Она явно направлялась в закусочную.

— Привет, мисс Филмер, — услышал он свой голос. — Я уже давно восхищаюсь вами.

— Уже давно? — спросила блондинка, искоса взглянув на него. — Как вы узнали мое имя?

— Просто спросил у робота-коридорного: кто эта красотка из 28-303-а?

Она прыснула презрительно и слегка игриво.

— С коридорными не разговаривают, просто нажимают кнопки. Однако, когда нажимаешь номер комнаты, они не сообщают имен, если у тебя, конечно, нет правительственного ключа.

— У меня свой подход к роботам, — объяснил Фил. — Я завоевываю их светской беседой.

— Ну уж, — фыркнула мисс Филмер, повернув голову и проведя рукой по золотисто-зеленым волосам.

— Скажите, вам нравится мой зеленый кот? — поинтересовался Фил.

— Зеленый кот! — возбужденно воскликнула девушка. Она быстро посмотрела вниз, затем бросила скептический взгляд на Фила: — Где?

Фил тоже опустил глаза — Счастливчика нигде не было. В груди застыл кусочек льда.

— Извините, — сказал он. — Надеюсь, мы еще увидимся.

Он ринулся в ответвление коридора. Счастливчик стоял у лифта.

— Ну ты даешь, дружище! — выдохнул Фил. — Не доводи меня больше до инфаркта.

II

Улица встретила рычанием. Звуки доносились главным образом, от электрически заряженного горячего прута, метнувшегося рядом с обочиной и отхватившего порядочный треугольный кусок с крестца толстяка, который не успел отскочить в безопасное место. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это был вовсе не толстяк, а худой мужчина в надувном костюме, который теперь быстро сдувался. Пострадавший, весь в обвисших складках, присел на бровку и стал всхлипывать. Вообще-то, надувные костюмы совсем не защищали пешеходов, разве что увеличивали вероятность поражения. Однако повальное увлечение ими не проходило. В годы последней войны их накачивали водородом для защиты от нейтронов, пока не произошло несколько небольших, но крайне неприятных взрывов в переполненных убежищах. В результате было смещено правительство.