Кровная месть - Илья Деревянко

– В ногах, говоришь?! – недобро зыркнул Ваха. – Гм! Смотри, как бы тебя самого в дугу не согнули!

– Но, но, не хами, дорогой, – погрозил я пальцем стукачу. – И не забывай, речь идет о твоей шкуре!

Я с нажимом посмотрел Асланову в глаза и, дождавшись, пока он опустит взгляд, спокойно продолжил:

– Мы проведем хитрую, многоходовую комбинацию. Ты тоже в ней поучаствуешь, на начальном этапе, но будь предельно осторожен. Малейшая ошибка может привести тебя к гибели. Поэтому запомни инструкцию слово в слово и не отступай от нее ни на шаг.

– Говори, – буркнул Ваха. – У меня хорошая память.

Подробный инструктаж продолжался около сорока минут. Асланов слушал внимательно и время от времени одобрительно кивал. Видимо, комбинация нохче нравилась. Ушел он ближе к утру, а я, посмотрев на часы, решил, что возвращаться домой уже нет смысла, выключил свет и растянулся на широком, обитом кожей диване. Я расслабился, закрыл глаза, начал постепенно погружаться в ленивую истому и вдруг вздрогнул, как от толчка. На противоположном конце комнаты послышались какие-то стуки, неуклюжая возня, сдавленное сипение. Затем сам собой зажегся свет, и я увидел стоящих на четвереньках Хамида Халилова и Лечи Рашидова: голых, покрытых трупными пятнами, с прокушенными языками и с задранными вверх, ужасно развороченными анальными отверстиями. Позади них возвышалась железная повозка, на которой восседал здоровенный мохнатый демон, похожий на гориллу с рогами. В правой лапе он сжимал две веревки, заканчивающиеся туго затянутыми петлями на шеях мертвецов.

– Приветик! – вперившись в меня диким огненным взором, желтозубо оскалился он. – Вот, заехал навестить. Правда, лошадки у меня неважно выглядят, зато запрягать недолго. Они у нас, хе-хе, привыкли раком ходить. Статус, хе-хе, обязывает! Да и «вожжи» всегда под рукой. – Инфернальный[4] гость выразительно потряс веревками…

– Да, чуть не забыл! – внезапно посерьезнел он. – Вообще-то, майор, я к тебе по делу. Ты, поганец эдакий, задумал уморить жаждой моих ичкерских скакунов. Нохчала[5] велит им пить кровь тейпа Аслановых, а ты норовишь подсунуть аюбовскую. Шамиль нам нужен на земле еще лет двадцать (отлично работает, сволочь). А ты задумал сгубить нашего протеже… Вах-вах, нехорошо! Придется напоить лошадок из твоих артерий!.. Эй вы, педики быстроходные! Разрешаю ослабить петли и загрызть христианина! – закончив нести всю эту бредятину, взревело исчадие ада.

– Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешного! – опомнившись, прошептал я и истово перекрестился. Ринувшиеся ко мне Лечи с Хамидом наткнулись на невидимую преграду, гулко стукнулись об нее лбами и заплакали гнойными слезами.

– Он исчез… Исчез! – наперебой хрипели они. – Хозяин, куда он подевался?! Крови, крови глоточек!!! Ты же обещал!

– Молчать, уроды! – гаркнул демон. – И не сметь мне указывать! Мало ли чего я обещал?! Вы бы и корсаковской крови не получили. Сам бы с удовольствием выпил!.. Впрочем, я отвлекся. Проклятый христианин действительно исчез. Ух, трамтарарам! – нечистый дух многоступенчато, грязно выругался. – Ладно, ничего не попишешь. Надо возвращаться обратно в пекло, – слегка успокоившись, изрек он. – Но на дорожку трахну вас по разику! Как обычно… Тяжеловесно спрыгнув с повозки, мохнатый начал пристраиваться сзади к Лечи.

– Отче наш, Иже еси на небеси! – вновь перекрестившись, вслух начал я. С каждым словом молитвы адские «гости» блекли, таяли. Потом вовсе исчезли.

– И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого, – закончил я и… проснулся. Часы показывали без четверти восемь. Волосы на голове слиплись от пота. За незашторенным окном барабанил мелкий дождь.

«Пригрезится же такая гадость! – отхлебнув холодной воды из графина, подумал я. – Хотя… при моей работе это неудивительно! День за днем возишься в грязи, в крови, в человеческой подлости и пороках. Господи! До чего же я устал!!!»

3

Прошло несколько дней. Судя по донесениям наших информаторов, в чеченской диаспоре начали курсировать упорные слухи об умерщвлении в августе Лечи Рашидова и Хамида Халилова одним из соплеменников, пожелавшим выслужиться перед ФСБ, стать штатным осведомителем и, главное, получить полную «индульгенцию» на совершение уголовных преступлений, не связанных с политикой. Означенное умерщвление (то ли отрезание голов заживо, то ли повешение) национал-предатель заснял на видеокамеру, а кассету передал некоему майору ФСБ по имени Дмитрий, который с тех пор и покровительствует мерзавцу. Одновременно главному редактору бульварной газеты «Молва», хроническому алкоголику Паше Крохоборову аккуратно подсунули «сенсационный материал», состряпанный лично Рябовым. На следующий день либерально ориентированная «Молва» разродилась обличительной статьей в адрес ФСБ. Нас всячески поносили, клеймили, обзывали «наследниками Берии» и под занавес прямым текстом сообщали: «…недавнее зверское убийство семьи из трех человек на Смоленской улице „не раскрыто“ лишь потому, что сие чудовищное злодеяние совершил чеченский уголовник, работающий, по совместительству, эфэсбэшным стукачом». Того, что статья вызовет общественный резонанс, – мы не опасались. «Молва» издавна пользовалась дурной репутацией, даже в либеральных кругах! Крохоборов был патологически жаден, мелочен, скандален, и ни один уважающий себя журналист работать с ним не хотел. Поэтому тексты «Молвы» отличались корявостью слога и большим количеством стилистических ошибок. Кроме того, ополоумевший от водки Паша печатал любую скандальную ахинею, лишь бы поднять тираж своей газетенки, и его неоднократно уличали во лжи. Иногда главный редактор (в прошлом выпускник литфака) сам брался за перо и буйно фантазировал во хмелю. Однако такие его «шедевры», как «президент Белоруссии Лукашенко – двоюродный брат Усамы бен Ладена» или «Под Москвой поймали волка-маньяка, насиловавшего школьниц в красных беретах» в комментариях вовсе не нуждались…

Вместе с тем последняя публикация «Молвы» должна была обязательно заинтересовать наших мстителей. Ведь иногда и в куче мусора находят драгоценности. (СМИ не раз сообщали о подобных казусах.) Значит, и завравшийся алкоголик Паша может по случайности правду ляпнуть. Тем паче ходившие по диаспоре слухи подтверждали опубликованную им информацию…

Все эти дни я усердно слонялся по различного рода увеселительным заведениям, где любили собираться чечены. И ждал, когда со мной попробуют выйти на контакт кровники Вахи. (Извините, теперь уже Шамиля.) По легенде, я пребывал в затяжном запое и выглядел соответствующим образом – небритая физиономия, заплывшие, красные глаза. (Перед походом в очередной кабак закапывал в них специальные капли.) Нетвердая, пошатывающаяся походка, мятый костюм, несвежая рубашка… Заказывал я каждый раз большое количество спиртного и минимум закуски. Мы с Рябовым предусматривали два варианта поведения горских мстителей:

1. Осторожное наведение «мостов» в процессе совместного застолья, а потом попытка подкупа.

2. Захват в плен вашего покорного слуги и опять-таки подкуп, но уже с позиции силы и за несравненно меньшую сумму. (Лично мне второй вариант представлялся более вероятным.) Так или иначе, но в обоих случаях я должен был иметь на плечах ясную, трезвую голову, а посему чуть ли не горстями глотал нейтрализующие алкоголь таблетки. Однако «объекты» почему-то не спешили действовать. Наверное, присматривались. К исходу пятого дня моих скитаний я очутился в ресторане «Корчма», принадлежащем некоему господину Ахметову.

Часы показывали начало восьмого вечера. В отделанном под старину зале вкусно пахло жареным мясом с приправами. Между столиками курсировали светловолосые, длинноногие официантки славянской внешности. С вызывающими разрезами на груди и в предельно коротких юбочках. Насколько я знал, они не только разносили блюда, но и удовлетворяли похоть посетителей. Правда, не всех желающих, а лишь тех, на кого указывал метрдотель. (Тоже, кстати, славянин.)

«Нравятся „зверям“ наши бабы, – ковыряя вилкой в холодной закуске, мрачно думал я. – Хлебом не корми – дай русскую блондинку в постель затащить! Ладно, если в одиночку, а то ведь зачастую „хором“ дерут, скоты! У-у-у, басурмане вшивые! Был бы я президентом, обязательно издал бы закон – подобных типов поголовно кастрировать в принудительном порядке. Как минимум! А сутенеров, вроде здешнего „метра“, голыми возить по городу, предварительно вываляв в смоле и перьях. Хотя нет. Пожалуй, маловато будет! Лучше…»

– Эй ты, чыго рассэлся?! – наступив мне на ногу, прорычал здоровенный, низколобый чечен. – В морда хочишь, да?!

Неподалеку маячили трое его соплеменников, схожей комплекции, явно изготовившиеся к нападению. «Ага, вот они, родимые! – подумал я. – Вышли наконец на контакт. По варианту номер два. Не пожелали дипломатию разводить. Предпочли грубый наезд. Гм! Неудивительно. „Звери“ они и есть „звери“. Вышеуказанные мысли вихрем пронеслись у меня в голове, а тело тем временем начало действовать. Свободная нога, резко разогнувшись в колене, ударила нохчу носком ботинка в пах, а правая рука схватила со стола полупустую бутылку и с размаху опустила ее на башку согнувшегося от боли джигита.