Бэдж - Владимир Ильин

Но он настоял на своем.

Воспитателя, заменившего ему отца, уже полгода не было в живых.

В тот же день, возвращаясь в Интернат с новеньким бэджем, большие буквы которого ярко светились поперек груди и спины, он натолкнулся на стайку городских мальчишек, и те стали, кривляясь, издеваться над его фамилией, а потом, когда он бросился с кулаками на обидчиков, забросали его камнями...

Вполне возможно, что кое в чем Аська была права. Ведь, действительно, выбранная в юности фамилия не раз потом подводила его и делала смешным в глазах окружающих.

Но он ни за что не согласился бы променять ее на более благозвучную. Даже если бы у него была такая возможность. Но Положение о бэдже не предусматривает подобной возможности и не делает никаких исключений. Таков порядок.

А теперь предстояло сделать выбор его дочери, выращенной им в одиночку. Без той, что оставила ему годовалого несмышленыша в качестве этакого живого воспоминания о себе, найдя свое счастье с другим.

Так почему же он не предвидел, что выбор этот окажется таким мучительным для родного чада?

Может быть, потому, что сам уже привык к шутовскому ярлыку и хотел, чтобы и Аське было суждено привыкнуть?..

Господи, да если бы он заранее знал, что все дело только в надписи на бэдже, то надо было не убеждать Аську в том, что всякая фамилия - не более, чем условное обозначение человека, а сесть вместе с ней за справочники по ономастике и выбрать ту фамилию, которую она будет согласна носить!..

Господи, только не дай ей, кровинке моей, совершить непоправимое!

Пусть выбирает любой бэдж, какой ей вздумается.

Главное - чтобы она совсем не отказалась от бэджа.

Потому что человек, не имеющий личного идентификатора, обречен стать своеобразным изгоем в обществе. Потому что никто не захочет иметь никаких дел с тем, кто скрывает свою фамилию. Потому что это создает массу житейских проблем и неудобств. В том числе и в личной жизни...

А самое главное - человек без бэджа не имеет права менять свое лицо. Голочип, рисующий надпись на груди и спине, имеет и другие функции. В частности, с его помощью можно надеть на себя, как очки, другое лицо, используя обширный набор виртуальных образов, хранящийся в его памяти. Голомакиятор - так это называется. Наверное, в конечном счете бэдж понадобился именно для того, чтобы опознавать носителей фальшивых лиц-масок.

Иначе - хаос и неразбериха в обществе.

А так - порядок.

Конечно, кто не хочет пользоваться голомакиятором, тот и не пользуется. Например, лично он никогда не прибегал к псевдолицам - не видел смысла в том, чтобы казаться лучше, чем ты есть на самом деле. Тем более с его-то фамилией. Лишний повод для насмешек.

А вот дочери это наверняка понадобится.

Время от времени он напрягал слух, словно пытаясь услышать то, что творится за Дверью, хотя отлично знал, что ее створки - звуконепроницаемые.

Он хотел, чтобы выход дочери не застал его врасплох.

Чтобы можно было скрыть от нее разочарование и обиду, если она все же решит последовать его совету и выберет другую, более приличную, по ее мнению, фамилию.

Или горечь и жалость, если она вообще выйдет без бэджа...

Интересно, что же она выберет? Может быть, фамилию своей матери? Ну и пусть, уговаривал он себя, ведь у той фамилия была вполне благозвучная. Нельзя же связывать грехи и пороки человека с его фамилией!..

И тем не менее, именно этот выбор Аськи оказался бы для него больнее всех прочих.

Впрочем, сейчас ничего уже нельзя было изменить, и оставалось только ждать. А еще - лелеять в душе слабую, худосочную надежду...

Казалось, что за время отсутствия дочери прошло уже много лет, и еще немного - и он превратится в немощного, седого старца, и когда Аська перешагнет порог Комиссии, у него не останется сил, чтобы встать ей навстречу.

Наконец, створки беззвучно и медленно разошлись, как бы нехотя выпуская в коридор худенькую девчоночью фигурку.

Не веря своим глазам, он поднялся навстречу дочери.

На узкой груди ее светились две огненно-яркие строчки голограммы:

К О З Я В К И Н А

Анна Владимировна

Лицо у Аськи было запрокинуто с отчаянным вызовом, и в нем не было ни кровинки.

Свое лицо, родное. Как и фамилия.

То самое лицо, которое изуродовано страшным шрамом на левой щеке, оставшимся после ожога первой степени. В четыре с половиной года Аська стянула на себя со стола кипящий чайник.

Не чувствуя ног под собой, он подошел к дочери и неловко потоптался, не зная, что сказать ей и стоит ли вообще что-то говорить в этот момент.

Впрочем, она явно не намеревалась выслушивать чьи бы то ни было поздравления или выражения сочувствия.

Не опуская головы, она застучала каблучками по длиннющему коридору к выходу, и он поспешил за ней следом. Краем уха он подсознательно прислушивался: не засмеется ли какая-нибудь сволочь им в спину.

Обошлось.

Яркий солнечный свет больно ударил в глаза после темного коридора, однако, наверное, не поэтому Аська застыла как вкопанная на верхней ступени крыльца.

На скамье напротив выхода сидел юноша. В руках он вертел букетик из цветов, видимо, только что сорванных с ближайшей клумбы.

Опознать его теперь можно было лишь по полуиностранной фамилии: на Кирилле Симоновиче Грандине красовалось вирт-лицо мужественного красавца. Увидев Аську, подросток поднялся со скамьи, смущенно улыбаясь, но улыбка тут же сбежала с его псевдо-лица, уступая место кривой усмешке. Вороватым движением он отшвырнул букетик за скамью, сунул руки в карманы брюк и решительно зашагал прочь.

- Ася, - сказал отец в спину, перечеркнутую крупными буквами его фамилии.

Девочка оглянулась, явно стараясь держаться как ни в чем не бывало:

- Да, папа?

Он пробубнил, почти не слыша своего голоса:

- Ты это... включи голомакиятор-то...

Аська усмехнулась совсем по-взрослому, и только теперь, стоя к ней вплотную, он разглядел крошечные слезинки, которые подсыхали в уголках ее глаз.

- А зачем? - спросила она.

Май 2000 г.