Драконий подарок (СИ) - Суббота Светлана

Говорю со всей ответственностью - новая жизнь не задалась сразу. Сначала без объявления войны я попала на дно какого-то водоема. Едва не утонула, спаслась чудом и помощью двух молодых людей, зато пришлось выслушать о себе гадости от неизвестной девицы.

И что, этим все закончилось? Может быть меня отнесли и уложили на мягкую кровать? С нежными простынями и чашечкой кофе на прикроватном столике? Как бы не так.

Прошло всего минут пять после чудесного спасения, а уже пришлось плестись за неким Леманном по пыльной дороге. Путь поднимался в горку. Я шла, тяжело дыша и пытаясь не споткнуться о мокрую тяжелую ткань длинного платья.

Идущий впереди белокурый провожатый молчал. А я, стараясь не привлекать его внимания, в шоке рассматривала свои пальцы. Маленькие и пухленькие, с милым жирком под загорелой поцарапанной кожей.

Осознание происходящего падало на меня с неотвратимостью горного обвала. Это НЕ мои ладони. И все тело к моему прежнему не имело никакого отношения. Я потела от усталости, чувствовала, как верхняя часть ног трется при ходьбе, а по спине меня колотили две длинные растрепанные желто-рыжие косы.

Но в наибольший ужас меня все-же приводили именно руки. Не помню, чтобы даже в далеком детстве у меня было столько сала на каждом пальце.

Я в другом, неизвестном мне мире. В неуклюжем и непослушном теле. Одна-одинешенька и без малейшего понятия почему ко мне с таким пренебрежением относятся.

- Эй, побыстрее ногами шевелить можешь? Понимаешь меня?

Живописные, чуть вьющиеся светлые пряди подчеркивали строгость черт породистого лица Леманна. Говорил он холодно, как и выглядел. Ни малейшего признака раздраженности.

- Два вопроса, - буркнула я.

- Что?

- Ты задал сразу два вопроса. На первый ответ - нет. На второй – да.

Молодой человек остановился, дожидаясь меня. Стоял, до звона выпрямив спину, на сгибе локтя – пиджак. В другой руке – сапоги. И смотрел сверху вниз, с легкой скукой, как хозяин на задерживающуюся у куста собачку. Почему-то, в отличие от меня, он выглядел сухим, хотя и был одним из двух моих спасателей.

- Странно, - пробормотал он, - говорили, что ты с трудом разговариваешь.

Если бы мне не нужно было руками удерживать тяжелую ткань, я бы стукнула себя по лбу. Похоже, у неизвестного существа с шипящим голосом был особый вкус на женщин, если он ухитрился подарить мне тело толстенькой белобрысой дурочки.

- Это я стеснялась.

- А сейчас не стесняешься?

- Поздно. Мы теперь слишком близко знакомы. Это же ты меня дергал за волосы и прижимал рукой за живот?

Тонкая белая бровь поднялась наверх, эффектно изогнувшись.

- Представляю, что при следующей встрече ты скажешь Криспиану. Он тебе искусственное дыхание делал, когда все отказались.

Я помнила холодные губы и твердую мускулистую грудь. Кажется, на римлянина похож, но не уверена... Зрение не полностью восстановилось, когда меня передавали Леманну.

"Нести" к отцу блондин категорически отказался, только проводить. Да и я была не против оттянуть время и поразмыслить немного в пути. Тем более мрачные здания из темно-серого камня виднелись совсем рядом - от озера буквально по прямой через аллею.

Что у нас в ресурсах? Похоже, меня забросило в тело самоубийцы. Или был создал его полный аналог, потому что никаких сомнений кто я такая у окружающих не было.

Ткань платья выглядела жесткой и простой, но вопрос обеспеченности был неоднозначен, так как заносчивый Леманн щеголял брюками прямого кроя и рубашкой, просторной и тонкой, но без вышивки и украшений.

Служанкой я не была точно, вряд ли тогда моего «отца» называли бы мэтром.

- Леманн! Постой! Куда ты ее ведешь?

Прорывая кустовое ограждение, на дорожку прямо перед нами вывалилась парочка. Сверкнув недовольными темными глазами, высокий молодой человек сбросил несколько листиков с плеч раскрасневшейся подруги. Его жилистая ловкая фигура была затянута в расшитый шелком костюм, весьма парадный по сравнению с одеянием Леманна.

А темненькая стройная девушка в голубом платье была бы похожа на его младшую сестру, если бы не некоторые касания мужской ладони, перешедшие с плеч ниже. Эти хозяйские оглаживания показались мне излишне интимными для родственников.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- К мэтру Эграсу, - ответил на его вопрос Леманн, бросив на меня быстрый нечитаемый взгляд. – Катарина упала в пруд и теперь нуждается во врачебном осмотре.

- Зря меня сквозь ветки тащил, Джиллиан, - надулась девушка, закачав спиральками блестящих кучеряшек. И передразнила. – «Куда он ее ведет? Что он хочет с ней сделать?». Да кому она нужна…

Леманн хмыкнул и промолчал, наслаждаясь неудобной ситуацией. А меня остановка только обрадовала, жутко хотелось упереть ладони в колени и шумно дышать, воспользовавшись ей по полной. Приятно, конечно, что молодые люди здесь джентльмены и заботятся о дамах - вон как товарищ через кусты ломился, чтобы узнать все ли со мной в порядке.

Но зато местные девицы - уже вторая по счету, мне не понравились. Только природная осторожность, незнание нового мира и, будем честны, сорванное дыхание удерживали меня сейчас от словесной ответной взбучки.

- Джиллиан, - капризно протянула девушка, - давай верн-е-емся. Ты хотел мне что-то рассказать и показать. Очень интересное.

Парни переглянулись, сверкнув неожиданно хищными улыбками. И темноволосый отступил с дороги, утягивая за собой подружку.

- Л-ладно, друг. Веди Катарину куда там надо. Мэтру Эграсу привет от меня.

Так и не взглянув на меня, он схватил свою даму за руку и потащил обратно через образовавшийся пролом в кустах. С элегантностью решившего позавтракать носорога.

- Интересно, - сказала я, убирая со лба прилипшие пряди и прислушиваясь к стихающему хрусту веток. – Что там за ограждением? Откуда они на нас свалились?

- Сверху, с насыпи нас увидели. Там площадка с беседками, называется Холм для Поцелуев. Эм. Катарина… Надеюсь, ты понимаешь, чем они занимались.

Я подняла голову, оценивая расстояние, которое предстояло осилить. Ноги подрагивали.

- А что тут понимать. Джиллиан учил нежную деву прозе жизни, с демонстрацией и детальными нравоучительными комментариями. Оба явно довольны, даже странно, что они прервались.

Некоторое время к моему удивлению мы никуда не шли, провожатый чего-то ждал, и… не дождался. Наклонившись, он вдруг довольно больно толкнул меня пальцем в плечо.

- Ой, - сказала я. И обнаружила, что ткань быстро высыхает прямо на мне. Стало страшно. Я едва не рухнула прямо в дорожную пыль.

- Говорят, в тебя проклятием прилетело и повредило голову, но по мне ты вполне вменяема, да еще с чувством юмора. Если бы моя невеста застукала меня с другой на Холме Поцелуев, крик бы стоял до небес. А ты неплохо держалась…

Он одним касанием просушил на мне одежду. И в довесок к прочему - я… невеста… Джиллиана? Да твою ж мать.

Слышала я про родовой, наследуемый Венец Безбрачия, но вот чтобы передавались Свадебные Рога – это только с моей удачей. В прошлом мире жених про загулы тайно друзьям рассказывал, пугался моей внешности, а в этом – все еще прелестней: Джиллиан и вовсе левых девиц щупает, моего присутствия не стесняясь.

Ай да, Неизвестный мой спаситель, подаривший новую судьбу. Какова бесконечная щедрость!

Пообещал в подарок жизнь – вот она, распишитесь. И кроме нее – ничего. Ни сундуков с несметными сокровищами, ни древних замков с сытыми деревеньками в вотчину. Не досталось мне даже благородного кавалера с горящим взором и работящими чреслами. Хотя… насчет чресел я погорячилась, может они и достались в виде Джиллиана, только в рамках общего пользования вместе с неизвестным количеством дев.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Расстроена ли я была? Конечно… нет.

Однокурсница рассказывала, как родители предложили троюродной тетушке забрать ее игрушки и одежду, из которой выросла. Та приехала в гости, пообедала, а потом спросила почему для ее дочки не отдают вон те замечательные книжки и расписной комод, он же совсем детский. После дипломатичного отказа, а однокурсница любила эти вещи и не хотела с ними расставаться, родственница обиделась. В глаза ничего не сказала, но по семейным встречам долго жаловалась на редкое «скупердяйство богатеньких» и всячески ругала тех, кто хотел сделать доброе дело.