Черный штрафбат - Андрей Орлов

Уже два дня группа из пяти человек бродяжила по украинским лесам. Многое настораживало, многое вызывало недоумение. В лесах долговременных позиций практически не было. Гарнизоны стояли в деревнях, но как-то не были они похожи на ударные наступательные группировки. Однажды, впрочем, нарвались на замаскированную батарею самоходных артиллерийских установок, охраняемую взводом громил. Отметили «крестиком» колонну грузовиков, ползущую в сторону Константиновки, а на околице села разглядели замаскированные среди хлевов и амбаров пятнистые «тигры». Уже тогда Зорин сделал зарубку — «тигры» в регулярной армии применяются не часто. Танковые дивизии вермахта комплектуются в подавляющей массе танками среднего класса «пантера», а «тигры», а тем более, «королевские тигры» стоят на вооружении в войсках СС…

— Обмочился, бедненький, — сообщил Цыгайло и отполз подальше от толстяка, у которого на штанах расплывалось большое многозначительное пятно. Он часто и слабо икал, смотрел плачущими глазками. Лежащий рядом коллега посматривал на него с презрением.

— Дыши теперь тут, — проворчал Дорохов и тоже переполз. — Хорошо еще, что не обделался.

— Кто сказал, что не обделался? — Вершинин потянул носом и включил задний привод.

— Мужики, я тоже сейчас обделаюсь… — заныл молодой Листвянский. — В засаде делать было нечего, ягод зеленых объелся. Вроде нормально всё было. А сейчас как вспучило… Прощайте, мужики, не поминайте лихом… — Листвянский подхватил автомат и потащился с видом тяжелораненого в ближайшие заросли.

— Твою мать, — вздохнул Вершинин.

— Не наедаемся, — проворчал Дорохов.

— Это ерунда, — прогудел Цыгайло. — Меня в засаде клещ в бочину цапнул. Лежу, а он, гадина… Ножом его кое-как выковырял.

— Это был фашистский клещ, — пробормотал Дорохов. — Ты убил его?

— Да куда там. Твердый, зараза. Даже не знаю, всего ли выдавил. И что теперь…

— Безвредные они, — напомнил Вершинин. — Сифилис не разносят. Спи спокойно.

Зорин задумчиво перебирал офицерские книжки пленных фашистов. Принадлежность «задержанных» к СС уже не обсуждалась. Худой — штандартенфюрер Пауль Вейссер — что-то вроде полковника. Толстяк — штурмбанфюрер Хайнц Ланге — стало быть, майор. Добыча знатная. Вот только в папочке у Ланге были лишь листы чистой бумаги — похоже, на совещание ехали. Заткнув нос, он подобрался поближе, вытащил кляп из глотки майора. Тот надрывно закашлялся, захрипел на языке Шиллера и Гете:

— Не убивайте, я все расскажу, я всё знаю…

Замычал второй. Подумав, Зорин и этого избавил от

затычки.

— Ланге, не вздумайте ничего говорить этим русским свиньям… — захрипел, проглатывая слова, Вейссер. — Это секретная информация. Вы же офицер, черт возьми, вы давали присягу… Умрите с честью, Ланге…

— Да идите вы к черту, Вейссер… — дергался толстяк. — У меня две дочери… я вообще не строевой офицер, я связист, у меня гражданский диплом… Я, в отличие от вас, всего лишь год в СС и никогда не испытывал особой любви к этой вашей организации…

«Неплохо», — подумал Зорин, не выдавая до нужного момента своего знания немецкого.

— Конфликтуют парни? — миролюбиво поинтересовался Цыгайло.

— Вроде того, — отозвался Зорин. — Один упертый, другой согласен говорить.

— В расход упертого? — равнодушно предложил Дорохов. — А то ведь усовестит коллегу. Да и второй после экзекуции разговорчивее будет.

— Можно, — согласился Зорин и вынул ТТ-33, отвел затвор. Времени в обрез, а уламывать этого гордого представителя арийской расы… Вейссера не впечатлил нацеленный в лоб пистолет. Он зашипел, как гадюка, начал извиваться, ругаться последними немецкими словами, плюнул Зорину в лицо, но не попал. Видит бог, Зорин бы выстрелил — хотя и не любил стрелять по безоружным. Палец уже напрягся на спусковом крючке…

— Да ладно вам, товарищ сержант, грех на душу брать, — проворчал Дорохов, вынимая из ножен широкий обоюдоострый кинжал, — сам с ним разберусь — по-тихому, по-семейному, да и не здесь — чего же гадить-то в нашем уютном кругу.

Он сцапал Вейссера за воротник и поволок наверх. Эсэсовец сопротивлялся, рыл носками землю, шипел неласковые выражения — причем из-за скудности ругательных идиом в немецком языке начал уже повторяться. Дорохов всадил ему в брюхо нож — по самую рукоять, провернул, подождал, пока отмучается, вытащил лезвие. Мертвый штандартенфюрер свалился под ноги выбирающемуся из кустов Листвянскому.

— Ну, спасибо! — всплеснул руками боец. — Своего дерьма мне мало. Целого штандартенфюрера замочили. Где мы их брать-то будем?

— Еще один имеется, — проворчал Зорин. — Итак, герр Ланге, — перешел он на немецкий, — приступаем к интимно-доверительным беседам?

Ланге позеленел от ужаса и начал болтать так, что заслушались даже те, кто не знал немецкого. Подтверждались опасения. Двадцать девятую пехотную дивизию вермахта передислоцировали южнее, а позиции напротив 45-й стрелковой дивизии 3-й армии 1-го Украинского фронта западнее Константиновки занимала полностью укомплектованная танковая дивизия Ваффен-СС под командованием бригаденфюрера Отто Вольтке. Три танковых полка — с «тиграми» на вооружении. Шестнадцать мотопехотных рот, саперный батальон, рота мостоукладчиков, зенитный батальон, батальон снабжения, батарея самоходных артиллерийских установок «фердинанд», а также минометный дивизион, вооруженный ракетными установками «небельверфер» на полугусеничном ходу. И самое скверное, что о дате наступления советских войск досконально известно, а завтра в расположении дивизии ожидалось прибытие парашютного батальона СС — для проведения некой секретной и особо ответственной миссии.

— Вот так замес… — бормотал, прослушав перевод, побледневший Вершинин. — Это что же получается, парни, они ударить по нашим собрались? Да такая махина нашу дохлую дивизию сожрет и не подавится.

— А где это вы так по-немецки насобачились, товарищ сержант? — поинтересовался Листвянский.

— С сорок первого учу, — объяснил Зорин, — по первоисточникам.

Вершинин засмеялся. А Ланге одолел словесный понос. Он болтал без остановки. О том, что линия фронта очень неустойчивая, войска постоянно передислоцируют — в связи с каким-то приказом фюрера, не желающего терять хотя бы Западную Украину. Что южнее участок фронта занимает двадцать девятая дивизия вермахта, а севернее — несколько гренадерских батальонов и полк люфтваффе, который вроде как должен координировать свои действия с войсковыми частями и дивизией СС. А на три часа дня запланировано совещание в штабе бригаденфюрера Вольтке, куда они, собственно, и направлялись. Их будут искать, а, не найдя, обязательно примут какие-нибудь меры…

— Он может еще успеть, — ухмыльнулся Вершинин, глянув на часы.

Зорин торопливо размышлял. Примут меры — это непременно. Но не факт, что свернут наступление или станут форсировать события. Он не был профаном по части специфики действий немецких войск на данном историческом этапе. Не секрет, что удачи наступательных операций Советской армии в первой половине 44-го года — не только следствие гениального руководства товарища Сталина и Ставки Верховного главнокомандования, и не исключительно результат мужества советских солдат. Имеются и другие причины. Основная — отсутствие координации между частями и соединениями германских войск. Та же пехотная дивизия получает приказы из штаба сухопутных сил. Бригаденфюрер Вольтке — от рейхсфюрера СС Гиммлера. Руководство полка люфтваффе — от сиятельного шефа Геринга, который не выезжает из Берлина. Какая тут координация, если Геринг забивает косячок у себя на вилле и связаться с ним никак не возможно (извольте подождать), а Гиммлер, скажем, у любовницы? Части просто отказываются выступать без высокого распоряжения, нет согласия в большой семье, где каждый тянет на себя одеяло и втайне желает поражения своему партайгеноссе. Пока наступали — как-то договаривались, а после перелома в сорок третьем, когда неудержимо покатились обратно…

— Ну что, командир, прикончим засранца? — предложил Дорохов после того, как Ланге выдохся. — Вроде все рассказал, нового не придумает.

— Нельзя, — покачал головой Зорин, — языка хотят в штабе. Одно дело — мы с вами напоем, совсем другое — большой немецкий чин. Кому больше доверия? («Что-то тебя заносит, — подумал он. — Пришьют когда-нибудь антисоветчину».) Так что хватаем герра Ланге и тащим на себе за тридевять земель.

— Пусть хоть помоется, — предложил Цыгайло. — Не нанимались мы тут все это нюхать.

Пленный вслушивался в интонации их голосов, переводил испуганные глаза с одного на другого. «Не хочет умирать, — подумал Зорин. — Ну как же, мы не любим СС, у нас две дочери. А сколько русских дочерей вы, суки, уже загубили?!»