Жертва - Лера Монте

– Твой Осама – либо врач, либо инженер… А у них немаленькие зарплаты. Но ты лучше спроси его…

Подругу больше интересовало другое: каков Осама в интиме?

Конечно, Айша немного завидовала, но старалась это не показывать.

– Ну что ж, подруга, приятного тебе отдыха, – поспешила она свернуть разговор: какой-то мужчина рвался к ней в контакты скайпа, нужно было срочно ответить.

Глава 2

Вечером Махмуд, как обычно, заканчивал работу в парфюмерной лавке. Лавка эта занимала небольшое помещение на территории одного из отелей Хургады, и хозяин гордо называл её «Butik». Уже несколько дней никаких продаж в проклятом «бутике»… В такую жару никому не нужны ни масла, ни духи, особенно концентрированные и вряд ли имеющие отношение к настоящим «шанелям» и «Фаренгейтам», как они именовались на этикетках флаконов. Хозяину лавки, по всей видимости, было абсолютно всё равно и то, как называются духи, и чем они пахнут, только бы их покупали. Европейки-туристки, праздно шатающиеся по территории отеля, нередко заворачивали в лавку. Они с первого же взгляда определяли подделку, морщили свои носики, а особо привередливые высмеивали его. Махмуда это обижало до слёз, так как никакого отношения ни к надписям на злосчастных стекляшках, ни к самим духам он не имел, а был лишь поставлен впаривать эту так называемую парфюмерию вместе с разными прогорклыми и дурно пахнущими маслами, которыми хозяин почему-то очень гордился… Он платил неплохой процент за продажу каждого грамма, поэтому приходилось через собственное отвращение нахваливать всю эту пахучую продукцию и выдумывать всякие небылицы о её полезности.

«Да какая разница… Будь там хоть ослиная моча!» – с ненавистью к туристкам, лежалому товару и хозяину лавки думал Махмуд. А дамы насмешливо переглядывались между собой и уходили, так и не оставив в лавке ни цента.

Несмотря на пустую кассу, этот день выдался у Махмуда удачным. Он извлёк из-под прилавка ноутбук.

«Рейс… так, так, так… Очень хорошо… Послезавтра девочка будет здесь». Плотоядная улыбка тронула его губы. Сандра – его новый бизнес-проект. С этой девицей несказанно повезло. Русская, живёт в ирландском городе Дублине… Дублин… Сложное название, не выговоришь. «Вы, европейцы, очень сложные люди, такие же, как и ваш язык, имена и названия городов», – думал Махмуд с отвращением.

Так вот, на этот раз куколка из Дублина… Не бедна, одинока, не сказать, что красавица, но терпимо. Как-то раз, во время одного из скайп-сеансов, он показал её друзьям и получил их одобрение.

– На разок сойдёт, – кивали они, похохатывая.

«Лишь бы на подарки не поскупилась и убралась восвояси поскорее, чтобы со следующей не встретиться…» – беспокоился Махмуд.

Для Сандры он Осама. «Какая разница, каким назваться именем… Кем я только не был, – усмехался Махмуд, – и Халедой, и Имадом, и Ахмедом, и Мустафой… Для каждой – своё имя. Чтобы не попасться и самому не запутаться…»

У него много женщин. Смазливая внешность позволяет склеить и замужнюю, пока супруг напивается в баре.

«Какая вам разница, рядом ли жена или она с кем-то… Вам бы напиться, протрезветь без головной боли, чтобы на следующий день повторить вчерашнее. И так постоянно! Что за люди?..» – удивлялся Махмуд. Но это ему было очень на руку, так как вокруг него постоянно вились изнывающие без мужнего внимания дамы. «Все вы хороши… Лишь бы при деньгах», – давно усвоил он: неважно, какого возраста женщина и какая у неё внешность.

Любитель травки, Махмуд пристрастил к ней и многих своих пассий, под её воздействием они становились развязнее, развратнее во время свиданий в его убогом жилище.

«Ведь что в женщине важнее всего… – рассуждал он, – её тело и готовность отдавать!» Отдавать всё, что он готов принять, начиная от частичек души и заканчивая чем-нибудь полезным материальным.

«Разумеется, лучше всего новым и дорогим…» – Махмуд хорошо понимал простые истины, всем своим нутром чувствуя, когда женщина недолюблена, разочарована… С такими легче всего. Сандра – именно из них, а значит, уязвима, беззащитна, он знал это наверняка.

Махмуд умел искусно врать. Точнее, не врать он не умел. В деле вранья это был виртуоз. Запоминал, кому и в чём соврал, и никогда не прокалывался. Его память с самого детства представляла собой кладезь разнородного вранья.

Конечно, в этот раз он также не смог отказать себе в удовольствии соврать. Он придумал, что купил виллу, и, не моргнув глазом, соврал об этом Сандре. Соврал экспромтом, сам от себя не ожидая, и она ему сразу же поверила. А ведь у него даже мечты такой, о собственной вилле, быть не могло, потому что с его жалкой зарплатой и на курятник в самой глухой деревне за всю жизнь не накопить.

«Эх… мне бы новый мобильник и хороший ноутбук», – мечтал Махмуд. Женщина это скоро поймёт даже без малейшего намёка с его стороны. Он сумеет сделать так, что предложение подарить ему что-нибудь будет исходить именно от неё. «Ещё умолять будешь, чтобы не стеснялся принять подарок от тебя…» – Махмуд знал это точно. Ему же останется только наблюдать и направлять куколку в нужное русло, если вдруг что пойдёт не так. И у него совсем скоро появится новенький телефон европейской сборки и хороший ноутбук со всеми нужными функциями, веб-камерой, дисководом… «Да… и не забыть бы о компьютерных играх намекнуть, да чтоб поярче и погромче…» – старался ничего не упустить Махмуд, мысленно составляя список желаемого.

Он был ярым игроманом и мог просидеть целый день и всю ночь за компьютером, не сомкнув глаз до утра. Квёлым плёлся на работу, где от него всё равно не было никакого толку. В такие дни он запирал лавку и вешал табличку с надписью «Праздник» на немецком языке, благо хозяин немецким не владел.

«Постарайся этим вечером быть очень учтивым и влюблённым, чтобы эта, как её… да, Сандра… чтобы эта Сандра сама же и завела речь о подарках…» – наставлял он себя.

Конечно же, как гордый и самолюбивый, поначалу он станет отнекиваться, бледнеть, краснеть и возмущаться, даже слезу пустит. И только тогда согласится принять дары, сделав одолжение, и тонко намекнет о своих конкретных желаниях, когда поймёт, что женщина уже достаточно измучена таким его поведением.

«Да, и надо не забыть сказать, что приеду встречать в аэропорт. Цветы, звёзды, луна и так далее…» – настраивался Махмуд, как актёр перед спектаклем.

Версию о своей профессии он придумал давно, только странная девица почему-то никогда не интересовалась этим. Тем не менее ответ был заготовлен: адвокат, сын адвоката, внук и правнук адвоката. У них древний адвокатский род. Если начнёт задавать более сложные юридические вопросы, от них всегда можно увильнуть, сославшись на сложность объяснения всех тонкостей профессии на чуждом ему языке. «На самом деле, ведь так и есть. У нашей адвокатуры своя специфика, там всё не так просто. Не то что у этих примитивных европейцев… Так… Чуть не забыл. По поводу денег за авиабилеты…» – напрягся Махмуд. Он будет их обещать. Обещать и обещать… И постоянно уводить от темы денег в тему страсти. Это на женщин действует магически. Они, как минимум, забывают о любых обещаниях, а в лучшем случае – отдадут последнее, самое ценное, что у них есть, проявляя таким образом своё отношение к нему, называемое у них «любовь». «И это правильно. Ценность определяется в деньгах или в золоте. Просто больше не в чем. Не придумано ещё человечеством, в чём ещё можно определить ценность», – Махмуд однозначно толковал понятие «ценности», и на сегодняшний день это его как нельзя лучше устраивало.

Ему повезло в жизни, природа одарила его той особой классической арабской красотой, которая пленяла женщин всех возрастов. Миндалевидные глаза, окаймлённые длинными пушистыми ресницами, брови вразлёт, прямой тонкий нос, чувственные, резко очерченные губы… Белоснежная улыбка неизменно украшала его подвижное выразительное лицо. Оно всегда было гладко выбрито. Высокий и поджарый, с широкими плечами, с красиво посаженной головой с этакими милыми мелкими блестящими кудряшками, за которые дамы в пароксизме страсти так и норовили ухватиться, да посильнее… и тогда он вопил от боли и злости. «А вы, дуры, воображаете, что это от страсти!» – досадовал Махмуд.

Кроме игромании, были у него и другие пороки. «Все мы не без недостатков…» – тяжко вздыхал он, признавая за собой разные грешки. Он курил травку и пристрастился к этому занятию настолько, что курил как обыкновенный табак, разве что глаза его обретали особый блеск, а лицо – томное соблазнительное выражение. Он становился горяч и развязен. «Тебе хоть раз нужно попробовать… это удовольствие…» – интригующе говорил он женщинам. Дамы слушались его, пробовали, втягивались, и это было уже не остановить. Теперь уже, разумеется, за их деньги…

Некоторые кальян с зельем категорически отвергали. Для этих непокорных имелась своя уловка: строптивице подсыпали порошок в напиток или «присаливали» сэндвич. Отравленные подобным образом еда или питьё действовали магически на ничего не подозревающую жертву и совсем скоро настраивали на нужный лад.